Графиня была уверена, что Мэтью тоже не уйти от судьбы: алмазы взяли его в плен, управляли им, руководили всеми его действиями. И все же в нем пока оставалась искра добродетели, которая могла бы одержать верх над разлагающим влиянием драгоценных камней.
— Мистер Рейнолдс? — Ни за что на свете Мэтью не смог бы вспомнить, как выглядит этот человек, и он безуспешно старался представить себе лицо, которое он видел в последний раз в Кейптауне семь лет назад.
— Мистер Харкорт-Брайт. — Они пожали руки.
— У вас отличная память, — сдержанно сказал Мэтью.
— Качество выработано годами. Для моей профессии это исключительно важно, однако, есть люди, чьи лица запоминаются сразу.
Мэтью поклонился, отметив скрытый комплимент, и изложил проблему Николаса.
— Немного выпивки, изредка игра в карты, несколько женщин — это не страшно. Главное — умеренность, мистер Рейнолдс. И самая важная задача — не подпускать его даже близко к притонам курильщиков опиума.
— Я сделаю все возможное, мистер Брайт, при содействии их светлости и этого Престона. Если мне позволено будет сказать, то хочу заметить, что молодому лорду необходимо какое-то полезное занятие.
— Вы правы, — задумчиво сказал Мэтью. — С помощью врача он одолеет зависимость от наркотика, но бесцельный образ жизни не способствует самодисциплине. Возможно, я открою в Лондоне контору по торговле алмазами и надеюсь, что вы возглавите ее вместо меня. Когда придет время, лорд Николас, вероятно, сможет стать там полезным, или мы убедим его в собственной полезности.
Рейнолдс понимающе улыбнулся и с присущим ему тактом перевел разговор на обсуждение причитающегося ему вознаграждения. Когда этот вопрос был решен, Мэтью направился к двери.
— У меня может быть еще одно задание для вас. Перед отъездом на алмазные рудники я зайду снова.
Мэтью отдал еще один долг и потом провел несколько дней в Брайтоне с матерью и незамужней сестрой. Он выслушал, с какой гордостью Луиза говорила о Фредди, но со смешанными чувствами отметил, что его собственное богатство произвело на мать благоприятное впечатление. Она тут же поспешила представить его всем своим знакомым и держалась с ним так, как будто он был ее любимым блудным сыном. Мэтью был доволен, что наконец завоевал ее внимание, но не так счастлив, как ожидал. Было что-то странно унизительное в том, что он покупал привязанность матери. В детстве он любил ее и старался угодить ей в надежде, что и она полюбит его. Теперь у него не было никаких чувств — возможность установления настоящих отношений между ними исчезла.
Мэтью вернулся в Лондон, чтобы узнать о состоянии Николаса и завязать деловые связи с торговцами алмазами с улицы Хаттон-Гарден. Однако, на самом деле он с волнением ждал, когда будет готово ожерелье, чтобы он мог нанести давно задуманный визит в имение графа Хайклира.
Наконец пришло известие из «Гаррард». Диадема, браслет, кольцо и украшения для него самого еще не были закончены, но ожерелье, главный предмет сказочного гарнитура, было готово.
Футляр лежал на столе управляющего. Ювелир медленно открыл крышку, и у Мэтью перехватило дыхание, когда он взглянул на сверкающие камни на голубой бархатной подушечке. Ожерелье было еще прекраснее, чем он воображал, еще величественнее, чем он задумывал; оно излучало безупречное сияние, сверкало и переливалось.
Все работники, все звенья человеческой цепочки, участвовавшие в работе, в совершенстве справились со своим заданием. Огранщики и полировщики выявили всю красоту камней, но дизайнер превзошел всех. Он оправил бриллианты в золото, но оправа была тонкой, едва заметной, такой, чтобы все внимание сосредотачивалось на камнях. Простота композиции украшения опережала свое время и придавала ему уникальную изысканность.
Мэтью с удовлетворением отметил, что он был главным создателем этого сверкающего совершенства. Именно он выбрал камни, из которых оно было изготовлено. Он не только отобрал самые чистые камни, но и нашел такие, которые соответствовали друг другу по размеру, форме и цвету.
— Это несомненный успех, — тихо сказал управляющий.
Мэтью кивнул. Волнение нарастало в нем в преддверии действий, которые он намеревался осуществить. Он взял украшение в руки, осторожно ощупывая каждый камень, как давно ожидаемое оружие мести.
— Ожерелье Брайта, — пробормотал он. — Наконец-то!
Глава двенадцатая
Когда на следующий день Мэтью приехал в Хайклир, Фредди вышел встретить его. С одной стороны, это был момент, которого он ждал — момент, когда он мог похвастаться своим положением, замком и графиней. Но он также опасался, что Мэтью может заговорить о «несчастном случае» в Каусе. Фредди уже решил, что когда Мэтью попросит у него денег, он сразу же даст их ему с условием, что тот вернется в Южную Африку ближайшим пароходом и останется там навсегда.
Только когда Фредди увидел великолепного незнакомца, выходящего из экипажа, он вспомнил, насколько он ненавидит брата. Мэтью стал еще привлекательнее, чем прежде, и судя по его высокомерному виду и элегантному костюму далеко не нищенствовал. Еще не успев обменяться с братом и парой слов, Фредди почувствовал, как сжалось и пересохло у него горло, и как полузабытые раздражение и зависть вновь охватывают его.
Для Мэтью Фредди нисколько не изменился. Он был все такой же отвратительный, жирный и вялый, а цвет его лица тоже не стал лучше. Месть, подумал Мэтью, будет особенно сладкой.
— Фредди! — воскликнул он. — Мой дорогой брат, как счастлив тебя видеть, — и Мэтью заключил его в объятия.
— Да… конечно, — Фредди подозрительно посмотрел на Мэтью.
— Знаешь, Фредди, только находясь далеко от дома, начинаешь понимать, как дорога тебе семья. А после нашей трагической утраты мы с тобой должны быть ближе друг другу, чем раньше.
— Несомненно.
Совершенно подавленный великолепием, живостью и силой брата, Фредди поднимался по ступеням с неприятным чувством, что все будет не так, как он планировал. Однако у него еще оставалась козырная карта.
— Пойдем, встретишься с Изабель.
— Ах, Изабель! — Мэтью остановился и пристально посмотрел в маленькие, как у свиньи, глазки Фредди. — Когда-то я питал надежды в отношении ее, как ты помнишь. — Он глубоко вздохнул. — Но я убедил себя, что все к лучшему. Изабель рождена, чтобы быть графиней и украшать собой такой дом, как Харкорт-Холл. Я понял, что заносился слишком высоко.
Расстроенный Фредди, чувствующий, что проиграл второй раунд так же, как и первый, повел Мэтью в гостиную.
Изабель лежала на софе; на ее лице застыло выражение скуки. Визит брата Фредди был совсем некстати: из-за него не только Фредди вернулся в Хайклир, но и ей пришлось отменить несколько очень личных встреч. Она раздраженно вздохнула и попыталась вспомнить, как выглядит Мэтью, но прошло слишком много лет, чтобы она могла вспомнить какие-нибудь подробности того короткого увлечения.
