— Я сам могу вас отвезти, — небрежно бросил он.
— Это невозможно! Именно с вами я плыть не могу.
Рэйф пожал плечами.
— Соглашайтесь или откажитесь. Предложение сделано, и сомневаюсь, что вы получите другое.
— У вас собственное судно?
— Я плаваю на своей старой шхуне «Корсар».
— Ради бизнеса или удовольствия?
— Конечно, ради бизнеса! Я должен зарабатывать на жизнь.
— И какие товары вы перевозите?
— Ну, понемножку того, понемножку этого, — загадочно улыбнувшись, ответил он.
— Сколько времени понадобится, чтобы дойти до Людерицбухта?
— Зависит от погоды. Сейчас зима, из-за норд-веста сильно штормит. Я кладу четыре дня на дорогу туда и три — на обратную, но предупреждаю, что на «Корсаре» в этих водах адская качка и вы будете сильно страдать от морской болезни.
— Это не причина, чтоб не плыть.
— Конечно, Во-первых, это не понравится папе, — ну так папа и не узнает об этом, если вы ему не расскажете, поскольку, уверяю вас, я сумею сохранить вашу тайну. Но вторая причина в том, что вы не верите, что я сумею сохранить в целости нечто другое. — Он усмехнулся и встал. — Обдумайте это! Завтра я пришлю к вам своего помощника, сержанта Кинга. Если вы решитесь, будьте готовы к десяти вечера. У вас примерно двадцать четыре часа, чтобы взвесить, что важнее — ваша репутация или ваша миссия.
Миранде не спалось. На первый взгляд принять предложение Рэйфа казалось совершенно невозможным, и, однако, ее мозг неутомимо просчитывал варианты. Четыре дня туда, три обратно, плюс, скажем, два дня в Людерицбухте, итого девять дней, вполне достаточно, чтобы успеть на нужный ей поезд до Кимберли. Было чрезвычайно важно узнать побольше о позиции, занятой промышленниками Юго-Запада до того, как она встретится с Антоном.
Но Рэйф был прав: Мэтью хватит удар, если он прослышит об ее авантюре. С другой стороны она может тщательно скрыть свои передвижения и вернуться в Кейптаун до того, как до него дойдут новости. Нет, истинное затруднение состояло в том, что ей придется рискнуть своей репутацией.
Возможно, она найдет другого капитана и другой корабль. Но что это будет за человек — неизвестно, может быть, какой-нибудь сомнительный шкипер, равно заинтересованный как в ее деньгах, так и в ее теле.
И пока медленно тянулись часы, пьянящее ощущение свободы, которой она наслаждалась, когда прибыла в Кейптаун, постепенно сменилось пугающей пустотой и ноющим одиночеством. Здесь не было никого, с кем бы она могла обсудить свои проблемы. Она была совершенно одна. Она тосковала по Мэтью, по любви, защите и поддержке, что он так щедро давал ей. Однако именно ради него она должна пойти на риск. Кроме того, в душе она не верила, что Рэйф Деверилл сделает с ней это. И что для нее было важнее всего, проблема с Рэйфом возникла только потому, что она женщина, а это обстоятельство никогда не должно служить препятствием на ее пути.
С наступлением предрассветных сумерек чаша весов склонилась в пользу ее миссии.
Утром она написала письмо Мэтью, сообщая о своем благополучном прибытии и о том, что, к несчастью, пропустила корабль, направляющийся в Юго-Западную Африку. «Однако, — бодро продолжала она, — в пути я встретила несколько милых людей, которые обещали показать мне местные достопримечательности, и я решила провести с ними несколько чудесных дней в Констанции!»
Она решила, что самым правильным будет посвятить в свои планы горничную. Девушка была верной, и можно было не сомневаться, что она сможет сохранить проделки хозяйки в тайне и сбить со следа любопытствующих представителей «Даймонд Компани». Вместе они уложили чемодан, выбрав подходящую для путешествия одежду, а также несколько парижских туалетов, которые могли бы произвести впечатление на немцев. Свои драгоценности Миранда сдала в сейф отеля, а потом ей не оставалось ничего делать, кроме как ждать, и в это томительное время она была слишком растеряна, чтобы заметить, что думает больше о Рэйфе Деверилле, чем о предстоящей встрече с немцами в Людерицбухте.
Когда Миранда спустилась в фойе, ожидавший ее матрос направился прямо к ней — его явно предупредили о сложности ситуации и описали подопечную. Она собиралась по пути узнать побольше о Рэйфе и его жизни за последние шесть лет, но оказалось, что это невозможно, поскольку в темноте кэба она не могла поддерживать разговор. Она ехала к гавани в полном молчании, и Миранда, силясь разглядеть, куда они направляются, заметила, что кэб удаляется от набережной, где она сошла с парохода. Выйдя из кэба, она оказалась на деревянном молу. За ее спиной могучая Столовая гора под покровом ночи слабо озарялась, отблеском городских огней, а вокруг раскачивался лес мачт, ибо перед Мирандой предстал уголок старинного мира парусных судов.
Ветер немного стих, нет тем не менее вода волновалась, и отраженные в ней огни гавани отплясывали бешеный танец. Когда Кинг помог ей спуститься в шлюпку, которая должна была доставит их на борт «Корсар» а», Миранда ясно осознала, на что она идет. Лодка, отойдя от берега, жестоко раскачивалась, и Миранда, цепляясь за борт, отчетливо ощутила, что существует огромная разница между маленьким суденышком и океанским лайнером. Старые семейные истории о наследственном страхе Харкорт-Брайтов перед водой больше не казались смешными. Однако причиной дискомфорта был не страх, а неприятное сознание того, что она только что оставила сушу, а уже чувствует себя нехорошо. В своих путешествиях она раз или два испытывала легкое недомогание, но до морской болезни дело никогда не доходило. Теперь же новые для нее и все более яростные колебания шлюпки вызывали у нее явственную тошноту.
Наконец из мрака выступили темные очертания шхуны, и Миранда неуверенно взобралась на борт. Ухватившись за поручень, чтобы сохранить равновесие на палубе, она поразилась ее малым размерам.
— Капитан внизу, — сообщил Кинг и проводил ее через пристрой полурубки и мимо кают-компании в салон, где над небольшим столом склонился Рэйф. Он повернулся, когда она вошла, и они молча взглянули друг на друга.
Миранда, захваченная неожиданностями прошлого вечера, была тогда слишком озадачена, чтобы подробно рассмотреть все детали его внешности, и теперь впервые глядела на него глазами женщины. Она видела перед собой мужчину лет тридцати пяти, очень стройного. Его мускулистую фигуру подчеркивали узкие, плотно облегающие бедра брюки, заправленные в высокие сапоги. Белая рубашка с открытым воротом резко контрастировала с темно-бронзовым загаром лица, шеи и плеч, но, отметив несомненную привлекательность его лица и фигуры, Миранда также обратила внимание, что, хотя губы его сложились в приветливую улыбку, глаза оставались серьезны. Этот человек изнасиловал Тиффани Корт и вдобавок находился во вражде с ее отцом. И неожиданно Миранда поняла, что упустила очень важный момент: она так долго и тяжело размышляла над тем, плыть или нет на «Корсаре», что забыла спросить себя, — ради чего он это предложил?
И, однако, вопреки здравому смыслу, она обнаружила, что отчаянно бы хотела, чтобы на ней сейчас были не самые старые юбка и пальто, а волосы не были так безнадежно растрепаны зимним кейптаунским ветром.
