Эта удивительно красивая женщина, на которую были так похожи её дети, взяла мои руки и, поглаживая, попросила:
― Оставайтесь с нами на это время, эрдана Карина. Вы так слабы, худы и измучены… вы пять дней были без сознания. Мы боялись, что вы уже не очнётесь и ничем не могли помочь, просто ждали. Я никуда вас не пущу. А с нашим караваном вы попадёте в Латрас, только попозже. Оставайтесь! Я вас прошу!
Глаза её опять стали влажными. Ну как я могла отказаться! Тем более, когда всё так удачно сложилось. Я сжала её руки и радостно закивала.
«Легенда», которую так непринуждённо придумал Гай, задавая вопросы, оказалась на удивление удачной. Она объясняла почти все мои странности в глазах местного населения: и то, что у меня короткие волосы, и то, что почти не говорю, но всё понимаю и оборванный, измождённый внешний вид и так далее.
«Значит, если будут спрашивать, то я с севера, родных нет, иду искать приюта у дальней родни в Латрасе. Отлично! Даже самой не пришлось напрягаться, а то я бы наворотила…»― я была довольна. Интересно то, что в этой новой биографии практически не было лжи, а так, просто недомолвки.
Мои родители действительно умерли: мама, когда мне едва минуло шестнадцать, а через три года ушёл и отец. Других близких родственников, кроме старшей сестры и её семьи у меня не было. А для них я умерла. Дальняя родня по маминой линии жила где-то в Америке и мы не общались. А то, что я якобы с севера, так с таким же успехом можно думать, что я с юга, востока или запада. В космосе ведь нет понятия сторон света, и в каком направлении искать в ночном небе место, где может находиться Солнечная система и Земля, неизвестно. С севера, значит, с севера! Вполне годится для меня и многое объясняет для других.
Этим же днём, ближе к вечеру, караван остановился на стоянку. Когда я выползла на свежий воздух, то оказалось, что двигались мы по хорошо наезженной дороге. Вокруг привычное редколесье с небольшими полянками, а невдалеке, среди деревьев мелькнуло голубое озеро. Вот возле этого водоёма караванщики и расположились на ночёвку.
Мужчины освободили лошадей от упряжи, соорудили несколько кострищ, вынесли раскладные стульчики, кухонную утварь. Женская часть принялась за приготовление ужина, а несколько молодых мужчин повели купать коней. Другие же, прихватив снасти, пошли на рыбалку. Двое парней остались, наверно, в качестве охраны. Они были вооружены небольшими мечами, и одеты в какие-то странные, то ли жилеты, то ли кольчуги из тёмно-серой чешуйчатой кожи.
Отойдя от стоянки, я подалась в кусты, уже давненько терпела. И только вылезла обратно, как передо мной нарисовалась Айра:
― Эрдана Карина, где вы пропали? Пойдёмте, мама вас ищет,― и потащила к кибиткам.
Внутри повозки, раскрыв сундуки, сидела Хейя и перебирала содержимое. Когда мы заглянули, она улыбнулась и, взмахнув цветастой тряпкой, поманила меня к себе:
― Эрдана, нужно найти для вас подходящую одежду, а потом пойдём купаться.
Подобрать облачение оказалось проблематично. Всё было или большое, или совсем короткое. Юбки и рубашки Хейи были мне велики, да и висели как на колу, а одежда Айры ― ну совсем короткая. Пока мы копались в ворохе тряпок и занимались примеркой, девочка достала откуда-то небольшой овальный предмет в ажурной рамочке.
У меня дыхание спёрло: «Зеркало!» С тех пор как я попала на Окатан, своё отражение я не видела, разве только на водопаде, в зыбкой воде. Но что там можно было рассмотреть? Повернувшись к девочке, я потянулась к вожделенному зерцалу с вопросом в глазах. Айра поняла чего именно я хочу.
Медленно-медленно я заглянула в отражение и… не узнала. Да-а-а… Хороши дела… Это я всё-таки или нет?! После усиленного рассматривания, я всё же убедилась, что это я, но… изменившаяся, практически до неузнаваемости. Если бы сейчас меня увидели мои родные или друзья, то вряд ли бы узнали. Я и сама себя узнавала с трудом.
Мои русые волосы, похоже, выгорели до платинового оттенка. Когда же я развернула грязные от болотной жижи пряди, то оказалось, что они полностью такие светлые, от самых корней. Было, похоже, что я вся поседела…. Хотя нет… это не седина… просто очень светлый цвет. Кожа загорела до оттенка мокрого песка, как и все открытые участки тела. Брови, которые я всегда выщипывала, считая их слишком широкими, вернулись к своему изначальному виду и графитовыми дугами подчёркивали глаза. На загорелом лице, раньше голубые, а теперь ярко-синие очи смотрелись просто отпадно. Глаза хоть и запали, но почему-то стали казаться гораздо больше, наверно потому, что щёки ввалились, нос и подбородок стали острее, а скулы, наоборот, чётко выделились на лице.
Рассматривала я себя долго. Никак не верилось, что это почти незнакомое и такое красивое, какой-то строгой, завораживающей красотой лицо ― моё. Теперь вполне понятно, почему меня приняли за северянку. Я не очень походила на местных, я была, как бы это сказать, другой расы, что ли, и отличалась так, как у нас отличаются арабы от шведов.
В принципе, такие перемены были вполне объяснимы: большой потерей веса, голодовкой, физическим и моральным истощением, а также всем этим кошмаром, который со мной случился. Но почему так изменился цвет волос и глаз?! В чём тут дело?! Непонятно! «Может, Мозговой сможет пролить свет на эту загадку? Надо будет пообщаться с ним по возможности»,― подумала я.
Оторвав от мыслей, Хейя тронула за плечо:
― Вы очень красивая, эрдана.
Айра воскликнула улыбаясь:
― Как богиня! Только худая очень.
Мы дружно рассмеялись.
― Ну это дело поправимое,― добавила мама девочки.― Давайте всё-таки подберём что-нибудь для вас, а в Маргосе уже купим или пошьём. Я знаю там неплохую портниху.
На том и порешили. Когда мы купались и переодевались, Хейя обратила внимание на мои шрамы, но ничего не сказала, только сочувственно покачала головой. А вот заметила ли она, что у меня нет родовой метки, не знаю. Похоже, что нет. После купания в озере с душистым, пахнущим травами мылом, облачения в чистую, хоть и не вполне подходящую по размерам, одежду, я почувствовала себя заново родившейся на свет.
За ужином на меня все заинтересованно поглядывали, а мужчины особенно. Нет-нет, искоса кто-нибудь да посмотрит. Было очень неловко. Проглотив кашу и сочный кусок рыбы, я поблагодарила Хейю и ушла в кибитку. Уже стемнело. Я улеглась на раскладушку и закрыла глаза, а открыла уже в библиотеке.
Мозговой лежал на кушетке и читал книгу, а на столе стоял поднос с дымящимся кофейником и две чашки. Мой жилец поднял глаза и улыбнулся:
― Я ждал тебя.
― Вижу,― и махнула на пару чашек.
― Кофе хочешь?
― Спрашиваешь… Конечно, хочу.
Пока я разливала ароматный напиток, то успела подумать, что как всегда ничего не понимаю: я сейчас буду сидеть в своей же голове с частью себя, и с ней же, на пару, пить кофе. Бред, глюки и полная галиматья! Никак не могу привыкнуть, хотя пора бы уже не задумываться об этом, всё равно не пойму. Усевшись на кушетку, я протянула одну чашку Мозговому и сама сделала глоток. О, блаженство! Хоть виртуально попробовать! Есть ли в реальности на Окатане кофе, я пока не знала, но думаю, что попутешествовав с караваном, узнаю наверняка и не только про кофе.
