Оставленный людьми костер выглядел здесь совершенно
неуместным, таким же нелепым, как шумное веселье во время казни.
– Брр! – нарушила молчание Делла. – Аж
мурашки по коже.
Мейсон открыл дверь машины.
– А, это вы! – раздался знакомый медлительный
голос футах в пятидесяти от него. – Все в порядке, это адвокат.
Лагерь мгновенно ожил. В освещенный круг вышел на костылях
доктор Кенуорд, красно-коричневое пламя костра выхватило из темноты стройную
фигурку Велмы Старлер, и только потом из черных зарослей пустынного
можжевельника появился Солти Бауэрс.
– Осторожность не помешает, – пояснил он, –
особенно сейчас. Лучшей мишени, чем сидящие у костра люди, не придумаешь.
Заметили вашу машину и решили поостеречься. Что случилось? Есть новости?
– Никаких новостей. Просто мы решили спрятаться на
время. Найдется место еще для двух путников?
Солти улыбнулся и широко раскинул руки:
– Сколько угодно. Присаживайтесь к костру. Я приготовлю
чай.
– У нас машина загружена походным снаряжением.
– Потом разгрузим. Посидите немного.
Они подошли к костру. Мейсон и Делла пожали руки доктору и
медсестре и расположились поближе к огню. Солти достал откуда-то закопченный
эмалированный кофейник, налил в него воду из канистры и поставил на огонь.
– Этот кофейник я использую только для чая, –
пояснил он. – Для кофе у меня есть еще один. Надеюсь, вы понимаете, мистер
Мейсон, что я ни от кого не убегаю, просто люди в городе не всегда отдают себе
отчет, какие чувства человек может испытывать к своему деловому партнеру.
Смерть Бэннинга была тяжким ударом для меня, а люди хотят только говорить, говорить,
говорить о ней. Я вдруг почувствовал, что больше не могу без пустыни. Так
бывает: человек чего-то хочет, но не может понять, что именно, потом до него
доносится запах жареного бекона и кофе, и он понимает, что просто голоден.
– А я, – вступил в разговор доктор Кенуорд, –
решил, что мне совершенно необходимо нормально отдохнуть. Велма обо всем
договорилась с Солти. Я благодарен ему за то, что он взял меня с собой.
– Мы на участке Бэннинга Кларка? – спросил Мейсон.
– Уже да, – ответил Солти, потом взглянул на часы
и уточнил: – Участок перейдет в его собственность в полночь. Именно в полночь
истекает срок действия опциона.
– Но они еще могут воспользоваться своим правом до
полуночи, – сказал Мейсон.
– Могут, – сухо подтвердил Солти.
– Я хочу сообщить вам нечто касающееся убийства, –
вдруг сказал Кенуорд. – Чтобы потом, если вы не возражаете, уже не
касаться этой темы.
– Лично меня, – сказал Солти, – это
устраивает.
– Что именно вы собираетесь сообщить нам? –
поинтересовался Мейсон.
– Хотя я и не являюсь доверенным лицом
полицейских… – начал Кенуорд. – Согласно их теории, как мне кажется,
кто-то стрелял в меня, приняв за Бэннинга Кларка.
– Мне тоже так показалось, – сказал Мейсон. –
Хотя полиция доверяет мне не больше, чем вам.
– Такой вывод очевиден. Я находился именно в том месте,
где мог находиться Бэннинг Кларк, если бы он не уехал в пустыню. В лунном свете
я выглядел лишь спящим человеком, закутанным в одеяло, и убийца, если он не
знал об отъезде Кларка, легко мог принять меня за него.
Мейсон кивнул.
– Но я не мог не задуматься, так ли все было на самом
деле, – продолжал доктор.
– Вы полагаете, что кто-то пытался убить вас, зная, кто
вы такой? – спросил Мейсон.
– Возможно.
– Мотив?
Доктор Кенуорд чуть помедлил с ответом.
– Говорите, – поторопил Мейсон. – Мотивом
может быть только определенная информация, которой вы располагаете. Что это за
информация?
– Я не собирался углубляться в эту тему.
– Мы уже достаточно углубились, доктор. Я полагаю,
информация касается какого-либо медицинского аспекта дела об отравлении, и
думаю, что все присутствующие здесь, включая вас самого, заинтересованы в том,
чтобы вы поделились своими знаниями.
– Вы и так почти обо всем догадались, – рассмеялся
доктор Кенуорд. – Я, как требовал того порядок, оставил часть содержимого
желудков после первого отравления. Если вы помните, в том случае мышьяк был
обнаружен в солонке, которой пользовались исключительно Брэдиссоны.
– И что же вы нашли в образцах содержимого
желудков? – поинтересовался Мейсон.
– Результаты анализа пришли, когда я уже собирался
уезжать из города. Мне сообщили о них по телефону. Заключение гласит, что в
желудках не выявлено ни малейшего признака мышьяка.
– Чем же можно объяснить появление симптомов
отравления? – спросил Мейсон.
– Очевидно, приемом рвотного корня.
– С какой целью?
– Для получения симптомов отравления мышьяком.
– Для чего, доктор?
– Я думаю, этот вопрос следует адресовать вам, –
сухо заметил Кенуорд. – Я же излагаю голые медицинские факты.
– Чем можно в таком случае объяснить металлический
привкус во рту, судороги и общее болезненное состояние?
– Я очень тщательно расспросил обо всем Велму. Вполне
вероятно, она сама предположила наличие таких симптомов. Я задал ей конкретный
вопрос, не спрашивала ли она пациентов, заподозрив отравление мышьяком, не
испытывают ли те судороги, боль в желудке, жжение и металлический привкус во
рту. Сейчас она не может вспомнить точно, задавала ли она подобный вопрос, или
пациенты сами рассказали ей о наличии таких симптомов.
– Вы придаете этому такое большое значение? –
спросил Мейсон.
– Огромное. Если человек серьезно заболевает,
появляются симптомы депрессии, большой восприимчивости к внушению, иногда –
истерии. В таких обстоятельствах человек, чувствующий некоторые симптомы,
характерные для данного заболевания, узнав о других, начинает испытывать и их.
– Вы уверены в том, что в солонке был мышьяк?
– Абсолютно. Его наличие подтверждается анализом.
– Почему же он там оказался?
– И этот вопрос нужно адресовать скорее вам, чем мне.
Впрочем, есть две версии. В соответствии с первой, мышьяк в солонку был
подсыпан человеком, который знал, что Брэдиссоны страдают заболеванием,
симптомы которого схожи с симптомами отравления мышьяком, и с какой-то целью
решил придать этому заболеванию попытку отравления.
– А в соответствии со второй?
– Кто-то действительно пытался отравить Брэдиссонов. Яд
должен был быть принят на следующий день, но по какому-то необъяснимому
совпадению они потребили рвотный корень в количестве, достаточном для того,
чтобы развились симптомы, схожие с симптомами отравления.
