Пристроив на стену зеркальце, я вертелась и так и сяк, пытаясь рассмотреть, как же выгляжу в этой штуке. Лимм прекрасно облегал тело, подтягивая и сжимая в нужных местах, но движений ничего не сковывало. Я свободно могла вертеть руками, задирать ноги, наклонятся, в общем, идеально! Как же хочется посмотреть в большое зеркало! Но даже в капитанской каюте оно было маленькое.
От стука в дверь я вздрогнула: «Надо же… так увлеклась, что шагов не услышала…».
― Кари, ты спишь?― это был капитан.
Я откинула щеколду и открыла… Лучше бы я этого не делала!
― Ну как?! Мне идёт?!
Аюта словно парализовало. Сначала он стоял столбом и пялился во все глаза, потом дёрнулся, покраснел и рванул на палубу. «Ох! Опять я дала маху! Нельзя было, наверно, перед ним в таком виде показываться…». Шёпот Тана в ухе, только утвердил в этой мысли:
― В библиотеку в таком виде лучше не приходи… Иначе, я за себя не отвечаю…
― А что такого?! Я же не голая!
― Не голая… Только… Если бы ты видела себя со стороны…
Я ещё раз осмотрела себя: «Да-а-а… и верно, как вторая кожа… Только чёрная и с какими-то прожилками… Талия сжата, ягодицы плотно обтянуты и приподняты, грудь рельефно выделяется… Похоже, что слишком сексуально, даже чересчур… Вон как, капитана-то, торкнуло! Опасный костюмчик! Но краси-и-ивый… И снимать совсем не хочется!»
Некоторое время я ещё покрутилась, привыкая к такой удивительной одёжке, а потом принялась его стаскивать: «Вот бы в нём поплавать! Интересно, а что сказал бы Макс, если бы увидел меня в нём?» Стянув верхнюю половину лимма, я заметила, что на браслете пожелтела ещё одна буква: «Ого! Процесс идёт… Что же будет когда вся надпись пожелтеет?! Посмотрим-посмотрим…».
Наверху три раза звякнул гонг ― Тиль приготовил ужин. Я быстро переоделась, обернула лимм влажной тряпкой и пошла наверх. Возле камбуза меня поймал Данко:
― Тебя капитан зовёт… Составить компанию за ужином…
Я нехотя развернулась и направилась к капитанской каюте. Аютан стоял у небольшого квадратного окна, скрестив на груди руки, и смотрел в сторону высокой скалы у входа в бухту: стол накрыт для двоих, над мисками поднимается пар, а рядом два бокала из чёрного серебра… Видно, эту парочку капитан решил оставить себе. Я отодвинула кресло, и он обернулся:
― Я почему-то подумал, что ты не придёшь…
― Почему я должна была не прийти?
Он разлил вино по изящным бокальчикам и уселся напротив:
― Не привык пить из такой посуды…
― Ну ты теперь человек очень богатый, надо привыкать…
Ают засмеялся и, протянув руку через стол, сжал мои пальцы:
― Кари… Я тут подумал… Сегодня я отпускаю команду в город, ребятам нужно отдохнуть от меня… Если хочешь, могу проводить тебя к горячему источнику, да и самому тоже не мешает окунуться… — он замолчал, видя моё напряжение.― Ты только ничего плохого не подумай… Без твоего согласия ничего не будет… Просто ты такая… красивая и… удивительная, что мне, иногда, даже больно… Знаешь… Со мной такого никогда не было. Я ведь раньше в любовь не верил, думал, что это россказни излишне чувствительных людей…
«Ну вот и приехали! Неужели придётся сходить на берег и до Латраса двигаться одной?! Как же не хочется!»
Я уставилась в миску с едой и выдавила:
― Это понимать как признание?
― Да…
Никаким образом я не хотела обидеть капитана или причинить боль, но другого выхода не было. Лучше сразу и честно, чем давать ложные надежды.
― Я уже говорила, что ни с кем не намерена завязывать никаких отношений, кроме дружеских…
Он хотел что-то сказать, но я его остановила и встала из-за стола:
― Капитан, я сойду на берег и дальше поеду по суше. Оставаться на корабле мне не следует…
Он стремительно вскочил и загородил дверь:
― Я никуда тебя не отпущу!
― Намерен задержать силой?!― я жёстко посмотрела ему прямо в глаза.
― Кари, пожалуйста! Не уходи! Я доставлю тебя в Латрас и больше не заговорю о своих чувствах… Тебе нельзя уходить! Тут опасные земли для одиночного путешествия…― и схватил меня за руки.― Прости… Я сам всё испортил… Ты давала понять, что ничего не будет, но… Кари… Я люблю тебя! Слышишь?! Люблю!
Горячий, жадный, страстный поцелуй чуть не задушил. Я вырвалась и залепила ему звонкую пощёчину:
― Ты обещал! Как я могу верить тебе после этого?!
Сама не ожидая от себя такой силы, я оттолкнула его от двери и рванула в каюту.
«Бежать! Бежать немедленно! Иначе в Латрас я прибуду в постели Аютана! Как же всё было хорошо и спокойно! Я чувствовала себя в полной безопасности… и на тебе, получите и распишитесь! Капитан «Чёрной медузы» воспылал чувствами! А если не только он?! Если ещё кто-то начнёт ко мне клеиться?! На шхуне десять здоровых мужиков! А в море сбежать некуда и шлюпку я украсть не смогу, она всегда в зоне видимости того, кто стоит на вахте…». Вся в этих панических мыслях, я перебирала мешки и затягивала верёвки.
― Не смей! Даже не смей думать об этом!― вопль Мозгового чуть не разорвал череп.― Ты куда собралась?! Опять?!
Я с силой сжала виски, как бы пытаясь, запихнуть этот голос обратно.
― Дура!!! Куда ты пойдёшь на ночь глядя?! Осталось, максимум, дней десять пути! А по суше ты чёрт знает сколько будешь добираться! Он успокоится и потом в ногах валяться будет, прощенья просить!
― Заткнись, Тан…― прошипела я в ответ.― От твоего крика голова лопнет.
Я оторвала кусок старой рубахи и, смочив водой, приложила ко лбу. Такого ещё не бывало, чтобы так раскалывалась голова от общения с Мозгом. Последний раз я испытывала такую боль ещё на Кифовом носу, в хижине, когда приходила в себя от травм. Через несколько минут в голове наступила полная тишина: я слышала только, как пульсирует кровь в висках, да часто бьётся сердце. Боль, будто волной, смыло…
За стеной послышались шаги. Так стучали только сапоги капитана. Я подумала, что вот сейчас он войдёт, заговорит, но ничего подобного не случилось. Послышался какой-то лязг, потом дверь задрожала и… я поняла, что он сделал. Он меня запер! Снаружи моей каюты были «уши» для навесного замка. Я не понимала для чего они, когда есть обычный врезной замок, но теперь стало понятно… зачем. А может, это и не каюта вовсе?! А камера для пленников?!
― Кари, Кари… Успокойся…― Мозговой уже не кричал, а мягко и нежно пытался наладить контакт.― Это не камера, не думай глупостей. Он переживает за тебя, он влюбился без памяти. И ему нужно время, чтобы успокоиться… Неужели ты этого не понимаешь?!
