— И всё-таки я бы не советовал, — опять вставил подопечный мужа.
— Еда не отравлена, — невозмутимо парировал Атсуши.
— Что? — не выдержал Норайо. — Рыба не свежая? Пересолена? Что не так? В этом гостином дворике работает лучший из поваров столицы, его даже совет к себе переманить пытался. Когда я в последний раз пробовал здесь еду, всё было на высшем уровне.
— В последний раз ты был в столице, когда праздновал окончание обучения по контролю над стихией, — задумчиво произнёс Атсуши. — Вместе с друзьями?
— Что натворил? — заинтересовался Кэйташи.
Норайо нахмурился и развёл руками.
— Откуда ж я помню. Мы отмечали.
— Зато повар прекрасно помнит, кто половину кухни затопил, — тихо проговорил Дэйчи. — Когда хозяин пришёл и сказал ему, что заказ необходимо оформить в лучшем виде для правящей семьи дома теней, то он сразу вспомнил о вас и ваших предпочтениях.
— Ты послал его на кухню? — не то возмутился, не то восхитился Норайо, обращаясь к Кэйташи.
— Он сам захотел, — муж пожал плечами. — Да и мелкому мальчишке в таком оборванном виде легко туда проникнуть. Тебя хоть покормили?
Воспитанник довольно кивнул и ещё довольнее сдал повара.
— Никаких травящих веществ в еде нет. Но конкретно в рыбу добавлена смесь трав…
Он не договорил, потому что Кэйташи рассмеялся. Громко, до слез. Я впервые видела настолько веселящегося мужа, и зрелище было захватывающее.
— Ешь, — немного отсмеявшись, разрешил он брату. — Дома к лекарю сходишь. Цветочку все равно сегодня выспаться надо. Да и ты как раз мучаться не будешь.
Почему-то после этих слов Норайо посмотрел куда-то вниз под стол.
— Пойти поговорить с поваром что ли, — протянул он задумчиво.
Атсуши отрицательно качнул головой.
— И что ты ему скажешь? От ваших специй у меня ничего не работает? Или устроишь разборку? Нам не зачем привлекать ещё больше внимания сейчас. — Я наконец-то сообразила, о чём идёт речь и стремительно покраснела. — Мне больше вот что интересно: слух о нас уже облетел всю столицу или же ответственный за торги передал сообщение только в совет.
Опять совет! Я навострила уши, но зря.
Норайо мрачно посмотрел на рыбу, ещё мрачнее вниз и молча засунул кусочек в рот. И только прожевав, ответил:
— Вряд ли. Просто у повара дочка есть. Хорошая, не порченая… была. Из-за одной кухни он бы мстить не стал.
— Ты же не помнишь, — вставил Атсуши.
— Это вечер я не помню, а вот утро...
А мне так неприятно стало. Смешанный коктейль из обиды, злости и ревности остро кольнул. И ведь понимаю, что было раньше, но… Вот и верь потом мужчинам, что у них острая нехватка женщин. Тут не просто обучение у нагаасурий, тут ещё и соблазнение «не порченых» девиц активно практикуется. Можно было хотя бы при мне этого не упоминать!
Наткнулась на внимательный взгляд затихшего Кэйташи и так же мрачно и молча, как Норайо до этого, отправила ложку в рот. Желание разговаривать пропало. Я даже про совет расспрашивать больше не хочу. Понимаю, что в храме не могли подготовить нас к близкому общению с мужчинами, не вызывая лишних вопросов, да и не знал жрец кого именно придётся отдавать нагаасурам. Но ведь мог напоследок хоть брошюрку какую полезную сунуть! Погрузившись в свои размышления, я не заметила, как умяла полную тарелку и потянулась за ароматно пахнущими булочками. Мысль о том, что от еды можно лопнуть пришла чуть позже, когда Атсуши поставил передо мной воздушное пирожное. Не знаю, где он его взял, но я резко передумала объедаться. И вовсе не потому, что дома часто такое ела, как раз наоборот. Просто кольнула мысль, что при таком питании «хорошенькой» я точно не буду. А про «не порченую» и думать поздно. Испортили уже.
В итоге день закончился не так, как я надеялась и очень рано. Вместо относительного спокойствия меня обуревали не самые лучше чувства и мелькала мысль, что нормальные браки явно как-то по-другому начинаются. И нет ничего удивительного, что спать я легла рано, сославшись на сильную усталость.
Проснулась глубокой ночью от того, что чего-то не хватало. На ухо тихо сопел один из мужей, и… большая часть огромной кровати пустовала.
— Оставили недееспособного охранника, а сами пошли проверять насколько дочка повара хорошая? — тихо пробурчала себе под нос, задетая за живое.
— Маргарита? — сонно вопросил Норайо.
Тихо ойкнула и накрылась одеялом с головой. Пора бы уже привыкнуть, что мужья у меня ненормальные и слышат все, что не предназначено для их ушей.
— Ты что здесь делаешь? — вышло не очень-то дружелюбно.
Глупый вопрос, но время суток давало о себе знать. Что может делать муж в постели жены?! Я бы сказала, что спать, но у Норайо был заготовлен другой ответ.
— Испытываю моральные терзания, — вздохнул он.
— То есть на жалость давишь? — перевела я.
— Получается?
— Не особо. А остальные где?
Этот вопрос меня интересовал намного больше, чем чьи-то муки. В этом мире я рискую очень быстро позабыть все, чему меня учили. И не могу сказать, что сильно опечалена этим фактом. По-другому выжить здесь будет проблематично.
Я пошевелилась, дышать под одеялом становилось тяжело, но сбросить его не успела. Первым среагировал муж. Норайо раскрыл меня, навис сверху и честно признался:
— Сняли себе по комнате, чтобы не мешать мне утром извиняться.
Я выразительно приподняла бровь, хотя не уверена, что в темноте это будет видно, а нагаасур посетовал.
— Знал бы, что Кэйташи будет так упорствовать, желая оставить нас одних, ни за что бы не стал есть эту рыбу. Знаешь, иногда мне кажется, что если бы гадюки умели говорить, то с ними было бы проще договориться, чем с моим братом.
Резко развернулся, перевернув меня вместе с собой и, расположив меня на своей груди, огорошил:
— Ты бы хотела, чтобы у тебя был один муж, как это принято в твоём мире, а не четыре?
Переход был настолько неожиданным, что я ляпнула первое, что в голову пришло.
— А в вашем мире есть гадюки?
— Есть. Только к городам они не приближаются. Так что, Маргарита?
— А с чего такой вопрос?
Такое ощущение, что он пожал плечами. Всё-таки в темноте я не вижу, а в комнате был такой мрак, что и очертания разобрать было сложно.
— Хочу понять, есть ли у меня шанс быть прощённым или ты уже вычеркнула меня из списка своих мужей.
И вот бес меня за язык потянул!
— А что так можно?
— Маргарита! — прошипел Норайо, а ведь в моем имени не одной шипящей буквы нет.
Пришлось невинно заметить:
