– Я здесь ни при чем, Нелл, – пытался оправдаться
Пит. – Я же говорил тебе…
– Быть может, – сказал Мейсон, открывая
дверь, – вы не будете возражать, если я задам вам несколько вопросов?
Они с изумлением уставились на него. Нелл держала в руках
бумажный пакет.
– Там мышьяк? – спросил Мейсон.
Нелл кивнула.
– Он лежал совсем рядом с сахарницей?
– Не совсем рядом, но достаточно близко.
– Что написано на пакете?
– Я специально сделал эту надпись, – торопливо
произнес Пит. – Чтобы кто-нибудь не взял яд по ошибке. Смотрите сами.
Здесь написано: «Обращаться с осторожностью. Личная собственность Пита Симса».
– Пит, – сказал Мейсон, протянув к нему
руку, – я хочу задать вам несколько вопросов. Я…
Мейсон вдруг замолчал и пристально вгляделся в надпись на
пакете.
– Я хочу, чтобы вы были моим адвокатом, –
торопливо произнес Пит Симс. – У меня такие неприятности, мистер Мейсон…
Дверь внезапно распахнулась.
Мейсон, услышав вскрик Деллы, резко обернулся. На пороге
стоял шериф Греггори. Выражение ярости на его лице почти мгновенно сменилось
триумфальной улыбкой.
– А теперь, мистер Мейсон, – сказал он, – я
нахожусь на своей территории и наделен всей полнотой власти. Окружной прокурор
ждет вас в своем кабинете. Вы можете поехать добровольно и сделать заявление,
или я могу посадить вас в тюрьму, по крайней мере до того момента, пока вам не
удастся подать запрос о законности содержания под стражей.
Мейсон раздумывал всего несколько секунд, чтобы верно
оценить степень решительности шерифа по выражению его лица. Потом он повернулся
к Делле:
– Надеюсь, ты доедешь до здания суда сама. Мне кажется,
шериф предпочитает, чтобы я поехал в его машине.
Глава 21
Окружной прокурор Топхэм был мертвенно-бледен, на его лице с
ввалившимися щеками застыло выражение тщетности всех усилий в жизни, движения
были нервными и беспокойными. Он чуть поерзал в своем крутящемся кресле с
высокой кожаной спинкой, взглянул на Мейсона лишенными блеска глазами и
монотонно, как человек, произносящий заученную речь, проговорил:
– Мистер Мейсон, существуют доказательства того, что вы
совершили преступление на территории этого округа. Считая вас коллегой по
профессии, юристом, занявшим к тому же видное положение, я предоставляю вам
возможность объяснить обстоятельства случившегося прежде, чем вам будет
предъявлено официальное обвинение.
– Что именно вы хотите знать? – поинтересовался
Мейсон.
– Что вы скажете в ответ на обвинение вас в краже
документа?
– Я взял его.
– Из стола Бэннинга Кларка в его доме, находящемся на
территории этого округа?
– Именно так.
– Мистер Мейсон, вы, несомненно, понимаете, к какому
печальному итогу может привести подобное признание?
– Не вижу в моих действиях ничего предосудительного. К
чему вся эта суета?
– Не сомневаюсь, мистер Мейсон, вам хорошо известно,
что помимо статьи, характеризующей изменение или порчу документа подобного рода
как преступление, в законе существуют статьи, характеризующие сам документ
собственностью. Таким образом, овладение подобным документом является кражей,
степень тяжести которой определяется реальной стоимостью собственности,
обусловленной документом…
– Послушайте, – прервал его Мейсон, – я не
говорил этого прежде всего потому, что не хотел предъявлять завещание и
объяснять кому-либо его пункты, но вам я могу сообщить следующее. Я считаю
данный документ настоящим завещанием Бэннинга Кларка, написанным им
собственноручно и датированным днем, предшествующим дню смерти. Я назначен
душеприказчиком и исполнителем данного завещания. Следовательно, я обязан был
взять данный документ и хранить его. Таким образом, если бы любое лицо, включая
вас самого, овладело бы данным документом, я мог бы потребовать передать его
мне как душеприказчику или служащему суда по наследственным делам. А теперь
попробуйте найти хоть один изъян в законности моих доводов.
Топхэм провел длинными, костлявыми пальцами по высокому лбу,
быстро взглянул на шерифа, снова сменил позу в кресле, которое давно уже
научилось отвечать протестующим скрипом на постоянные ерзания своего хозяина.
– Вы действительно назначены душеприказчиком? –
спросил он.
– Даже свидетель шерифа признал это.
– Могу я взглянуть на завещание?
– Нет.
– Почему?
– Я предъявлю его в надлежащее время. По закону,
насколько я помню, хотя давно не заглядывал в него, у меня есть тридцать дней.
Кресло вновь заскрипело, на этот раз пронзительно и жалобно.
Окружной прокурор повернулся к шерифу:
– Если все, что он говорит, правда, мы не имеем права
предпринимать какие-либо действия.
– Даже если он проник в дом и тайно выкрал документ из
стола?
Мейсон улыбнулся, а кресло окружного прокурора разразилось
целой серией коротких резких скрипов.
– Как исполнитель завещания, – объяснил
Топхэм, – он имеет право распоряжаться всем имуществом покойного. Осмотр
имущества покойного является не только правом, но и обязанностью
душеприказчика, к тому же он совершенно прав, завещание по закону действительно
должно быть передано душеприказчику или в канцелярию округа.
Разъяренный шериф повернулся к Мейсону:
– Почему вы мне раньше не сказали об этом?
– А вы меня не спрашивали.
– Но вы же не настолько глупы, верно?
– Понимаете, шериф, – извиняющимся тоном произнес
Мейсон, – иногда, чувствуя смущение, я лишаюсь дара речи. Вы, шериф,
несколько раз обещали принять по отношению ко мне самые крутые меры, чем
несколько смутили меня, и я немного оробел.
Шериф побагровел.
– Сейчас, черт вас возьми, вы не выглядите
робким, – проревел он.
Мейсон улыбнулся окружному прокурору.
– Потому что сейчас, шериф, я нисколько не смущен.
Глава 22
Делла Стрит припарковала автомобиль Мейсона перед зданием
суда.
– Как вам удалось выйти оттуда? – взволнованно
спросила она.
– Протиснулся в дверь, – ответил Мейсон, – но
с превеликим трудом.
– Угрожавший тебе правовой волк закован в цепи?
– Лишь только связан. Шериф, полагая, что кражу
завещания я не смогу отрицать, выдвинул против меня только это обвинение. Я так
разозлил его, что он совсем забыл о сертификате акций. Но пройдет не слишком
много времени, и он попытается атаковать меня с другого фланга. Понимаешь, в то
время подделка подписи на сертификате казалась единственным возможным способом
избежать ловушки Моффгата. Сейчас же я считаю свои действия непростительной
ошибкой.
