— А если проверка?
— Ну проверка, и что? Кто ты там? Младший помощник целителя? Вот и тыкай пальцем в полковника. Ему-то ты доложила о воровстве, как только обнаружила недостачу. И вообще еще не подписывала никаких бумаг о принятии ответственности на себя.
— В армии не положено прыгать с докладами через начальство. И тебе ничего не будет. Да и не будет проверки, если только твоего полковника не захотят скинуть, в чем я сильно сомневаюсь. Соринь — семья, приближенная к нынешнему королю, связываться с ними будет себе дороже. Тебе нужно продержаться полгода, а там все настойки «испортятся» и их «спишут», — продолжил поучать бывалый целитель.
Я хоть и знала всю внутреннюю кухню, так четко расставить приоритеты не могла. Не хватало банального опыта в работе, не связанной с целительством.
— Вы правы, — задумчиво проговорила я. Главное — продержаться с возможными аналогами и заменами до списания несуществующих запасов. Получить новый запас и вот тогда можно будет расслабиться.
Лечением я выиграю нормальные, если не дружеские отношения. Значит, меня не станут подставлять. И так как я иду не с отрядом, где главенствует полковник, а параллельно ему, то целительница Эльза станет отдельной личностью. Маленькой третьей стороной в любом конфликте.
Про недолеченных я знала прекрасно. В отрядах чаще всего обитали целители, концентрирующие свое внимание на своих. Они были универсалами, жаль, что не всегда имевшими достаточно опыта работы во всех сферах целительства.
Меня же за десять лет ставили в работу во всех отделениях. Я могла, как целитель Герон, помочь с больной спиной работникам склада, во время их обеденного перерыва. А после к нам в штаб стали бы приходить на приемы… заставить прикусить язык черного дракона я смогу. Нет в правилах запрета применять способности к другим военным.
— Спасибо вам за вашу мудрость, — простонала я от наслаждения, когда Герон пропустил поток магии через мои мышцы шеи.
— Всегда готов помочь, крошка. Ты нам всем словно дочка, — он поцеловал меня в макушку и вышел, давая время одеться в одиночестве.
— И вы моя семья, — прошептала я в пустоту.
С понедельника я с новыми силами стала заниматься на складе, уже указывая майору Свонгу на неточности. Некоторые дыры в моей аптечке мы закрыли несуществующими по бумагам лишками. Пересортом он закрывал нехватку в позициях на складе. Но увы, все еще это не тянуло на полную аптечку штаба.
К среде я прославилась среди работников склада, как спасительница от боли. И два оставшихся дня недели за меня считали, разгребая проблемы, а я на лежащем прямо на полу спортивном мате, лечила всех желающих из местных работников.
Мой «отпуск на склад» закончился чаепитием в дружеской компании. Как бы мне не хотелось остаться тут еще на недельку, пора было возвращаться на работу в штаб. Но чем именно буду заниматься там дни напролет, я не имела ни малейшего понятия.
С возможной скукой я буду разбираться с понедельника. А в субботу меня ждали в одном особенном месте. И его владелец уже связался со мной через кулон, пообещав, что меня встретит, как обычно, у черного входа ресторана в десять утра знакомая мне карета.
Утром в свой первый выходной я отказалась от завтрака, не представляя, с чем сегодня мне придется столкнуться, как целителю.
Это правда, что мы можем есть спокойно в прозекторской, не замечая запахи, от которых другие будут блевать. Но видеть живых людей, поедаемых личинками мух — это совсем другое. Они смотрят на тебя глазами, полными боли и просят сказать правду, а ты сглатываешь ком в горле и улыбаешься. «Все в порядке», говорила я им, обещая очень постараться и восстановить все их травмы.
Со мной пошли Вальда, Корин и Френ. Охранники никогда не отпустили бы меня одну в нижний город, а старая целительница в этот раз решила прогуляться. Сказала, что засиделась в доме. Может быть, она хотела пообщаться с кем-то, кто не проживал в моем доме. Ведь она редко выходила на улицу сама. Занималась домашними делами, читала и ожидала меня с работы, как дуэнья сопровождала меня за покупками и на редкие сейчас прогулки. Не мудрено, что уставшая от такой жизни Варда с готовностью едет со мной в другой район города.
Оставив карету у входа, мы привычно прошли через потайной коридор и сели в другую. Более потрепанную и невзрачную. Конспирацию соблюдать приходилось мне из страха, что для моей семьи моя деятельность могла обернуться повышенным вниманием окружающих с их колючими языками.
Это в мечтах экзальтированных дамочек каждая из них могла себе позволить пешую прогулку от своего богатого дома до нижнего города. Они ведь смелые и экстраординарные. Им не страшны непонимание и осуждение собственного круга. А на самом деле они едва ли могли устроиться работать не в семейном деле. Да даже дойти в одиночестве до соседнего дома подруги — признак плохого тона. Нужно закладывать карету и ехать в ней несчастные двадцать метров.
Такие, как мы с мамой, могли сказать, что следуют традициям семьи. Про нас говорили — подчиняются собственному дару. Что мы заложники силы, которую не смогли победить целители до нас и нам не стоит стараться. Но это было бредом. Я прекрасно помнила, как не ощущала взывание дара целителя, пока училась магии воздуха. А сейчас воздух свербел во мне, требуя выхода.
Я лично подсела на благодарность в глазах вылеченного пациента. Моим наркотиком стало понимание, что я могу спасти чью-то жизнь одним движением руки. Примерно тоже испытывала мама. Но в ее случае прибавлялись обреченность и ощущение никчемности собственной жизни, появившиеся после смерти папы. Она спасалась в больнице от пустоты и одиночества.
Брат занимался семейным делом, обеспечивая нас деньгами. Он крутился, как мелкий грызун в мясорубке. Уставал сильно и не досыпал регулярно. Но женщины-целительницы не могли заниматься торговлей. Нам было это чуждо, с нашей прямолинейностью и внешностью наивных барышень. Нас пытался обмануть торговец тряпками, выдавая платье прошлого сезона за последний писк их моды. Что же говорить о матерых мужиках, зарабатывающих миллионы?
От раутов и выездов в высший свет с его грязью, враньем, интригами, мама отошла, рассказав и нам с братом, как там у них принято плевать в душу. Как ее при каждом визите окружали молодые лорды, желая получить в жены не сильно старую герцогиню с деньгами.
Да я и сама помнила, как маму даже на прощании с отцом закидывали комплиментами, а потом присылали подарки и пышные букеты. Увы, но для многих из знати брак — лишь кабала. И подобные считают всех остальных несчастливыми с законным супругом. Может, таких было не много и я ошибалась в своих выводах. Но проверять, в чем суть их интереса, я не спешила на собственном опыте.
Я являлась с братом на открытие бального сезона, не имея возможности отказать королю, и появлялась вновь лишь на закрытии. Два вечера в год я могла улыбаться, слушая их щебет, наполненный слухами. Отвечала на вопросы, как трудно было учиться и как я усердно работаю в больнице…
