Солти выключил аппарат.
– Ну как? – спросил доктор Кенуорд, когда все
вернулись к костру. – Получилось? Сработало?
– Изумительно, – ответил Мейсон.
– Никогда не видела более прекрасного и вызывающего
такое благоговение зрелища, – взволнованно произнесла Велма
Старлер. – Ты знаешь, как работает этот аппарат?
– В общих чертах, – ответил Кенуорд. – Лампа,
заполненная аргоном и потребляющая очень мало энергии, обычно не более двух
ватт, излучает ультрафиолетовый свет. Наш глаз не способен его видеть.
Различные минералы, отражая этот свет, изменяют его длину волны и переводят в
видимый диапазон. В результате создается впечатление, что минералы сами
излучают свет различных цветов – как независимые источники.
– Вы тоже используете подобные аппараты? – спросил
Мейсон.
– Я… Ой!.. В ноге кольнуло. Все в порядке, Велма.
Ничего не надо делать.
– Чай еще остался, – объявил Солти, наполняя
чашки.
Полынь в костре уже начинала затухать. Разговор на несколько
мгновений прервался, безмолвие пустыни стало настолько явным, что восприятие
всего остального как бы притупилось, а воцарившееся молчание лишь подчеркивало
тишину.
Мужественно вспыхнул и погас последний язычок пламени. От
костра осталась только горстка раскаленных углей. Почти мгновенно навалилась
притаившаяся рядом темнота. Еще ярче засверкали на небе звезды. Странствующий
ветерок, пришедший с далеких хребтов, на мгновение раздул угли, все вокруг
окутала колдовская тишина пустыни.
Солти молча встал и удалился в темноту. Благодаря
многолетнему опыту передвижения без искусственного освещения он шел так же
уверенно, как слепой передвигается в знакомой обстановке.
– Ну и мне пора. Спокойной ночи, – сказал доктор
Кенуорд и попытался встать без помощи Велмы Старлер, но та оказалась рядом в
одно мгновение.
– Почему ты не сказал, что хочешь встать? – с
упреком спросила девушка.
– Не хочу быть обузой, – ответил врач.
– Придется какое-то время. Придется прибегать к помощи
других людей. Хочешь лечь?
– Да, вероятно. Если ты поможешь мне справиться с
ботинками… Чудесно! Мне просто не хотелось лишний раз сгибать ногу. Спасибо.
Мейсон и Делла Стрит остались одни у затухающего костра. Она
наслаждались тишиной пустыни, зачарованно глядя на красный круг углей.
За их спинами, на фоне западных звезд, виднелись черные
очертания горных хребтов. Прямо перед ними, чуть к востоку, поверхность земли
резко сливалась с туманной темнотой, которая, как они знали, и являлась
бескрайними просторами пустыни. У них на глазах окрашивался в пастельные тона
круг раскаленных углей, их не мог уже раздуть даже свежий ночной ветер.
Рука Мейсона нашла ладонь Деллы Стрит и легонько сжала ее в
знак безмолвного взаимопонимания.
На востоке появилась и пригасила сияние звезд бледная,
расплывчатая полоска света, туманная и неясная, как первые лучи северного
сияния. Через несколько минут на желтоватом фоне появилась ломаная линия
очертаний восточного хребта на границе пустыни. Свет становился все более
ярким, наконец из-за линии горизонта величественно выплыла немного кривобокая
луна. Она окаймила золотом горные хребты.
Более двух часов окутанные колдовской тишиной Мейсон и Делла
Стрит наблюдали за постоянно менявшимся волшебным спектаклем.
Глава 18
Глубокий сон Мейсона был нарушен ревом осла. Почти сразу же
к первому ослу присоединился второй, и Мейсон заулыбался, еще не открыв глаза.
Утренний воздух был холодным и свежим. На небе виднелись
одна или две из наиболее ярких звезд. В воздухе было так мало влаги, что не
образовалось ни малейшего облачка, а на спальном мешке не было и намека на
росу. Далекий горный хребет отчетливо вырисовывался, словно зубья пилы, на фоне
зеленовато-синего свечения, постепенно переходившего в темноту. Было слишком
рано, цвета были еще неразличимы, все предметы в погруженном в сон лагере
представляли собой не более чем сероватые силуэты.
Мейсон сел, его спина и плечи лишились покрова спального
мешка, и тепло тела, бережно сохраняемое пухом, мгновенно было поглощено
неподвижным холодным воздухом. Мейсон поежился и поспешил залезть обратно в
мешок.
Ослы заметили, что он зашевелился, и подошли к его спальному
мешку, осторожно и грациозно ступая тонкими ногами. Мейсон почувствовал
прикосновение мягкого, как шелк, носа к своему уху, потом губы ослика нежно
подергали его волосы.
Адвокат рассмеялся, выбрался из мешка и быстро нырнул в
одежду. Рев животных, очевидно, никого, кроме него, не разбудил. Все более
яркий свет утра озарял по-прежнему неподвижные холмики спальных мешков.
Пока Мейсон одевался, ему становилось все холоднее. Горный
воздух был совершенно неподвижен, но определенно холоден. Адвокат огляделся,
пытаясь найти корм для ослов, но ничего не обнаружил. Впрочем, животные ничего
и не ожидали от него. Очевидно, они просто соскучились по людям, хотели, чтобы
лагерь поскорее ожил. Как только Мейсон начал двигаться по лагерю, явно
удовлетворенные животные застыли на месте, повесив уши и опустив головы.
Мейсон наломал сухой полыни, разжег ее спичкой, и скоро
запылал костер. Адвокат как раз пытался найти запасы продовольствия, когда
из-за выступа скалы вышел Солти с шестизарядным револьвером на бедре.
Солти кивнул Мейсону, избегая разговоров, чтобы не разбудить
других. Потом он подошел к ослам, погладил их по шеям, потрепал за уши, налил
из канистры в таз ледяную воду и принялся умываться. Закончив с туалетом, он
поставил кофейник на огонь. Мейсон тоже стал умываться – ледяная вода обожгла
кожу, кровь быстрее побежала по венам лица и рук.
– А здесь холодно, – заметил он.
– По ночам, – согласился Солти. – Мы
находимся достаточно высоко, этим все и объясняется. Как только встанет солнце,
холод перестанет вас беспокоить.
Мейсон помог Солти готовить завтрак. Он заметил, как
зашевелился мешок Деллы Стрит, когда она попыталась одеться в тепле. Через
несколько минут Делла подошла к костру.
– Выспалась? – спросил Мейсон.
– Конечно! – воскликнула Делла. – Никогда не
высыпалась так чудесно. Обычно я чувствую себя вялой после такого глубокого
сна. Сейчас же мои легкие будто промыли и… Когда будем завтракать?
– Скоро, – ответил Солти.
Небо на востоке превратилось в ослепительную оранжевую
полосу. Горные вершины, казалось, покрылись жидким золотом. Над горизонтом показался
самый краешек солнца. Пустыня начала окрашиваться в пастельные тона. Мейсон
увидел, что дрова кончаются, наломал еще сухой полыни и подошел к Солти,
который нарезал бекон острым как бритва ножом.
Солнце поднялось над горными вершинами, повисело несколько
мгновений, будто набираясь сил, потом залило лагерь золотистым теплом.
Следующие четверть часа Мейсон был слишком занят приготовлением завтрака и не
обращал внимания на то, что происходило вокруг. Потом он вдруг понял, что не
испытывает холода, ему, напротив, стало довольно жарко.
