Тупая ошибка.
Остальные подробности подтвердили ее рассказ: она была первокурсницей Колледжа Союза
[119]
в Олбани, и приехала на весенние каникулы в Колдвелл. В последний раз она ушла из дома в девять вечера, направляясь в местный «Ханнафорд»
[120]
за продуктами.
Фотографий ее родителей не было. Но он найдет их.
— Ты видел ее? — спросил Эдриан практически скрипучим голосом.
— Да. — Джим уставился на фотографию своей девочки, улыбавшейся вместе с друзьями. Потом моргнул и увидел светлые волосы, спутанные от крови. — Как мне вытащить ее из стены?
Ангел выдохнул так, будто не предвещалось хороших новостей. По всем фронтам. И от этого было больно.
— Ты не можешь.
— Неприемлемо. Должен быть способ.
— Я такого не нашел. — Последовало проклятье, а потом скрип матраса и всевозможный треск, будто Эд потянулся. — Я сейчас вернусь.
Когда тяжелые шаги направились в другую комнату, Джим не отреагировал на парня. Но когда Пес носом потерся о его голую ногу, он опустил взгляд.
С лица, покрытого шерстью, похожей на солому, на него смотрели большие карие глаза.
— Ты знаешь, как вытащить ее из той дыры? Ей там не место. Она не должна была оказаться там.
Джим принял собачье поскуливание за согласие… и все-таки ему нужно было воспользоваться ванной.
— Две секунды, — сказал Джим, приготовившись подняться на ноги. — Мне нужно в душ.
Отрывая свой вес от кресла, он позволил покрывалу соскользнуть с тела и направился в ванную скромных размеров. Закрывшись внутри, Джим включил свет и встал перед унитазом, гадая, станет ли его член вообще работать.
Розовая струя ответила на вопрос. Одновременно дав диагноз отбитым почкам.
Закончив, он с хрипом наклонился, чтобы нажать на слив. Потом повернулся в сторону, чтобы включить душ. Мыло. Ему нужно больше мыла, а не использованный наполовину брусок, который был в распоряжении…
Джим замер, увидев свое отражение в зеркале.
Плохо. Очень плохо.
Намного хуже, чем он полагал.
Его рот, опухший от всего дерьма, которое в него толкали, посинел, на груди и животе виднелась сырая плоть. А его член… Чертова штука висела на бедрах так, будто потеряла всякую волю к жизни. И Джим не хотел знать, как выглядит его спина.
Использованный и изнасилованный, вот точное определение.
И его единственная мысль, единственное… все… ему было ненавистно осознавать, что Сисси видела его в таком состоянии.
Когда желудок рухнул в тазовом поясе, Джим вспомнил выражение ужаса на лице Сисси, когда она увидела его. Бедная девочка… Его тренировали для подобного дерьма. Он проходил через это раньше… ну, не конкретно через то, что делала с ним Девина, но он определенно пару раз проходил через пытки ножом и кулаками. Даже словил пару пуль. Но Сисси…
Он едва успел вовремя добраться до туалета.
Когда его тело напряглось, и ничего кроме желчи не вышло через рот, его глаза увлажнились от усилий.
Черт возьми, Сисси видела его в таком состоянии. Оскверненного сексуально, окровавленного, избитого…
Очередные рвотные позывы.
Он не знал, когда именно вошел Эдриан, потому что третий раунд тошноты запрыгнул на его живот в тот момент, когда до него дошло, что он так и не узнал, избежала ли Сисси того, что сделали с ним. В конце концов, ее держали в плену. Она застряла в этой адской бездне. А у Девины было полно созданий предположительно мужского пола.
— Вот, — сказал Эдриан, протягивая холодное полотенце.
Джим не мог вытереть лицо из-за боли, поэтому он просто промокнул его, чувствуя прохладную влагу, словно бальзам на пылающих щеках и горящих губах.
Опустив голову, он заметил, что оставил следы свежей крови на кремовой плитке из открывшихся на коленях ран.
Да, «бессмертный» не означало «забальзамированный», это точно.
Эдриан сел рядом с ним, его лицо было слишком бледным, когда он смотрел на него с противоположной стороны туалетного сиденья.
— Хочешь, чтобы я отвел тебя к душу? Он помогает мне, когда она…
Их взгляды встретились, выживший смотрел на выжившего.
— О, дерьмо… — Когда Джим заговорил, его голос был хриплым, и, казалось, будто в горло вставили трос для прочистки труб. — Она видела меня в таком виде. Сисси… видела это.
Он не мог поверить, что произнес это, но не мог больше держать слова внутри себя.
Не в силах поддерживать зрительный контакт, Джим сжал веки и прислонился к стенке ванной. Когда вода начала падать, словно дождь, в душевой за ним, и твердый пол впился в задницу, он прошептал:
— Она видела меня разрушенным.
Это — последнее, что он сказал, прежде чем потерять сознание.
Глава 37
Никто бы не подумал, что дом площадью в шесть тысяч квадратных футов, с тремя этажами — четырьмя, если считать подвал, где располагался винный погреб — мог сузиться до размеров обувной коробки.
Но пока утро медленно перерастало в полдень, Гри чувствовала себя так, будто ей не хватало воздуха… или времени наедине с Исааком. Казалось, отец со своим проницательным взглядом заполнял каждую комнату, даже если его там не было. С Исааком творилась та же беда: он постоянно перемещался, смотрел в окна, вышагивал из передней части дома в кухню и обратно.
К двум часам дня терпение Гри иссякло, и она решила прибраться в гардеробной. Абсурдная идея, потому что шкаф и так пребывал в полном порядке… но она быстро исправила положение.
Постояв в середине комнаты, Гри задумала радикальные перемены для полок с одеждой, развешанной по категориям. Она брала каждую без исключения блузку, юбку, платье, костюм и брюки с вешалок и скидывала их в кучку на полу. Как будто она меняла расположение секций. На самом же деле, она собственноручно создавала хаос, который могла убрать, насладившись толикой контроля.
Вешалка за вешалкой, вещь за вещью, она начала прибираться в гардеробе.
