― Неудобно как-то…
― Что тут неудобного? Ты у нас девушка любознательная, и капитан это уже знает. Да и понравилась ты ему. Гляди, вот-вот, в любви признается… Я видел, как он на тебя смотрел.
― Вот поэтому и неудобно, что я тоже это заметила… Может мне как-то себя изменить, изуродовать, что ли, чтобы мужики в мою сторону совсем не смотрели, а?
Мозг нахмурился, и карандаш, который он вертел в пальцах, с громким треском разлетелся на части. Я вздрогнула от неожиданности. Голос профессора стал строгим и жёстким:
― Тебе твоих шрамов мало?! Ещё хочешь?! А помнишь, как переживала из-за них, плакала, что такие страшные? Что замуж никто не возьмёт? Помнишь?! А теперь, что?!
Я сжалась и опустила глаза в пол. Он так со мной никогда не разговаривал!
― Что молчишь?!
― Я замуж ни за кого не собираюсь, тем более здесь…― отчётливо проговорила я,― это, во-первых. Во-вторых, внимание мужчин мне всё же приятно, только тут его слишком много, мне столько не нужно. А в-третьих…― я встала и уставилась на профессора сверху вниз,― ты слишком много себе позволяешь! Это ты живёшь в моей голове, а не я ― в твоей! Я к тебе не просилась! Это ты…― и ткнула в него пальцем,― просил пустить тебя на постой и разрешить пользоваться всем, что у меня есть внутри! Ты ― не я! Я тебе благодарна и признательна за помощь и поддержку, и за любовь, про которую ты не раз говорил…
― Кари, я…
Моя тирада подействовала, и тон его изменился на привычный, мягкий и нежный. Но было поздно, меня уже понесло.
― Молчать!― рявкнула я. Потом выдохнула и продолжила, только уже не так громко.― Я ещё не закончила… Не надо больше заниматься моим воспитанием или перевоспитанием, и соблазнять меня, глазки «космические» строить тоже не надо. Как мне быть и что делать, кого любить или не любить, я буду решать сама, а ты, если хочешь, то помогай, а если нет, проваливай и избавь меня от своего присутствия. Я всё понятно сказала?!
Он молчал, прикрыв лицо ладонью. Я бухнулась обратно на кушетку. Дрожащими руками взяла чашку и налила ещё тёплый кофе. Сердце ходило ходуном, а дыхание сбилось.
― Почему не ушла… не хлопнула дверью?..
― Не знаю…― буркнула я в ответ,― не хочу, наверно…
Он поднялся, вышел из-за стола, опустился на колени и обхватил мои ноги:
― Ты такая красивая, когда злишься…
Я скорчила гримаску:
― Не подлизывайся…
― Ещё чего…― он улыбнулся своей фирменной хитрой улыбкой.― Прости…
― И ты больше так не будешь.
Мозговой уткнулся лицом в мои колени:
― Не могу обещать… Однако, с уверенностью, могу сказать, что каждый раз буду вымаливать прощенье, стоя на коленях.
Я захохотала:
― Вот же хитрюга!
― Да, я такой…
Я всматривалась в его черты, такие родные и знакомые. В карие глаза, с лучиками морщин, которые стали постепенно темнеть, потом расширяться, а потом… начал проступать тот самый! сиреневый оттенок по окружности всей радужки. Вот только сейчас же говорила! Крепко зажмурившись, я сжала его локоть и твёрдо произнесла:
― Нет!― и очнулась…
Было ранее утро. Тусклый свет пробивался сквозь щели, а лёгкое покачивание действовало успокаивающе. Несколько минут я пыталась унять учащённое сердцебиение и дрожь в конечностях: «Что он делает?! Что он со мной делает?! Теперь я точно уверена, что это он, а не я… так воздействует. Вот только я говорила, чтобы он больше так не делал! Чего он добивается?! Такое ощущение, что он меня гипнотизирует… Только зачем?! Одни сплошные загадки…».
Я тихонько лежала и слушала плеск волн за бортом. Сверху доносились голоса матросов и команды капитана. «Похоже, мы отчаливаем, вроде как якорь поднимают…― я вслушалась в звуки на палубе.― Значит, ужин я пропустила… Странно, что никто не попытался меня разбудить, а может и будили, да не получилось…». Тревожно глянув на дверь, я убедилась, что закрыто изнутри: «Значит, не видели, как я отключаюсь… Хвала всем богам!»
Я встала и начала приводить себя в порядок. В тусклом утреннем свете в зеркало было плохо видно, и я открыла ставни. Свежесть, прохлада и солёный запах моря наполнили тесное пространство. Скинув тунику, я приступила к умыванию, подвесив зеркальце напротив. Плеснув пару раз водой в лицо, на шею и грудь, я заметила интересную вещь. Мой браслет на плече поменял цвет. Из стального стал нежно-голубым, а одна буква непонятной надписи еле-еле пульсировала мягким жёлтым светом. Я протёрла глаза и схватила зеркальце, поднеся его ближе. Как красиво! Волшебство какое-то! Как в кино про всяких колдунов и магов! Я вгляделась внимательней: закорючка напоминала букву «ау» из местного алфавита. «Какая удивительная вещь! Что же это значит?! Спасибо, Гун! Спасибо, за такой подарок!»
Я оделась, закинула в рот жменю сухофруктов, поднялась на палубу и… обалдела. На носу «Медузы» развивался кливер! Треугольный косой парус хлопал на ветру, а Найр и Кулан подтягивали канаты. Я обернулась. Капитан и Данко стояли у руля, пытаясь положить шхуну на другой галс. Завидев меня, Аютан призывно махнул, и я помчалась на корму.
― Ну как?!― глаза его горели, сильные руки крутили рулевое колесо, и вся фигура, такая гибкая и подвижная, выглядела весьма привлекательно.
― Потрясающе! И когда же вы успели?!
― Да быстро! Парусина ещё оставалась и канатов с блоками у нас запас. Эрдана Карина, вы и вправду богиня?! Или звезда?! Я когда увидел чертежи и рисунки, то сначала поверить не мог! Это же чудо! Какие корабли! Как дома! А мачты! А кормовые надстройки! Паруса!
― А фигура женщины на носу с развевающимися волосами!― добавил Данко, не сводя с меня восхищённых глаз.
«Ну всё! Теперь всё плаванье с тебя пылинки будут сдувать!― голос Тана был бодр и весел, как обычно.― А если разрешишь, то и на руках носить, и поклоняться…».
«Вот только поклонения мне как раз и не хватает!― ответила я мысленно.― Я хочу сказать тебе спасибо… за помощь… Рисунки и чертежи получились очень удачные».― «Всегда к твоим услугам, дорогая!»― «То-то же! Общение в таком ключе мне больше нравится!»
Через некоторое время мужчины справились с управлением и «Медуза» бодро продолжила свой путь по чистым синим водам. Данко остался у руля, а капитан потащил меня в каюту разбираться с тем, что не понял. Мы ненадолго прервались на завтрак, потом Ают менял вахты, а потом опять закопались в чертежах. Идея поставить рулевое колесо вертикально и переименовать в «штурвал», капитану сразу очень понравилась. Единственное, что вызвало у меня сомнение, так это возможность его правильной установки. Я же никогда не видела и не знала, каким образом сам штурвал соединяется с рулём корабля. Но Аютан отмахнулся, сказав, что с этим больших проблем не будет и заворожённо уставился на рисунок:
