— Свободным от чего?
— От папы и алмазов, от груза ответственности и обязанностей. Я не предназначен для бизнеса, как иные… как, возможно, ты… К моему вечному позору, я использовал бизнес лишь для собственных целей, и когда понял, что не вернусь, то испытал невероятное облегчение.
— Я понимаю, — Миранда вспомнила собственную неожиданную жажду свободы, охватившую ее перед дюнами Людерицбухта.
— Я принял окончательное решение еще и потому, что прошло уже слишком много времени, я был уже признан мертвым, и новости возымели свое действие. Не знаю, поверишь ли ты, но я не думал, что удар будет чересчур силен.
— Филип, папа был потрясен. С ним случился сердечный приступ, и здоровье его так больше и не поправилось.
— Папа и я никогда не были особенно близки, — медленно произнес Филип. — Хотя теперь я понимаю, почему.
— Мы тоже не были близки.
Воссоединившихся брата и сестру охватило странное чувство, что при их первой встрече они были гораздо ближе друг к другу. Они оба слегка смутились, подумав об этом, но произвольная радость во взгляде Миранды, брошенном на него, смягчила это ощущение, и волны тепла разлились по их телам.
— Твои автомобили, — сказала Миранда. — Ты так сильно их любил.
— Это была великая жертва с моей стороны, — согласился Филип. — Но самое смешное в том, что именно мое знание автомобилей и их устройства дало мне возможность обосноваться в Южной Африке и зарабатывать средства к существованию. Я работаю в таксопарке Кейптауна.
— В таксопарке… о Филип!
— Не смотри с таким ужасом. Я от этого получаю удовольствие, честное слово.
Его искренность трогала, и Миранда ощутила укол сожаления за все то, от чего ему пришлось отказаться ради нее.
— Ты был очень добр, пожертвовав из-за меня своей свободой.
— Благодари Елену — я бы не собрался с духом, чтобы проявить свою братскую любовь, если бы она меня не убедила. — Легкая тень пробежала по лицу Филипа при словах «братская любовь», но при взгляде на Миранду оно снова прояснилось. — Елена — вот причина, по которой мы должны сделать вид, что все происшедшее несчастный случай. Как они с сестрой могут глядеть в глаза друг другу, если вскроются истинные обстоятельства гибели Дани?
— Обвинения никому не принесут пользы.
Но, как и Филип, Миранда гадала, каковы же те «истинные обстоятельства», что связаны с алмазами.
— Расскажи мне о Тиффани и алмазах, — попросил Филип.
Он слушал историю Миранды с растущим изумлением и, когда она закончила, усмехнулся.
— Господи Боже, но ты гораздо лучше смыслишь в подобных делах, чем я. — Затем выражение его лица стало серьезным. — Моя храбрая маленькая сестренка, ты выбралась бы из всех затруднений, да только я воскрес и все твои планы разрушил.
— Я уверена, что папа предпочтет возвращение старшего из своих детей контролю над юго-западными алмазами.
Филип криво улыбнулся.
— А я вот не уверен, что папа найдет замену равноценной. Кроме того, он в любом случае не получит назад своего старшего сына, потому что я не вернусь в Лондон.
— Но ты обязан! Ты должен вернуться и занять свое законное место!
— Я не могу взять Елену в Лондон и не оставлю ее, — повторил Филип.
— Но один из нас обязан вернуться, а я хочу…
— …выйти замуж за прекрасного капитана. Однако это не является непреодолимым препятствием для того, чтобы исполнять дочерний долг на алмазном рынке.
— Филип, если я за него выйду, Тиффани не очистит его имя, а значит, он не сможет вернуться в Лондон, — терпеливо напомнила Миранда.
— Я гарантирую, что Тиффани очистит его имя, если ты уступишь ей юго-западные алмазы.
Миранда в ужасе уставилась на него.
— Но именно, чтобы не допустить этого, я сюда и приехала! — воскликнула она, в отчаянии хватаясь за голову.
— В действительности у тебя все равно нет иного выхода, чем отказаться от алмазов. Во-первых, Антон Элленбергер предпочтет партнерство с американцами, отчасти потому, что он, как ты предполагаешь, заинтересован в Полине. Во-вторых, если ты выйдешь замуж за Деверилла, ты: не сможешь осуществить свою угрозу разоблачить его занятие контрабандой. Однако основной фактор — это мое воскрешение. Мы оба знаем, что я никогда не вернусь в Лондон, но Антон не сможет быть уверен, что я не передумаю и не смещу его с позиции наследника.
— Я не предам папу.
— Ты и не предаешь его. — Филип положил руки ей на плечи. — Акции Рэйфа Деверилла сохранят положение папы в «Даймонд Компани» в обозримом будущем, и я бы, конечно, не стал называть это предательством! Кроме того, ты заслужила право на личное счастье.
Миранда подумала о Рэйфе и кивнула.
— Хорошая девочка. А теперь беги к Антону и скажи, что ты снимаешь свое предложение финансировать юго-западные россыпи.
— Может, сначала поговорить с Тиффани?
— С Тиффани поговорю я. — Филип улыбнулся. — Я в любом случае хочу с ней перемолвиться.
— Полина, не оставляй меня! — Рука Тиффани вцепилась в плечо золовки. — Я не хочу оставаться одна.
— Я должна идти, но с тобой может посидеть Рэндольф.
— Нет. Я плохо себя чувствую и мне нужно женское общество.
Полина с подозрением посмотрела на нее, но Тиффани была смертельно бледна и неестественно возбуждена.
— Ну хорошо, но я не собираюсь пропускать свидание с Антоном. Я попрошу твою служанку попозже сменить меня.
Они находились в спальне Тиффани. Полина сидела в кресле, а Тиффани неустанно металась по комнате. Голова ее кружилась, горела, виски ломило, но сквозь путаницу искаженных чувств и образов одна картина виделась совершенно отчетливо: Рэндольф наверху, в кабинете, выжидает…
— Что ты держишь в руке? — спросила Полина. Тиффани разжала ладонь, в которой блеснул грушевидный кулон.
— Он упал в Шахте, но, к счастью, запутался в одежде… цепочка порвалась.
Но цепи, сковывавшие ее, еще не были разорваны. О Боже, что ей делать? Она стиснула бриллиант, лихорадочно крутя его в пальцах.
В дверь постучали — слуга принес записку от Филипа. Для Тиффани перспектива встречи с Филипом и посещения дома Брайтов была почти так же страшна, как Шахта для Миранды. Она избегала дома Брайтов на протяжении всего пребывания в Кимберли из-за пробуждаемых им ассоциаций, но еще раз убедилась, что от прошлого не убежать. Филип… что она может ему сказать? Какую должна занять позицию? Потом ее мозг медленно начал проясняться, и с возвращением Филипа забрезжил путь к победе. Ключевой вопрос — знает ли он?
Она постаралась ускользнуть, не встречаясь с Рэндольфом, и, выйдя из экипажа перед домом Брайтов, решительно направилась к двери. Это дом, просто дом, и Филип — просто мужчина, которого она когда-то знала.
