Мейсон достал из кармана портсигар.
– Я закурю, если позволите, – произнесла Делла.
– Убирайтесь отсюда немедленно! – закричал
разъяренный Греггори.
– Я думал, вы меня звали, – недоуменно произнес
Мейсон.
– Только для того, чтобы вы объяснили этот…
– А, хотите все начать сначала.
– Нет, не хочу.
Хейуорд Смол, поразмыслив, принял решение.
– Послушайте, – сказал он, – в этом деле я
абсолютно чист. Я не имею никакого отношения к отравлениям. Да, я поднажал
немного на Брэдиссона восемнадцать месяцев назад, признаю.
– В январе сорок второго, не так ли? – уточнил
Мейсон.
– Именно так.
– Вскоре после кончины миссис Бэннинг Кларк, как я
понимаю?
Смол молчал.
– Моффгат развил бурную деятельность примерно в то же
время?
– Меня эти вопросы совершенно не интересуют, –
объявил Греггори.
– А меня интересуют, – тихо, но тоном, не терпящим
возражений, произнес прокурор Топхэм. – Позвольте мистеру Мейсону
продолжить, шериф.
– Он режиссер этого спектакля, – сердито возразил
Греггори. – Он пытается скрыть подделку сертификата акций и тем самым
спасти свою шею…
– Тем не менее, – тон прокурора мгновенно остудил
гнев шерифа, – я хочу, чтобы мистера Мейсона оставили в покое.
Продолжайте, мистер Мейсон.
Мейсон поклонился:
– Благодарю вас. Итак, – продолжил он,
повернувшись к Хейуорду Смолу, – вскоре после кончины миссис Бэннинг
Кларк, не так ли?
Смол встретился с Мейсоном взглядом, но тут же отвел глаза.
– Ну… да.
– Сложилась чрезвычайно интересная ситуация, –
заметил Мейсон. – Миссис Брэдиссон прокралась в комнату Кларка и заменила
новое завещание старым. Весьма ловкий способ придания законной силы недействительному
документу. Любое завещание, как вы знаете, аннулируется более поздним
завещанием, которое завещатель и составляет именно с этой целью. Но если более
раннее завещание не было уничтожено, ничто не свидетельствует о том, что оно
уже аннулировано. К подобному выводу вряд ли мог прийти неспециалист в праве.
Скорее всего, такая гениальная непробиваемая схема родилась в мозгу умного
адвоката. Не могу не задуматься над тем, что мысль подменить завещание пришла
миссис Брэдиссон в голову довольно давно. Вы ничего не знаете об этом, мистер
Смол?
Хейуорд Смол поднял руку к воротнику рубашки и дернул его,
словно ему не хватало воздуха.
– Нет, не знаю.
Шериф Греггори открыл было рот, но был остановлен жестом
Топхэма.
– Понимаете, господа, – несколько задумчиво произнес
Мейсон, – нам предстоит раскрыть два совершенно разных преступления –
отравление и убийство из огнестрельного оружия. Тем не менее не стоит
отбрасывать возможность того, что мотивы обоих преступлений одинаковы. Двое
преступников преследовали одну и ту же цель различными способами – один с
помощью яда; другой с помощью свинца, – так как ни один из них не смел
признаться в своих замыслах другому. Вновь открывшиеся загадочные
обстоятельства заставляют нас по-новому осмыслить происшедшее, по-новому интерпретировать
каждую улику и путем логических заключений найти нужный ответ. Итак, господа,
представляю вам Хейуорда Смола, друга и приятеля адвоката Моффгата, человека
практически незнакомого Джеймсу Брэдиссону и его матери миссис Брэдиссон. В
конце декабря тысяча девятьсот сорок первого года умирает миссис Бэннинг Кларк.
В суд по наследственным делам передается завещание, по которому все ее
имущество передается матери и брату и в котором указывается, что это имущество
не представляет большой ценности. Почти мгновенно Моффгат и Хейуорд делаются
любимцами семьи. Адвокат становится акционером компании. Хейуорд Смол –
маклером по операциям с приисками, хотя до этого момента он не продал ни
единого участка. Сейчас он продает огромное количество рудников, в основном по
завышенным ценам и в основном корпорации, в данный момент состоящей из миссис
Брэдиссон и ее сына Джеймса. Каков ответ?
– Вы сошли с ума, – сказал Хейуорд Смол. – Не
знаю, чего именно вы добиваетесь, но в ваших словах нет ни капли истины.
– Возможно, – продолжал Мейсон, – Смол был
свидетелем составления более позднего завещания, которое, по молчаливому
согласию заинтересованных сторон, было скрыто.
– Вы выдвигаете исключительно тяжелые обвинения, –
выпалил Греггори.
– Именно так, – ответил Мейсон, наградив шерифа
холодным взглядом. – Быть может, у вас есть другое логичное объяснение
всему случившемуся, шериф?
– Это ложь, – заявил Смол. – Ничего подобного
никогда не было.
– Кстати, – Мейсон повернулся к окружному
прокурору, – мои заключения объясняют нетерпение Брэдиссона свалить вину
на Хейуорда Смола. Объясняют они и показания, данные Брэдиссоном и его матерью
и направленные именно против этого свидетеля. Если он шантажировал их и если им
удастся доказать его виновность в убийстве, то…
– Но никакого следствия не велось! – едва не
закричал прокурору шериф. – Брэдиссон никогда не давал никаких показаний.
Топхэм долго не сводил взгляда с шерифа, было видно, что тот
полностью потерял доверие прокурора.
– Вызовите Брэдиссона, – предложил шериф, –
допросите его.
Мейсон улыбнулся так покровительственно, с таким
превосходством во взгляде, что это предложение было отброшено без обсуждений.
– Послушайте, я не потерплю заведомо ложных обвинений в
убийстве, – выпалил Смол. – Если Джим Брэдиссон пытается подставить
меня, я…
– Вы что? – быстро спросил Мейсон, и Смол
остановился на полуслове.
– Я не потерплю этого, вот и все.
– Не волнуйтесь, мистер Смол, – сказал
Мейсон. – Вам не придется утруждать себя. Шериф этого округа работает по
старинке, любит получать информацию тайно, а свидетелей держать в тени до поры
до времени. Вы же видите, как он старается убедить вас в том, что Брэдиссон не
предпринимал ничего плохого против вас. Степень участия Брэдиссона в этом деле
вы узнаете только после того, как предстанете перед судьей и выслушаете
смертный приговор.
– Я не потерплю… – взревел Греггори.
– Прошу вас! – вежливо, но твердо осадил его
Топхэм.
Властный взгляд усталых глаз прокурора заставил шерифа взять
себя в руки.
– Лично я, – продолжал Мейсон, – склонен не
верить в истинность заявлений Брэдиссона. Мне они кажутся нелогичными. Лично я
не вижу причин, по которым Хейуорд Смол насыпал бы мышьяк в сахарницу. С другой
стороны, подобные действия со стороны самого Брэдиссона весьма обоснованны.
Взглянем на доказательства беспристрастно, господа. У Брэдиссона и его матери
появились симптомы отравления мышьяком. Как оказалось, эти симптомы объяснялись
умышленным применением рвотного корня. Стоит ли сильно задумываться над
причинами? Они намеревались на следующий день отравить Хейуорда Смола.
Настоящих отравителей никто не смог бы заподозрить, так как они, очевидно,
явились первыми жертвами. Шантажист никогда не станет убивать курицу, которая
несет золотые яйца, но человек, которого шантажируют, всегда мечтает убить
шантажиста.
