У нее испортилось настроение. Теперь, когда английская армия покинула Кимберли, чтобы продолжать кампанию, и восторг освобождения прошел, она почувствовала, что ей гораздо труднее возвращаться к нормальной жизни, чем она предполагала. Она машинально продолжала складывать корзинку для пикника. Французский белый хлеб! Лора бережно взяла его в руки и дала себе слово никогда безразлично не относиться к нему. Она взглянула на свои часы, которые теперь ходили как прежде, и увидела, что пора выходить.
— Ну вот! Мы готовы.
Она улыбнулась Миранде, которая наблюдала за приготовлениями, широко открыв глаза от удивления.
— Мы действительно едем на пикник, Лора? Только ты, я и папа?
— Это специально для тебя, потому что ты была такой хорошей девочкой. Папе удалось достать повозку и пони, чтобы вывезти нас за город.
Мэтью вернулся, надев один из своих лондонских сюртуков. Он надел его неохотно, потому что в последний раз он был на нем во время бурной сцены с Катариной, когда он обвинил ее в подделке чеков, и ему казалось, что от сюртука еще пахнет ее духами. Но небо хмурилось, а из того ограниченного гардероба, который у него остался, этот сюртук лучше всего мог защитить от непогоды.
— Похоже, что будет дождь. Вы уверены, что хотите поехать на пикник именно сегодня?
— О да! Миранда очень расстроится, если мы не поедем, а прохладная погода лучше для пони.
Когда они садились в повозку, Лора заметила винтовку под переднем сиденье.
— Для чего вам винтовка? — испуганно воскликнула она. — Я помню, вы говорили, что прогулка вполне безопасна.
— Для нас безопасна, но не для кролика или оленя, которые могут стать нашим обедом.
Лора улыбнулась.
— Значит, все буры действительно ушли.
— Вчера гарнизон еще обследовал окрестности города и заключение именно такое. Возможно, одиночки еще прячутся кое-где, хотя непонятно, для чего это.
Дани лежал на животе в укрытии на скалистом склоне холма и следил за дорогой.
Когда прибыла английская кавалерия, он со своими товарищами покинул лагерь, зная, что они не смогут противостоять такому сильному противнику. Через день после освобождения Кимберли бурам удалось вывезти «Длинного Тома» и установив его в горах, обстрелять лагерь английских кавалеристов. Но Дани отказался следовать со своими товарищами на новую позицию в Пардеберг. Сначала он должен был уладить свой личные дела в Кимберли.
Он лежал в своем укрытии уже несколько дней. Отличное знание местности позволило ему избежать английских патрулей. Он наблюдал за восстановительными работами в городе и окрестности, ремонт железнодорожного полотна уже заканчивался, и скоро поезда должны были пойти в Кимберли. Без сомнения Мэтью уедет одним из первых. Дани начал нервничать — должен же он когда-нибудь выйти из города! Он посмотрел вдаль, мысленно приказывая Мэтью появиться.
Мэтью предоставил пони идти шагом, и он не спеша трусил по дороге. Лора искоса глядела на сосредоточенный профиль Мэтью. Его фетровая шляпа была надвинута на самые глаза, которые ярко выделялись на загорелом лице. Он выглядел простым и домашним, готовым с поводьями в руке проехать через всю эту суровую землю.
Но пройдет несколько дней, и он снова станет «Алмазным Брайтом» и будет с комфортом ездить в своем великолепном экипаже или «даймлере». Он будет занят своими делами, а вместо пикников на природе его ждут изысканные обеды в величественной столовой его дома на Парк-Лейн, а ее — одинокие трапезы наверху. Она всего лишь гувернантка и не должна забывать об этом. Она пыталась объяснить Николасу, как все изменится, когда они вернутся домой, а теперь сама должна признать эту неприятную правду.
И она должна сказать Мэтью о Миранде. Очевидно, он ничего не замечает. Но он так любит свою дочь! Как она решится сообщить ему такую новость?
— Мне кажется, мы заехали уже достаточно далеко, и можем остановиться здесь, на склоне этого холма.
Мэтью свернул с дороги, и они еще с полмили ехали по неровной почве. Лучи солнца слабо пробивались сквозь облака, и единственным звуком, нарушавшим тишину, было тарахтение повозки. Все вокруг них, каждый камень и каждая травинка казались необычно яркими и живыми. Лора внимательно смотрела на окружающий пейзаж. Она чувствовала, что это, вероятно, ее последний беззаботный день, и она хотела запомнить каждую мелочь. Как спокойно было здесь после волнений и опасностей осады! Потом она взглянула на Мэтью. По крайней мере, он остался цел и невредим. Теперь ему ничто не угрожает — она так благодарна за это судьбе.
Дани с надеждой наблюдал за приближающейся повозкой. Потом он увидел высокую фигуру мужчины в шляпе и узнал маленькую девочку, которую видел рядом с Мэтью в ратуше Кимберли. Он довольно усмехнулся. Война может не иметь успеха, она даже может быть проиграна, но Господь дает ему, Дани, возможность отомстить.
Он взял винтовку и, скрываясь за валунами, начал пробираться по склону холма на более выгодную позицию как раз над тем местом, где остановилась повозка.
Лора стряхнула крошки и протянула Миранде одно из больших красных яблок, завезенных недавно, после снятия блокады, из южных районов. Миранда с удовольствием откусила от него сочный кусок и пошла искать цветы и кроликов.
— У вас есть какие-нибудь вести от Филипа? — нерешительно спросила Лора.
Мэтью покачал головой.
— Может быть, его письма задержались в Кейптауне, — предположила Лора.
— А может быть, — сухо заметил Мэтью, — он вообще их не писал.
— Эдвард сказал мне, что Филип провел последние каникулы в Десборо. Я очень надеюсь, что мы будем дома к Пасхе. — Лора вздохнула, вспомнив такой же разговор с Николасом о возвращении в Англию к Рождеству.
— Мы сможем покинуть Кимберли через несколько дней. Железнодорожная линия почти готова. Надеюсь, ты не будешь возражать, если я воспользуюсь своим влиянием, чтобы зарезервировать места на первом пароходе, который покидает Кейптаун?
— Нет, не буду, — серьезно сказала Лора, хотя была уверена, что он подшучивает над ней. — Но я думала, что вы захотите задержаться в Кейптауне.
— Зачем мне это делать?
— Я думала… княгиня… — Лора запнулась.
— Вот уж кого я не хотел бы видеть, так это ее! Обыкновенная дешевая авантюристка. Нет, не такая уж дешевая, это может подтвердить мой банковский счет! Княгиня, — презрительно фыркнул он, — эта женщина насквозь фальшива.
— Как ее жемчуг, — задумчиво сказала Лора.
— Что?
— Я наступила на одну жемчужину, и она рассыпалась… — она замолчала, испугавшись того, что сказала.
Мэтью лежал на одеяле, а она сидела рядом; он сразу же приподнялся на локте и взглянул ей в лицо.
— Ты наступила на одну, — медленно повторил он. — Только однажды ты могла наступить на жемчужину из ожерелья Катарины. Ты была там! Мой Бог, Лора Воэн, ты была там!
