Грезы Миранды нарушил сам Мэтью, как грозовая туча ворвавшийся в кабинет с молниями во взгляде и с письмом в руке. Ему исполнилось шестьдесят четыре года, и в его пышной шевелюре уже появились седые пряди, но его походка была по-прежнему упруга и он сохранял прежнюю деловую хватку.
— Элленбергер! — прорычал он, швырнув письмо на стол Миранды. — Он снова побывал в этой проклятой Юго-Западной Африке!
Миранда скривилась и внимательно прочла письмо от представителей «Даймонд Компани» в Кимберли, сообщавшее о действиях Элленбергера. Возбуждение отца тревожило ее: алмазный бизнес переживал трудные времена, и на плечи Мэтью в последние годы свалилось много тягот — слишком много, по мнению Миранды, для человека с больным сердцем. Падение цен началось в 1907 году, вынуждая «Даймонд Компани» прибегать к активным защитным мерам, пока в 1910 году экономическое положение вновь не стабилизировалось Затем алмазы были найдены в Анголе, а последнее, в чем нуждалось алмазное производство — это новый источник камней. Ангольские разработки еще не давали промышленную продукцию, но алмазы в большом, количестве поступали из южно-африканских шахт «Даймонд Компани», шахты «Премьер» и германских рудников Юго-Западной Африки, заставляя цены неотступно снижаться. Кошмар Мэтью воплощался в жизнь: предложение превысило спрос. Перепроизводство истощало финансовые ресурсы Синдиката, хотя его члены бились за то, чтобы поддержать их в необходимом объеме, достаточном для скупки излишка алмазов, и только закупочные возможности Синдиката удерживали рынок от полной катастрофы.
Как председатель Мэтью контролировал излишки южно-африканских шахт «Даймонд Компани». Через инвестиции «Брайт Даймондс» в шахту «Премьер» он мог оказывать косвенное влияние на этот источник, постепенно заманивая хозяев шахты «Премьер» в ловушку картеля. Но оставалась еще одна головная боль — алмазная продукция германского Юго-Запада. Поверив в версию Филипа об аллювиальной природе этих месторождений, он не принял их в расчет. Поступив так, Мэтью утратил инициативу. Это была его первая ошибка за сорок лет в алмазном бизнесе.
Однако он не стал сидеть, беспомощно сложив руки, когда выяснилось истинное положение вещей. Немцы продавали свои алмазы через берлинское Бюро в Антверпене, которое вступило в прямую конвенцию с лондонским Синдикатом. Годами Мэтью затрачивал множество усилий на то, чтобы убедить немцев в необходимости сдерживать цены, сокращая производство, и теперь, казалось, преуспел: он заключил согласие с Бюро, вследствие чего, благодаря сложной системе ограничительных квот, их камни попадали на рынок через Синдикат.
— Зачем бы Антону сейчас ездить на Юго-Запад? — спросила Миранда. Он не играл никакой роли в сделках с Бюро.
Мэтью шагал взад-вперед, его лицо раскраснелось и оживилось.
— Это очевидно. Думай, Миранда, думай!
Это был обычный метод Мэтью. Он отказывался кормить Миранду с ложечки готовыми выводами, а заставлял оценивать информацию логически, шаг за шагом.
— Успокойся, папа, — взмолилась она, — и сядь, ты слишком возбужден. — После того, как Мэтью покорно опустился в кресло напротив нее, она задумалась над поставленной задачей. — Война, — медленно произнесла она. Судя по общему мнению, похоже, что европейский конфликт неизбежен. Если мы вступим в войну с Германией, наше соглашение с Берлином потеряет силу. Мэтью зааплодировал, но не перебил ее.
— Итак, будущее алмазов Юго-Западной Африки зависит от того, кто победит в войне, и, конечно, я не допускаю иного исхода, кроме как нашей победы! Можно предположить, что Антон, натурализованный британский гражданин, думает так же, — Миранда, глубоко нахмурившись, сделала паузу. — Папа, у него должен быть альтернативный план захвата контроля над месторождениями Юго-Запада, если немцы проиграют войну, но я не вижу как или зачем. Разумеется, Антон не осмелится конкурировать с Компанией или Синдикатом.
— А почему бы нет? — Тон Мэтью не оставлял сомнений, что он прекрасно знает о намерениях Элленбергера, а также о том, как тот намерен их осуществить.
Миранда сдвинула брови, силясь сосредоточиться.
— Он должен купить права германских компаний в «шпергебайт» — закрытой зоне. Во сколько можно оценить эти права, а также вею недвижимость — в три миллиона фунтов?
— Ближе к четырем миллионам. Скажем, в три с половиной миллиона фунтов.
— Но где Антон сможет найти столько денег? — Миранда в растерянности посмотрела на отца. — Он богатый человек, — его компания процветает, и у него есть вложения в золотых рудниках на Рифе, — но помимо начальных инвестиций он будет нуждаться и в оборотном капитале. Никто в Лондоне ему такового не предоставит, потому что процветание Компании и Синдиката слишком важны для здешних финансистов и, кроме того, на данный момент алмазы — рискованное помещение капитала.
— Позволь мне дать тебе ниточку к ответу. Ты разговаривала с Антоном во время его последнего визита в Европу. Он сказал тебе, куда направится после отъезда из Лондона?
— В Нью-Йорк. — Глаза Миранды расширились. — Нью-Йорк! Ну, конечно, Тиффани Корт!
— И что не менее важно, Рэндольф Корт — глава «Корт Банка» и один из самых богатых и удачливых финансистов Соединенных Штатов. И теперь, ты все еще думаешь, что с такими партнерами, как Корты, Антон не сможет бросить вызов «Даймонд Компани»? — Мэтью умолк, мрачно размышляя о другом своем кошмаре — что придет день, когда кто-то попытается сбросить Алмазного короля с его трона. Всю свою жизнь Мэтью верил, что единственное спасение для алмазной индустрии, это наличие одного-единственного могущественного человека, который способен регулировать огромный сверкающий поток бриллиантов в соответствии с ее интересами. Он достиг этого положения, но сумеет ли его удержать? И ему было неуютно сознавать, что союз Антона Элленбергера и Тиффани Корт может в будущем оказаться достаточно мощным, чтобы претендовать на контроль над рынком алмазов.
Миранда со своей стороны, не вполне сознавала угрозу. Она мыслила исключительно в терминах алмазного бизнеса.
— Мы должны что-то делать! Мы можем предложив Бюро более выгодные условия?
— Что мы должны делать — совершенно ясно. Мы должны повторить стратегию с шахтой «Премьер». «Брайт Даймондс» должна приобрести акции месторождений Юго-Западной Африки, что предоставит мне возможность контролировать эту компанию изнутри и постепенно подчинить ее «Даймонд Компани». Что мы можем предложить лучшие условия, чем Элленбергер — вполне очевидно.
— Мы не можем позволить себе никаких открытых предложений, потому что война остается только возможностью — хотя и вполне вероятной, — заметила Миранда. — Ты должен одновременно продолжать сделки с Бюро.
Мэтью кивнул.
— Да, но я не собираюсь второй раз промахнуться в Юго-Западной Африке! Я не могу задавать вопросы в Берлине, но попытаюсь выяснить, что Элленбергер делает на Юго-Западе, чтобы выявить его позицию и какого рода предложения он способен сделать. Видишь ли, — он снова сделал паузу, — в настоящее время я не располагаю неограниченными финансами. Как тебе известно, ответственность перед Синдикатом сильно подорвала мои ресурсы, поэтому вопрос с приобретением интересов в юго-западных месторождениях я должен решать как можно скорее. Итак, — и он встал, — вот почему я на следующей неделе уезжаю в Южную Африку.
