По лестнице ко входу мы шли степенно и не спеша. Почти не смотрели по сторонам, стараясь показать свое безразличие.
По старой традиции, первым с кем прибывшая знать может начать разговор, является король. Раньше еще и приезжали в строго регламентируемом порядке, зависящим от титулов, знатности рода и личных заслуг перед правителем. Но сейчас это упразднили.
Как демонстративные консерваторы, наша семья в полной тишине шла прямой наводкой к трону. Нас даже не объявляли на входе в зал. Это делал глашатай у трона, спасая от возможного конфуза собственного монарха. Из-за этого самым любопытным приходилось подбираться поближе к трону и напрягать свои ушки, если им требовалось заполучить жениха или невесту с родословной. Хотя, последние два поколения правителей озвучивался лишь основной титул, а все регалии, перечень имеющихся земель и имущества упускали из виду. Вот и заучивали мамаши наизусть карты с описанием имущества знатных семей. Они даже покупали информацию о текущих доходах, которой приторговывали ушлые дельцы.
А вот разговор с правителем подслушать было невозможно. В трон был встроен некий древний артефакт, который отсекал звук голоса сидящего на нем, если ему требовалась конфиденциальность в беседе. Отношение короля к собеседникам они додумывали, судя по мимике правителя и тому, сколько кто пробыл с ним рядом.
Сегодня мы прибыли, слегка опоздав. Очередь к трону была не особо длинной, но в ней мы простояли почти десять минут. Это куда лучше, чем в прошлом году, когда мы с Ириденом молчали более часа, зависнув едва не сразу у самого входа. В тот раз задержался и сам король. Но его-то никто упрекнуть не может.
Оглядываясь по сторонам, я расслабилась, выдохнув. Мои опасения не оправдались — зал не был полон дам, одетых во все оттенки синего. Наоборот, чаще я видела фиолетовые, розовые и сиреневые платья, а также наряды всевозможных зеленых и бежевых оттенков.
В общем, зал был пестрым, как и всегда, походя больше на лавку торговца экзотическими яркими цветами. Горделивые красавицы вышагивали под руку с кавалерами, улыбаясь всем, как любимым родственникам. Гости обменивались приветствиями и принимались разбиваться на кучки по интересам.
— Герцог Ириден Ранев и графиня Эльза Кенверская, — как только нас объявили, мы приблизились к трону Ульроса, нашего юного короля.
Брат склонился, я присела в низком реверансе.
— Встаньте, герцог, графиня. Я очень рад видеть у себя столь редких гостей, — с улыбкой поприветствовал нас король.
Платиновый блондин, как и все в его роду белых драконов. Ульрос занял трон чуть меньше десяти лет назад, сразу после того, как его отец, король Нефер, отрекся от бремени власти. Отец и сын были свежим глотком воздуха среди племени драконов всех цветов и мастей. Как и остальные крылатые ящеры, монаршая семья полностью повторяла внешне окрас своей второй ипостаси.
Белые глаза с черным вертикальным зрачком, белые волосы, очень светлая кожа. Многие дамы считали его блеклым. Разумеется, громко они это не говорили, только шепотом и самым близким. Но высший свет — это еще тот серпентарий. Их же подруги детства разносили сплетню со скоростью лесного пожара.
Я относилась к королю настороженно, опасаясь возможных злоупотреблений властью с его стороны. Но мне нравилась внешность красивого блондина с тонкими чертами на мужественном лице.
— Рады посетить ваш дворец, — начал разговор брат. — И просим простить нас, если мы не появляемся так часто, как нам бы следовало.
— Бросьте, герцог! — повел кистью руки король, отметая извинения. — Я понимаю, что в отличии от многих бездельников, вы и ваша сестра работаете. Я очень доволен вами. И на тех, кто сам ведет собственное хозяйство, а не перекидывает дела на подчиненных, держится наша страна. Вы знаете расстановку сил. Понимаете силу денег и их нехватку.
Брат кивнул, признавая, что понял о чем говорит король, а белый дракон посмотрел мне в глаза и улыбнулся.
— Вы, Эльза, меня порадовали. Не стали торговаться и приняли свое назначение с достоинством. Поверьте, у меня была причина назначить именно вас. Вы именно та, кто способен быть среди моих драконов на равных. Вас выделяет ваша внутренняя сила. Защищает происхождение. И заставляет быть осторожной наше с вами общее несчастье. Мой отец так и не простил себе гибель своего лучшего друга. Он потух. Умер внутри, в душе, — покачав головой, Ульрос тяжело вздохнул. — Он много раз хотел попросить прощения у вас и особенно у вашей матери. Но она больше не хочет тут появляться. Не принимает приглашения в его резиденцию. А он не может проявить неуважение к ее выбору.
— Она все еще любит отца. Думаю, все что она делает, происходит не из неуважения. Прежде всего, это страх еще раз напомнить себе о том времени, когда ваш отец был частым гостем у нас в доме, — ответила я королю.
— Конечно. Он это понимает. И я понимаю, — согласно кивнул Ульрос. — Но вам придется посещать балы, хотя бы два за сезон. Я должен показывать подданным, что ваша семья все еще входит в близкий круг правителя. Поверьте, так нужно.
Он посмотрел на что-то за нашими спинами и вновь взглянул на нас, улыбаясь ярко и добродушно.
— Как скажете, ваше величество. Только… — решила рискнуть я, пока у нас идет откровенная беседа.
— Да, Эльза? Что вы хотите сказать?
— Я буду служить вам и стране верой и правдой, пока меня не заставляют стать чей-то супругой, — он рассмеялся, но его взгляд стал настороженным.
— И что случится, если я прикажу вам или вашему брату вступить в брак? Предадите вашего короля? Начнете заговор?
— Нет, — пожав плечами, я улыбнулась. — Я исчезну. А вместе со мной пропадут и брат, и мама. Все наши сбережения, что хранятся на счетах королевского банка и которыми ваша семья пользуется так, как ей требуется.
— Бъете в самое уязвимое место, графиня. Но я вас услышал. Поверьте, ваша верность для меня важнее появления наследников с теми, кто угоден короне. Я просто надеюсь, что вы создадите семьи и ваши потомки будут верны принципам вашей семьи.
— Не в ближайшие годы, ваше величество. Я же не кошка, которой достаточно внимания любого гулящего кота. Семья строится на сильных чувствах: уверенности в супруге, как единомышленнике, давней дружбе или любви.
— Спасибо за откровенность, — кивнув, король попрощался с нами и мы, склонившись, ушли от трона.
— Серьезно?! Ты ставишь условия королю?! — шепотом возмутился брат, когда мы отошли достаточно далеко от толпы.
— А что тут такого страшного? Или ты хотел бы стать чьим-то мужем, познакомившись у самого алтаря? — с мягкой улыбкой спросила я у Иридена. — Ульрос неглупый правитель. Он понимает, что делает и зачем он это делает. Так почему я должна молчать? Чем откровенность так плоха?
— Ты слишком привыкла общаться с простыми горожанами, — подхватив под руку, брат увел меня в другую залу, где уже начались танцы. Там он закружил меня в вальсе, который очень любили мы оба.
