— Именно. Для каждого дракона огромное значение играет его семья. Не родители и младшие братья с сестрами, а та, которую он создает сам. С любимой или с истинной. Семью я обязан обеспечить всем, что только смогу добыть…
— Звучит хорошо, но на практике, в нашем конкретном случае, это не обязательно. Всего у нас с сыном достаточно. Нам отец нужен. Любящий и заботливый.
— Это даже не обсуждается. Осталось оповестить всех, что ты моя, и тогда мой дракон успокоится полностью.
— Разве он доставляет тебе проблемы сейчас?
— Пока мы вдвоем или в кругу наших близких, то нет. Но стоит появиться посторонним, и он начинает проявлять агрессию. В последние месяцы я стал сильнее, ведь приходилось подавлять его. Да и пока он отстранялся от меня, готовясь к уходу, мои силы увеличились, а он не до конца восстановился. Вот и не сверкаю пока чешуей.
— А жаль. Ты очень эффектно это проделывал.
Рассмеявшись, Ресталь прижал меня к себе.
— Нет, я правда так считаю. Тебя было легко прочитать по проявлениям дракона. Того же Иридена сложно подловить, если он того не хочет. Обиделся или разозлился на меня… Как забрало, оденет свою маску спокойствия или раздражающего всех говнюка, и не сдвинешь его с этого пьедестала.
— А я всегда был, как на ладони перед тобой. Меня мои реакции на все твои каверзы раздражали настолько, что я порой избивал тренажеры до кровавых ссадин, — выдохнув, Ресталь сильнее сжал меня в объятиях.
— Знаешь, мой учитель по практической анатомии говорил самым манерным из своих учеников — не можешь есть в прозекторской, блюй в уголке и не мешай другим! И пусть здесь этот совет не особо подходит, но раз ты родился драконом с сильной сущностью, то не все же тебе иметь одни плюсы.
— Обычно я и сам не особо чувствительно отношусь к подобному, плевать мне на остальных и их мнение, но ты всегда была особым случаем. К тебе я не мог относиться подобным образом.
— Интересно, у вас всегда такой сдвиг на истиной или все дело в нашем противостоянии характеров?
— Точно известно, что дракон выделяет подходящую для него девушку сразу. Буквально с первых дней знакомства, а вот когда она становится истинной, определить еще ни у кого не вышло. Собственно, мы и сами не особо идем на контакт в качестве подопытных. Как именно работает механизм привязки и насколько будет сильна зависимость, не узнать до стрессовых ситуаций.
Было так приятно стоять в его объятиях, слушая спокойный голос, что я вздрогнула от внезапного стука в дверь. Нас предупредили, что почти все гости прибыли и пора было выходить в общий зал. Оправив платье и чуть сбившиеся пряди, я была готова идти. Уже привычно, незаметными коридорами мы добрались до второго бального зала и предстали перед всеми, как само собой разумеющееся. Чинно вошли практически незамеченными, и прогулявшись, отыскали семью Соринь у одного из диванчиков для отдыха.
Меня смутила та радость, с которой ко мне обращались близкие Ресталя. Никто не обвинял, не смотрел косо и даже с легким укором. Ну, бегала я от их члена семьи, и что? Сам виноват, раз не предвидел и не удержал. Более важным для них оказался наш сын. Понизив голос, меня спрашивали, когда именно мы будем представлять мальчика миру? И вот тут была загвоздка. Так быстро организовать два светских мероприятия не выйдет, а значит, официальным обручением и свадьбой с гостями можно пожертвовать.
— Можно через пару месяцев. Когда мы первым делом предстанем, как супружеская чета, — предложил Ресталь, посмотрев на меня с вопросом в его выразительных черных глазах.
— Глупости! — услышала я из-за спины голос мамы. Ее я не ожидала увидеть на балу. Да и не собиралась она приезжать, насколько я знала. — Ваше время на свадьбу упущено. А наш внук не будет маленьким постыдным секретом!
— Правильно говоришь, подруга моя, — подала голос Деметра Соринь. — Через два месяца мы представим всему свету нашего мальчика, и если его родителям так хочется, объявим и об их союзе истинных на том же приеме. Поприсутствовать сразу на двух праздниках можно крайне редко. Пусть считают это за счастье.
Спорить с женщинами я не видела смысла, а терпеть в нашем доме гостей дважды за такой короткий промежуток времени, не собиралась. Так что пусть организовывают и планируют, как им того хочется.
— Согласна. Главным на празднике будет Фальран. Мы объявим всем гостям пару тостов за наши сплетенные судьбы и отступим. Всяким лучше, чем два полновесных приема ради соблюдения традиций.
— Как скажешь, так и будет, — согласился с моими словами муж.
Далее разговор переключился на неожиданное появление мамы. Выяснилось, что в этот раз ей прислали требование посетить бал в качестве важного гостя. Достаточно в ультимативной форме, еще и приставив к своевольной герцогине двух военных, что сопроводили ее до бального зала.
— Представляете, этот король прислал мне платье, украшения и даже обувь. Словно я простолюдинка какая! — возмутилась мама.
— И что ты сделала с подарками его величества?
Подарить главе рода Ранев одежду — самая большая ошибка, которую мог допустить король Ульрос.
— Отправила обратно, конечно! С письмом, что мой род в подарках подобного рода не нуждается. Мы не бедствуем и милостыню тряпками не просим. Сами готовы подарить ему хоть контейнер новых подштанников.
В чем-то мама была права. Но и действия короля Ульроса я понимала. Подобным даром он желал показать, что никакие отговорки не принимаются. Ведь часто женщине отличным оправданием служит «нечего надеть». Не важно, из новых нарядов или хорошо знакомых и удобных, возможно, просто не подходящих, по ее мнению, под предстоящее мероприятие. Другое дело, что у нашей мамы шкаф ломился от нарядов, которые она никогда не одевала, но заказывала регулярно. Этакая коллекция на всевозможные случаи и под любое настроение.
— Юный у нас монарх, ошибается часто, — сокрушенно покачала головой Деметра. — Надеюсь, с годами этот недостаток исчезнет.
— Очень на это надеюсь, — с сомнением произнесла мама.
Кстати, она пришла к нам одна, а не в компании Иридена. Сперва меня это смутило, ведь сопровождать ее он обязан, как старший мужчина рода. Однако, когда и нас с Ресталем позвали подойти ближе к трону, я начала догадываться, куда ушел мой брат.
Призвав к порядку, и завладев вниманием всех, Ульрос рассказал, как коварен был замысел преступников, покусившихся не только на устои королевства, но и на положение каждого аристократа. На порядок мироустройства в целом. Вспомнил монарх и о древних законах, часть из которых решил вернуть в нашу действительность, раз не все понимают, чем грозит стране слабая черная сущность вместо белой.
Теперь всякого заподозренного в мятеже он будет прилюдно допрашивать о всех хранимых секретах, даже личных и принадлежащих роду, а потом вызвывать на бой равных. О каком равенстве могла идти речь, если белый дракон, как признанный король, сможет сломать морально любого из нас, я не понимала, но и свергать его не стремилась. Так что бояться мне ничего, в отличии от других охочих до чужих титулов, богатства и власти.
