* * *
Жестко. Холодно. Ой, блин.
Это были первые мысли Джима, когда он вновь проснулся, и, открыв глаза, он получил очередной заряд молочного рассеянного света, который, казалось, исходил из ниоткуда. Что заставило его задуматься, не дала ли маху пылающая ладонь Найджела, отправив его туда, где он и находился до этого.
Только воздух не был свежим. И вместо постели из упругой травы он почувствовал под собой полосу тротуара…
Когда с его лица сдернули простынь, Джим чуть ли из кожи не выпрыгнул.
– Привет, – сказал Эдди. – Готов?
– Черт! – Он схватился за грудь. – Ты меня до смерти напугать хочешь?
– Для этого уже поздновато.
Джим осмотрелся. Пол, стены и потолок были отделаны бледно-зеленой плиткой, также имелся целый блок дверей из нержавеющей стали три на два фута с ручками как на двери в морозильную камеру для мяса. Пустые столы из того же материала с подвесными весами и каталки были выстроены в стройную шеренгу, в дальнем углу протянулись раковины размерами с ванну.
– Я что, в гребаномморге?
– Ну, да. – Под этим подразумевалось «а что, не видно?».
– Господи Иисусе…
Сев, Джим обнаружил, что в двух столах к низу от него и на самом деле лежал мешок для трупов, накрытое простыней тело, чьи пальцы торчали из-за соседней двери.
– Так они и вправду на пальцы бирки вешают, да?
Эдди пожал плечами.
– Не похоже, что те могут сказать свое имя.
Выругавшись, Джим свесил ноги со стола, на котором лежал, и только тогда увидел Эдриана. Ангел стоял в комнате около двойных дверей и был погружен в себя, что странно. Обычно ничего не стесняясь, теперь он накрепко скрестил на груди руки, а ноги его были поставлены вплотную друг к другу. Губы являли собой лишь сплошной порез, кожа была цветом с «Клинекс», и парень смотрел на кафельный пол с опущенными бровями, ресницы темной линией выделялись на фоне его бледных щек.
Он страдал. Как морально, так и физически.
– Я принес тебе одежду, – сказал Эдди. – И да, я вернулся и забрал Пса. Он в нашем грузовике, просто в поросячьем восторге.
– Так я мертв?
– Как дверной гвоздь. Именно так и положено.
– Но Пес все равно останется со мной, даже если я… – Труп? Боже, а есть ли политически корректное слово для мертвеца, задумался он. Или это как раз тот случай, когда став большой шишкой о политике беспокоиться не нужно?
– Ага, он твой. Куда ты, туда и он. – Почему-то для Джима это стало огромным облегчением. – Так тебе нужны эти шмотки?
Джим посмотрел на то, что Эдди держал в руках, а затем на себя. Его тело казалось прежним, большим, мускулистым и твердым. Глаза, нос и уши вроде бы отлично функционировали. Так как же все это работает?
– Для объяснений будет лучшее время и место, – произнес Эдди, протягивая одежду.
– По-любому.
Джим взял джинсы, футболку с AC/DC и кожаную куртку. И обувь – ботинки. Носки толстые и белые. Все по размеру.
Одеваясь, он время от времени посматривал на Эдриана.
– С ним все будет в порядке? – тихо спросил Джим.
– Через пару дней.
– Могу что-нибудь сделать?
– Ага. Не расспрашивать его ни о чем.
– Заметано. – Завязав шнурки на ботинках, Джим накинул на плечи куртку. – Слушай, как мы объясним, что я восстал из мертвых? То есть, пропадет тело…
– Ничего не пропадет.
Эдди показал на стол, на котором лежал Джим, и… ни хрена себе. Его тело. Лежит там как кусок мяса, кожа серая, прямо посреди груди дырка от пули.
– Твой испытательный срок закончен, – сказал Эдди, накрыв лицо трупа простыней. – Обратного пути нет.
Джим опустил взгляд на «горы и долины», покрытые пеленой, и решил, что действительно рад тому, что его мать не дожила до того, чтобы «оплакивать» его. Так гораздо проще.
И Матиас теперь не дышал ему в спину.
Из-за чего Джим слегка улыбнулся.
– А ведь в том, чтобы лежать в могиле, есть свои преимущества.
– Иногда да, иногда нет. Просто, что есть, то есть. Давай уже свалим отсюда.
Все еще глядя на свой труп, Джим сказал:
– Мне надо в Бостон на какое-то время. Не уверен, насколько. Парни наверху не против.
– И мы отправимся с тобой. Команда держится вместе.
– Даже если это не ваше сражение?
– Ага.
Мысль о собственном подкреплении была привлекательной. Трое определенно могут охватить большее пространство, нежели один, и лишь Богу одному известно, сколько времени займет поиск цели Матиаса.
– Ладно, здорово.
В тот момент в комнату вошли два белых халата, оба со стаканами кофе в руках и не закрывающимися ртами. Джим приготовился спрятаться за что-нибудь, за что угодно, и только потом понял, что он мог видеть парочку, чувствовать запах их напитков, слышать скрип кроксов по кафельному полу, а они даже не подозревали, что с ними в комнате еще три человека.
Ну, или не человека, подумал он.
– Хочешь заполнить документы на этого? – спросил парень справа, кивая на тело Джима.
– Ага. И я знаю, кому нужно будет позвонить, если его не заберут. Это… Винсент ДиПьетро.
– Эй, он построил мой дом.
– Да?
Они поставили кружки на стол и взяли пюпитры с формами.
– Да, мы с женой живем в том комплексе у реки.
Мужчина подошел к столу, убрал простынь с ног Джима и прочитал бирку, висевшую на его большом пальце.
– Должно быть мило.
– Так и есть. – Он начал заполнять клетки, одну за другой. – Но дорого. Мне повезет, если я к восьмидесяти выплачу ипотеку.
Джим задержался, чтобы попрощаться с самим собой, и это было ужасно странно, но в то же время приносило облегчение. Он пытался начать все заново, когда приехал в Колдвелл, и, черт, у него таки получилось. Теперь изменилось все: кто он, чем занимается, на кого работает.
Будто бы заново родился, а мир вновь не познанный.
Уходя из морга со своими крылатыми товарищами, Джим чувствовал странный эмоциональный подъем… и был полностью готов снова сражаться. Ему казалось, что в течение следующей пары лет «Ну, попробуй, сучка» станет его чертовым лейтмотивом.
А потом он вспомнил.
– Мне нужно вернуться на тот склад, – сказал он им в коридоре. – Прямо сейчас. Мне нужно тело той девушки.
Голос Эдриана являл собой лишь скрип:
