Это были люди Джима, она была готова поспорить. Она не видела, как они подъехали, но они были здесь.
Когда отец достал ее чемодан и захлопнул багажник, Гри закрыла машину… и попыталась не вспоминать, что мужчина с повязкой на глазу побывал в ее автомобиле. Честно говоря, от этой мысли возникало желание продать Ауди, несмотря на ничтожный пробег в тридцать тысяч миль и потрясающий разгон.
— Пойдем? — подсказал ее отец, указывая элегантной рукой на переднюю дорожку.
Кивнув, Гри сделала шаг вперед, следуя первой по кирпичной тропинке к двери. Прежде чем открыть ее, отец выключил охранную сигнализацию, такую же как в ее доме, а потом, один за другим, открыл замки. В мгновение, как они оба пересекли дверные косяки, он запер их внутри, вновь включил систему и закрыл все засовы.
Никто не достанет их здесь: в плане безопасности ее дом в городе по сравнению с этой крепостью выглядел как палатка из папье-маше.
После смерти Дэниела, этот дом приготовили к осаде… чего она не понимала до настоящего времени. Сняли все обшивные доски, снаружи и изнутри были установлены микротонкие, огнеупорные панели. Свинцовые стекла были заменены на пуленепробиваемые, в дюйм толщиной. На место античных дверей пришли прочные, со свинцовыми рамами. Установили регуляторы воздуха и мощные системы отопления, кондиционирования и вентиляции; без сомнений были и другие новшества, о которых она не подозревала.
Ремонт обошелся дороже чем все, что было в доме, и в то время Гри сомневалась в умственном здравии своего отца.
Сейчас она была благодарна ему.
Она окинула взглядом антиквариат в раннеамериканском стиле
[134]
, деревянные полы и атмосферу повседневной элегантности, и предстоящий вечер растянулся перед ее взором на века. Так всегда бывает, когда впереди лишь ожидание: Джим и Исаак свяжутся с ней и ее отцом, но нельзя сказать, когда это произойдет. И каковы будут новости.
Ужасно. Как это все ужасно.
Боже, как правило, она думала о смерти, подразумевая несчастные случаи или болезни. Но не этим вечером. Сегодня смерть обрела жестокий, умышленный характер, и Гри не нравился такой мир. Было и без того сложно прожить день, когда Мать Природа или Закон Мерфи преследует тебя.
Ее мучило очень плохое предчувствие.
— Не желаешь перекусить чего-нибудь? — спросил ее отец. — Или ты предпочтешь сначала освежиться?
Так странно. Обычно, когда она приезжала в этот дом, она вела себя как хозяйка, подходила к холодильнику, кофейнику или плите, даже не задумываясь. Странно и неуютно быть здесь на правах гостя.
Посмотрев через плечо, она взглянула на отца, обведя глазами привлекательные черты его лица. В неловкой тишине бронированного дома, до Гри дошло, насколько одинокими были они оба. Да ради Бога, им на самом деле необходимо стать семьей, перестать общаться как посторонние.
— Почему бы мне не приготовить ужин нам обоим?
Глаза ее отца немного увлажнились, и он прокашлялся.
— Это было бы прекрасно. Я только отнесу вещи в твою комнату.
— Спасибо.
Когда отец проходил мимо, он коснулся ее руки, слегка сжав ее… его версия объятия. И она приняла жест, положив свою ладонь сверху. Как в былые времена.
Когда он поднялся наверх по лестнице, Гри направилась на кухню, чувствуя слабость и вялость… но она стояла на ногах и двигалась вперед.
Так всегда бывает в конце дня, не так ли?
Не хватало лишь одного… и Гри остановилась, чтобы снова оглянуться через плечо. Потом она вошла на кухню и посмотрела на стол в алькове… затем длинный участок, где протянулся кухонный стол… подножие задней лестницы…
— Дэниел? — прошипела она. — Где ты?
Может, он не хотел приходить в дом отца. Но если он смог появиться в «Четырех временах» на благотворительной вечеринке, а потом на подпольном бою, значит, мог притащить свой зад и сюда.
— Ты нужен мне, — сказала она. — Мне нужно увидеть тебя…
Она ждала. Еще пару раз тихо позвала его по имени. Но, казалось, что ее слушали лишь холодильник и двойная плита.
О, ради всего святого, она знала, что ее брат всегда презирал конфликты… и что при виде отца Дэниел всегда нервничал. Но если никто кроме нее не мог видеть Дэниела, очевидно, что ее брат мог сам выбирать, кому являться.
— Дэниел.
Вспыхнула паника, когда Гри подумала, что он больше никогда не появится. В прошлый раз он попрощался, а она даже не заметила?
И снова, бытовые приборы не ответили.
Решив, что Гри больше повезет с их использованием, она подошла к холодильнику и открыла дверцу, гадая, что, черт возьми, приготовить для них с отцом.
Одно она знала наверняка: никакого омлета на ужин.
Пройдет много времени, прежде чем она снова приготовит омлет.
* * *
Легла ночь, и фары неприметной машины Матиаса освещали дорогу впереди. На асфальте, по которому он ехал, мчались и другие автомобили, за рулем которых сидели люди, в их головах роились планы.
Но все это было несущественно для Матиаса, представляло не большую важность, чем фильм на экране ТВ.
И не серьезней.
У него были дела. Плохие дела. От которых его мозги собирались в кучу, а боль в левой стороне груди вспыхивала с такой силой, что он с великим трудом оставался в сознании.
Дерьмо… Джим Херон знал слишком много о том, что должно быть частными мыслями, личностными знаниями. Будто мужчина настроился на внутреннюю радиостанцию Матиаса, подслушивая все песни, перезвоны и сообщения о ситуации на дорогах.
И ублюдок был прав. Заместитель Матиаса на самом деле возвысился после маленького «происшествия» в пустыне: в последние два года, этот оперативник сделал себя незаменимым и, оглядываясь на все задания и ситуации, с которыми сталкивался Матиас, стало очевидно, что заместитель постепенно влиял на его решения, пока не начал принимать их сам.
Это было едва заметно. Будто кто-то медленно прибавлял огня под кастрюлей с водой. Именно заместитель изменил его мнение относительно ухода Джима Херона. И мужчина склонял Матиаса к убийству Исаака. Можно привести сотню примеров… в каждом из которых действовал именно он.
Он даже не замечал, что это происходило.
Боже, все началось с убийства сына Алистара Чайлда. Оно стало первой из «гениальных» идей.
Конечно, логика была неоспорима, и Матиас без колебаний нажал на курок. Но когда он просмотрел снятое видео, его тронули рыдания Чайлда. Открыли дверь в коридор, о существовании которой он даже не подозревал.
