Топхэм бросил быстрый взгляд на Смола и едва заметно кивнул.
– Вы сами все это придумали, – сказал Смол. –
Одни разговоры.
– Но, – продолжил Мейсон, – план нарушился,
потому что в тот вечер Смол не налил себе традиционную чашку чая. Причиной
такого поведения было его намерение сбежать с дочерью миссис Симс. Миссис Симс,
как известно, Смола не жаловала. Смол слегка боялся сверхъестественной
проницательности, острословия и пронзительного взгляда миссис Симс. Поэтому он
держался от нее подальше, а Дорина должна была подложить записку под сахарницу.
Такое поведение нарушило планы Брэдиссонов. Сейчас мы можем точно установить
время, когда мышьяк был подсыпан в сахарницу. Это случилось после того, как
Делла Стрит, Бэннинг Кларк, миссис Симс и я выпили по первой чашке чая, потому
что миссис Симс наливала себе чай последней, последней брала и сахар из
сахарницы, но не почувствовала никаких болезненных последствий. Потом в кухню
вошли люди, заседавшие на совете акционеров. Возникла небольшая неразбериха,
которая всегда возникает, когда в одном помещении появляется много людей. Потом
Бэннинг Кларк налил себе вторую чашку чая и положил в нее сахар. В тот момент
он получил наибольшую дозу яда, что свидетельствует о том, что мышьяк находился
сверху. Таким образом, Кларк принял практически весь яд. Потом выпили по второй
чашке Делла Стрит и я – и получили по относительно небольшой дозе яда. Итак,
господа, я высказываю предположение о том, что Брэдиссон намеревался отравить
Хейуорда Смола, используя его привычку выпивать чашку чая сразу же после
появления на кухне. Потерпев неудачу, Брэдиссон сделал шерифу тайное признание,
в котором заявил, что знает о виновности Хейуорда Смола и что, если шериф
привлечет Смола к суду на основании других улик, Брэдиссон выступит на процессе
в качестве главного свидетеля и постарается отправить Смола в камеру
смертников.
Мейсон замолчал, несомненно концентрируя все свое внимание
на окружном прокуроре и обращая на Хейуорда Смола внимания не больше, чем на
обычного зрителя.
– Как звучит, господин окружной прокурор?
– Очень, очень логично, – согласился Топхэм.
– Адвокат прав, – затараторил Смол. – Этот
Джим Брэдиссон способен только на удар в спину. Я должен был догадаться, что он
попробует сделать нечто подобное. Будь он проклят. Сейчас я расскажу кое-что,
причем чистую правду.
– Вот так-то лучше, – сказал Мейсон.
– Я был знаком с Моффгатом, – начал Смол, –
часто бывал в его конторе. Искал для него мелкие дела. Не гонялся за каретами
«Скорой помощи», вы понимаете, так по-дружески, оказывал мелкие услуги. Он
платил мне тем же. Однажды в пятницу я был в его офисе. Этот день я никогда не
забуду – пятое декабря тысяча девятьсот сорок первого года. Не забуду потому,
что все мы знаем, что произошло седьмого декабря. Я ждал в приемной, хотел
увидеться с Моффгатом. У него в кабинете была миссис Бэннинг Кларк. Прежде я ее
никогда не видел. Моффгат открыл дверь и посмотрел, кто находится в приемной.
Увидев меня, он спросил, не соглашусь ли я быть свидетелем при составлении
завещания.
– И вы согласились?
– Да.
– Что произошло потом?
– Вы знаете.
– Вам известно содержание завещания?
– Нет. Я помню только, что миссис Кларк умерла и
завещание было передано в суд по наследственным делам. Так писали газеты. Я
спросил Моффгата, должен ли буду выступать в суде в качестве свидетеля. Он
повел себя настолько странно, что я невольно задумался. Я направился в суд и
просмотрел записи. Догадаться, что именно произошло, не составило большого
труда. Суд рассматривал завещание, составленное более года назад и подписанное
в присутствии двух других свидетелей. Я просто вскочил на поезд с деньгами.
Никаких грубостей, понимаете? Просто я стал маклером по операциям с приисками.
Я нанес визит Брэдиссону, вскользь упомянул, что знал его сестру и
присутствовал в качестве свидетеля при составлении завещания незадолго до ее
смерти. Ничего другого говорить не требовалось. Все последующее время деньги
лились рекой, стоило мне только предложить компании купить у меня какой-нибудь
участок по назначенной мною же цене. Я не загонял лошадь до смерти, вы
понимаете, просто заботился о том, чтобы дело было умеренно прибыльным.
– Итак, – обратился Мейсон к окружному
прокурору, – если мы узнаем имя второго свидетеля составления того
завещания, мы далеко продвинемся в разгадке убийства Бэннинга Кларка.
– Второго свидетеля звали Крейглоу, – сказал
Смол. – Он сидел в приемной вместе со мной. Мы познакомились. Больше я
ничего о нем не знаю. Звали его Крейглоу, это был мужчина лет сорока – сорока
пяти.
Мейсон повернулся к окружному прокурору:
– Одна из фаз этого дела до сих пор не получила
объяснения. Когда Бэннинг Кларк вышел из комнаты, выпив чашку отравленного чая,
Моффгат пытался добиться у меня согласия на снятие с него показаний. У Моффгата
была выписана официальная повестка, которую он собирался вручить надлежащим
образом. Для Моффгата подобные действия были бы весьма логичными и
обоснованными, но он ничего не предпринял. Вероятно, у него были совсем другие
планы. Тогда я повел себя ненадлежащим образом, недооценив умственные
способности Моффгата. Я решил, что он достаточно туп, чтобы позволить нужному
свидетелю просочиться сквозь пальцы. Но Моффгат далеко не тупица, он оказался
достаточно проницательным для того, чтобы догадаться, что я подам Бэннингу
Кларку знак скрыться, как только увижу повестку. Тем самым я предоставил
Моффгату исключительную возможность выйти в сад кактусов и вручить повестку.
Если бы его поймали, он мог бы просто заявить: «В чем дело? Я только хочу
вручить эту повестку». Но если бы его не поймали, если бы никто не видел, как
он проник в сад, если бы он нашел Бэннинга Кларка спящим на песке, ему
оставалось только нажать курок пистолета и убираться восвояси. Я заметил, что
шериф проверил, где находился каждый из нас в то время, когда доктор Кенуорд
был ранен. Но шериф не проверил алиби Моффгата. Сам Моффгат заявил, что в это
время ехал в Лос-Анджелес, а Греггори почему-то поверил ему на слово. Совсем
недавно Моффгат прилагал массу усилий к тому, чтобы признать сделку, касающуюся
участков группы «Метеор», недействительной и мошеннической. Чуть позже он
заговорил о полюбовном улаживании дела и сохранении участков за корпорацией. Я
полагаю, Моффгат шпионил за Бэннингом Кларком, когда тот выкладывал из камней
стену в саду. Или использовал луч черного света из собственного аппарата. Если
направить такой луч на нижнюю часть стены, то станет понятно, о чем я говорю. В
этой части даже человек с больным сердцем мог устанавливать разноцветные камни
в нужном ему порядке. Очевидно, Кларк стал догадываться о гнусном поступке
Моффгата, о том, какое именно влияние имеет Смол на Брэдиссона и благодаря
чему. Не сомневаюсь, в своем бюро Кларк хранил какое-то убийственное
вещественное доказательство. Я обнаружил там только умирающего москита и
небольшой флакон. Если бы Кларк положил москита во флакон еще до своей смерти,
насекомое давно бы умерло. Знаете, шериф, если бы я служил здесь шерифом и если
бы у меня был такой умный и проницательный родственник в Лос-Анджелесе, то я
позвонил бы лейтенанту Трэггу и предложил бы для обоюдной пользы арестовать
Моффгата по обвинению в преднамеренном убийстве и переправить его из
Лос-Анджелеса в Сан-Роберто прежде, чем тому удастся выписать распоряжение о
законности содержания под стражей или поднажать на свидетелей.
