Они оба застонали, потираясь друг о друга.
— Я здоров, — прошептал он ей на ухо.
— Я знаю, — сказала она, вонзив ногти в его плечи. — Видела… медицинский файл… я на… таблетках… Сейчас!
Они стремительно сошлись, его тело застыло, когда мужчина погрузился в нее. Он был тугим и мощным внутри нее, тяжелым — сверху, когда прижимался к ней горячей кожей: происходящее могло быть неправильным по всем параметрам, но когда дело дошло до соединения, они идеально подходили друг другу.
Исаак уткнулся в ее шею и начал двигаться, его тело размеренно раскачивалось на ней, ее голова двигалась вверх и вниз по подушке с каждым его толчком. Скользнув руками к его пояснице, она ощутила нараставшее в нем напряжение… и не он один приближался к разрядке.
Со стоном, Гри раскрыла бедра еще шире, впилась ногтями в его кожу, грудь и лоно охватила дрожь. Она часто и тяжело задышала, а ритм его неторопливых толчков уносил ее в рай, хотя она не покидала Земли.
А потом она обрела свободу. Она парила в диком вихре, который блаженно уносил реальный мир прочь. Этот водоворот — именно то, в чем она нуждалась, сокрушительный взрыв унес ее далеко от самой себя, слишком организованной жизни и незаурядного разума, благодаря которому она столького добилась и заложницей которого стала.
Когда она начала спускаться с небес на землю, его толчки стали резче и быстрее, он обхватил ее руками, прижимая еще сильнее. Он обрушился на нее, но Гри было все равно… и она была рада, что первая достигла оргазма, и сейчас могла полностью сосредоточиться на его ощущениях.
Но… он замедлил темп.
А потом и вовсе остановился.
Подняв голову, он приподнялся на руках, не смотря на Гри.
Она собралась спросить, в чем дело, но он вышел из нее, все еще возбужденный, и встал с кровати. Воздух, пришедший на его место, окатил обнаженную кожу арктическим холодом … и мороз стал еще сильнее, когда Исаак скрылся в ванной.
Предоставленная самой себе, она лежала в темноте, каждый ее мускул был напряжен, и все тело пылало от совсем иного жара, далекого от возбуждения.
Она ждала, но так и не услышала звук включенной воды или смываемого туалета, и предположение о неком затруднении физического рода потеряло свою актуальность. И он не мог внезапно смутиться из-за происходящего, потому что, видит Бог, Исаак уже довел ее до оргазма, и сам был в состоянии полного возбуждения.
Дрожащими руками она прикрыла лицо, и реальность, черт бы ее побрал, нахлынула с прежней силой. Этого вообще не должно было происходить.
Идеальное соединение? Скорее идеальное затруднение: она вела себя безрассудно с того момента, как впервые заглянула в ледяные глаза Исаака Роса, и — подобно случаю с ее братом — ей нужно было связаться с кем-то очень опасным.
Где была ее голова? Заниматься сексом с незнакомым мужчиной… нет, даже хуже: со своим клиентом… которого привлекли за нападение. Без защиты… даже принимая таблетки и точно зная, что у него отрицательный анализ на ВИЧ, это все равно чертовски рискованно.
Недолго думая, она приняла решение, которому сложно найти оправдание, не говоря уже о разумном объяснении.
По непонятной причине перед мысленным взором предстал Дэниел: она вспомнила, как они украли машину отца, когда им было тринадцать и шестнадцать соответственно. Это было летом в Хайянисе
[76]
, где ночи не просто темные, а непроглядно черные. Они завели двухместный Мерседес и отправились покататься, периодически меняясь местами, чтобы каждый посидел за рулем. В итоге они выехали на песчаную дорогу у самой кромки океана. С развевающим волосы ветром и волнующим чувством свободы, они смеялись до слез.
Именно поэтому они врезались в хижину.
С ними изначально было что-то не так… конечно, Дэниел всегда вел себя хуже, но не он один совершал сумасшедшие поступки. В некотором смысле, его спуск в наркотическую бездну стал и ее зависимостью: взлеты и падения, когда она добивалась успеха в отношении Дэниела и в одночасье все теряла, чтобы снова пройти через трудности, все это играло партию ударных в ее оркестре жизни, — движущая сила, задающая весь ритм.
И сейчас, когда он умер…
Опустив руки, она взглянула на дверь ванной, представляя Исаака по ту сторону деревянной панели.
Он идеально закрыл собой черную дыру, образовавшуюся со смертью ее брата, стал волной драм, которая накрыла ее жизнь, и в которую Гри с уверенностью погрузилась. В конце концов, Дэниел-призрак и вполовину не был таким ярким, каким был при жизни.
Исаак был чистым октаном.
Накинув на себя покрывала, Гри села и заправила волосы за уши. В действительности, мужчина в ванной был намного благоразумней нее. Он хотел уйти и оставить ее, она вынудила его остаться. Он дал ей шанс вернуться в свою кровать, она заперла их в четырех стенах. Он собирался сбежать без оглядки; она планировала увидеть его послезавтра.
Нахмурившись, она осознала, что из ванной не доносилось ни звука. Тишина.
Что он там делал? Прошло достаточно времени.
Гри, встав с прижатой к телу простыней, направилась в ванную. Тихо постучав, она спросила:
— Ты в порядке?
Без ответа.
— Исаак? Что-то случилось?
Ну, кроме того, что он спасался бегством от федерального правительства, а сейчас и от властей штата Массачусетс, ночевал у своего адвоката, который в самое ближайшее время примет статус «бывшего»… и с которым только что переспал.
Ненужные подробности.
Или, минуточку, он не достиг оргазма, и значит, секс не засчитан? Она, конечно, кончила… значит, к настоящему моменту у нее было четыре с половиной любовника?
— Исаак?
Не получив ответа, она тихо постучала.
— Исаак?
Без особой надежды, Гри потянулась к дверной ручке и слегка повернула ее… к счастью, Исаак не закрылся изнутри. Приоткрыв дверь, она увидела босую ногу. Очевидно, он сидел в углу возле душевой кабинки.
— Можно я войду? — спросила она, ступая внутрь…
Милостивый Боже… Он свернулся в клубок, прикрыв лицо предплечьем, рука с разбитыми костяшками покоилась на волосах. Он с трудом дышал, его плечи поднимались и опускались.
Он рыдал. Плакал в сдержанной, мужской манере, почти беззвучно, его выдавали лишь душившие горло всхлипывания.
Медленно сократив расстояние между ними, Гри села рядом с мужчиной. Когда она нежно положила ладонь на его голое плечо, Исаак дернулся.
— Шшш… это я.
Он не взглянул на нее, и Гри была уверена, что если бы он смог, то велел бы ей выйти. Но он не мог. А сама Гри могла лишь сидеть рядом с ним и успокаивать нежными прикосновениями.
