— Все возвращается на круги своя, — говорит загадками, во всяком случае, мне лично ничего непонятно.
***
«Береги моего потомка, черный» — шепот в голове, строгий взгляд Златокрылого.
Мы с ним долго смотрим друг на друга, а затем я киваю. Ведь это моя суть и мое истинное желание — любить и оберегать наследницу трона — мою птичку Рани.
И когда обнимаю ее, ощущаю, что весь мир готов положить к ее ногам. Глажу по все еще плоскому животу и наслаждаюсь умиротворением.
Отступники стоят неподвижно, не могут пошевелиться из-за Гласа Императрицы. Вижу краем глаза, как отец подходит к кучке пепла и поднимает копье-меч. Легендарное Остриё Бога.
— Глава Белых был мне хорошим другом, — печально произносит, опускает голову и что-то шепчет.
Думаю, прощается с ним.
— Пора уходить, Ратмир, — подает голос Сильвир.
Он и двое его учеников тревожно смотрят по сторонам. С уходом Анниана и мне здесь становится не по себе. Такое ощущение, словно кто-то изучает нас, рассматривает — внимание холодное, инородное.
— Создавайте портал, — кивает отец, после чего маги встают полукругом, достают камни переноса.
И образуется вихрь, открывающий врата из этого места в Пустошь.
— Мы не сможем держать брешь долго, — говорит Сильвир, щуря глаза, — это место искажает магию, так что поторопитесь!
— Ты сможешь приказать отступникам идти за нами в портал? — спрашиваю шепотом у Рании, на что она кивает.
Мы вдвоем идем первые, за нами остальные. И когда мы выходим у границы Пустоши, на то самое место, где расстались с Рани, меня одолевает ликование.
— Люблю тебя! — шепчу на эмоциях своей девочке и обнимаю, показывая, как она мне дорога.
Наконец, все позади…
Глава 60
В пустошь приходит зачистка из войск. Совместными усилиями магов удается сломать магический барьер, установленный приспешниками Ратимира.
— Ты готова? — спрашиваю у Рани, что безмолвно наблюдает за тем, как мимо проходят облаченные в военную форму драконы, демоны, маги.
— Да, — глухо говорит она, окидывая напоследок пустошь странным нечитаемым взглядом.
И тут сзади раздаются крики, шум, смех. Оборачиваюсь и вижу там Дариона, при виде которого слегка колет в груди. Обида, гнев, непонимание…все смешалось внутри.
— Глупый Опал, — скалится, пока его ведут, заковав в магические кандалы, бывший друг, — Все только начинается, только начинается…
Его слова разлетаются по ветру, вызывая мурашки по коже. Щурюсь, кивая одному из воинов, и тот бьет Дариона по торсу кулаком, от чего тот кашляет и, наконец, замолкает.
— Рагнар, мне кажется, что он… — сглатывает и говорит испуганным голосом Рания.
У нее в глазах страх, что меня тревожит, поэтому не даю ей договорить, с силой прижимаю к себе.
— Он бредит, — говорю уверенно, чтобы не оставлять ей сомнений.
Мы стоим так недолго, а затем идет в открытый портал, как раз приготовленный Сильвиром для нас. И выходим в королевском саду, в одном из южных отсеков, где разрешено открытие порталов.
***
POV Рания Златокрылая
Как только мы оказываемся в незнакомом для меня месте, шагаем по тропинке красивого сада, нутро мое охватывает дрожь предвкушения. Голову поднимает моя драконица. И ощущение такое, что я дома. Впервые за всю жизнь испытываю это чувство.
И когда я делаю первый шаг внутрь дворца, то перед глазами кадрами проносится прошлое многих поколений, живших здесь до меня. И полеты с окон здания драконов, и первые признания в любви, и балы, которые проводились внутри, расставания, победы…
И в каждом поколении я вижу золотоволосые шевелюры, что столетиями правили Империей. И как их становилось все меньше и меньше, пока не осталось только двое…
Эмли…Тамила…А теперь, спустя двадцать семь лет после трагедии, потрясшей драконий мир, сюда ступаю я…Наследница…Нет…Новая Императрица Небесного Лога.
И от осознания ноши, что теперь придется нести, у меня слегка кружится голова.
— Все в порядке? — встревожено спрашивает Рагнар, придерживая меня за локоть, а затем притискивает к своему торсу.
— Да, — шепчу, откидываясь ему на грудь, — теперь все просто отлично, милый.
Прикрываю глаза и приветствую дух Дворца, который радостно ликует, легким звоном проходясь по моим барабанным перепонкам и даря спокойствие и счастье.
Вот он…Мой…Нет, наш дом. Кладу руку на живот, а следом на мою кладет свою ладонь Рагнар, говоря тем самым, что защитит нас от всех невзгод.
***
Спустя несколько дней
Я, Рагнар и его отец Ратмир сидим в кабинете, что стало нашим ритуалом за последние дни. Обсуждаем новости и дальнейшие планы по Небесному Логу.
— Утром пришли новости с материка — большая часть ордена Красный Мор мертва, — мрачным тоном возвещает глава клана Опал.
Выяснилось, что все эти годы Орден «Цветок Камелии» скрывался под другой личиной, новой: Красный Мор. Кто же знал, что все творится под самым носом…
— Как это случилось? — спрашиваю, а у самой сердце не на месте.
В последние дни что-то не дает мне покоя, но понять истинные причины не могу.
— Те, кого мы захватили в Пустоши, почти все они тоже мертвы, — отвечает вместо отца Рагнар, задумчиво барабаня пальцами по дубовому темно-коричневому столу. — Маги обнаружили след от магических клятв. Сделаю предположение, что клятвы напрямую связаны с Ратимиром. А раз тот умер…и жизнь их оборвалась…
— Клятва не может быть исполнена, раз Ратимир мертв, — смотрит в окно старший мужчина. — Логично. Может, оно и к лучшему.
Не знаю, согласна я с этим или нет. Мне все еще предстоит всему обучиться — и судейству, и истории мироустройства, и правлению…
— У меня вопрос, — решаюсь спросить то, что гложет меня все это время. — Неужели Ратимир и, правда, сын Эмли?
Рагнар, как и я, смотрит вопросительно на отца. Тот вздыхает и откидывает на спинку кресла, в котором сидит. Смотрит пару секунд в потолок, затем переводит задумчивый взгляд на нас.
— В свое время очень долгое время ходили слухи по всей империи, что он — истинный наследник трона, — наконец, отвечает, мужчина, губы его поджаты, что говорит о его отношении к этой давней истории. — Его мать была любовницей Эмли до того, как он встретил свою истинную пару. О беременности ничего не говорила до последнего, а потом, когда родила золотоволосого мальчишку, ее отец, глава Белых, приходил к Эмли. Он даже ездил посмотреть на ребенка, но крови в нем своей не признал.
Дальше он молчит, но в моей голове проносятся тысячи вариантов «а если», но он продолжает прежде, чем я успеваю озвучить их вслух.
