Когда они более-менее успокоились, Атаман махнул на меня рукой и, вытирая слёзы, вышел. А Нянь, продолжая хихикать, смотал свободный конец этой странной верёвки на руку, подошёл ко мне и, взяв штаны, протянул моток сквозь одну штанину. Когда я справилась с завязками, то штаны на мне превратились в шаровары. Ну хоть так и то хорошо, всё-таки одежда. Пока я возилась со штанами, Нянь сходил в другой угол, порылся в мешке и поставил передо мной короткие мягкие сапожки, очень сильно смахивающие на угги. «А вот и обувка!»― обрадовалась я. Сапожки были старые, уже сильно потрёпанные жизнью и, естественно, большие как минимум на пару размеров. Но как говорится, «на безрыбье…».
Наконец-то я смогла выйти наружу. И пусть меня вывели, как собаку на поводке, всё равно это было здорово. Сначала яркий дневной свет ослепил, но глаза быстро привыкли. Я глубоко вздохнула, голова закружилась, и я припала спиной к ближайшему дереву. Как же хорошо! Было очень тепло, но не слишком жарко. «Странно,― подумала я.― Когда я ехала в этой треклятой маршрутке на нашу дачу, стояло тёплое сухое, но «бабье» лето. Было начало октября. А сейчас лето… самое настоящее. Или время вернулось назад, или я нахожусь в каких-то других широтах, гораздо южнее?! Не могла же я провести «в отключке» почти год?!» Я окинула взглядом окрестности: вокруг лес, не очень густой, но и не редкий; местность неплоская, частично каменистая, кругом проступают скальные породы. «Какие-то предгорья,― подумала я.― И каким же образом я здесь очутилась? Ничего не понимаю!» Там, где я жила, никаких гор и в помине не было. Моему лекарю, видно, уже надоело стоять рядом и, сделав рукой характерный жест, он пошёл вперёд. Я поковыляла за ним.
Обойдя нашу хижину, которая, оказывается, была пристроена одной стороной к невысокой скале, мы углубились в лес. Спустившись в небольшой овражек и пройдя через кусты, я увидела очередное сегодняшнее чудо. Из жердей и длинных кольев, накрытых разлапистыми ветками, был сооружён симпатичный шалашик, зайти в который можно было не наклоняясь, мне, во всяком случае. А когда я заглянула внутрь, то обалдела. Это был самый настоящий туалет! Почти такой же, как до сих пор можно встретить у нас в деревнях. Клозет типа сортира. Но самое прикольное, что свои дела в нём можно было делать сидя. Укреплённую сверху толстыми досками отхожую яму венчала конструкция с дыркой, а на ней что-то типа ящика тоже с дыркой, обитой чем-то вроде кожи. Добротно. Я заулыбалась: «Ну прямо, рай!» Видя мой восторг, Нянь ухмыльнулся и, сделав приглашающий жест, повёл меня дальше показывать местные достопримечательности.
Мы вернулись к хижине, и пошли в противоположную сторону. Шли не более десяти минут, когда я услышала шум водопада. Но тут из-за деревьев нам навстречу вышли Мелкий с Плешивым. Оба были полуголые и мокрые. Когда они поравнялись, и я разглядела их рожи, то моему злорадству не было предела: «Вот это праздник души! Ай да Атаман! Отлично провёл воспитательную работу. Десять баллов! Так вам и надо, ублюдки!» Их лица напоминали мясной фарш: заплывшие глаза, распухшие носы, развороченные рты. Плешивый на меня злобно зыркнул, а Мелкий сделал вид, что меня не заметил, хотя как, вообще, он мог видеть сквозь такие щёлочки?!
Я шла за парнем, и меня просто распирало от радости: «Какой всё-таки сегодня замечательный день, несмотря на то, что меня привязали. Вчера вечером я готовилась умереть, а сегодня свалилось столько впечатлений. Теперь, точно, меня никто не тронет! По-моему, Атаман решил оставить меня только для себя. Что ж, в принципе, это не так уж и страшно, лучше он один, чем все пятеро». В том, что главарь этой банды вскорости потребует плату за своё покровительство, я ни секунды не сомневалась. Однако и панического ужаса перед ним уже не испытывала: он справедлив и умеет смеяться, значит как-нибудь справимся.
Пока я была в этих мыслях, мы пришли. Ну сегодня точно мой день! Изящный маленький водопад, окружённый зеленью, вытекал прямо из скалы. С высоты пяти-шести метров вода летела вниз в почти круглое озерцо и дальше текла весёлым ручейком. Тут Нянь взял меня за руку и повёл к воде, я ещё сильно хромала. Когда я попробовала войти в воду, парень меня не пустил. Он показал на мою перевязанную ногу и отрицательно покачал головой. «Ага, мочить нельзя,― догадалась я.― Ну да ладно, раз нельзя искупаться целиком, искупаем половину». Я улеглась животом вниз на большой плоский камень и посмотрела в воду. Она была кристально прозрачной, на дне видно каждый камешек, даже самый маленький. Дальше, в глубине, плавали необычные рыбки с очень длинными плавниками и хвостами, которые лениво колыхались от движения воды.
Мне очень хотелось взглянуть на себя и поэтому, слегка приподнявшись, я попыталась увидеть своё отражение. Несмотря на то, что вода не была абсолютно спокойной, я смогла разглядеть, что на меня таращится бледное чучело, с запавшими глазами и торчащими во все стороны короткими волосами, под правым глазом которого расплылся огромный синяк почти до середины щеки. А я-то всё думала, почему так болит пол-лица, списывала на головную боль. На секунду закрыв глаза, я попыталась представить, как выгляжу со стороны: фонарь под глазом, бледная как смерть, тощая, замотанная в повязки, в одёжках, будто с пугала сняли, и с волосами как у дикобраза… «Красотка ещё та!»― сказал в голове какой-то голос. «Очень точное замечание»,― подтвердила я, как видно самой себе, и продолжила самолюбование.
Остаётся задаться вопросом: как кто-то мог что-то от меня хотеть? Да на меня стоило только посмотреть, чтобы залиться слезами жалости. «Но я до сих пор жива и не умираю от заражения крови или какой-либо инфекции. У меня нет серьёзных переломов, и я уже могу ходить. А раны заживут, и голова пройдёт, рано или поздно»,― я улыбнулась отражению и, поддавшись какому-то наитию, быстро сунула голову в воду. Вода была очень холодная, но такая освежающая и живая, что вынырнув, я завопила диким голосом. Мне хотелось жить!
Оказывается, всё это время, пока я общалась с водной стихией, мой Нянь сидел позади и держал меня за ноги. Оглянувшись на него, я поняла, что мальчик в шоке от меня и моего поведения. От воды он оттащил меня практически силой и, усадив на ближайший камень, начал снимать с меня рубашку. Я сперва не поняла зачем, но увидев, как он ловко снимает с плеча повязку, догадалась. Он решил проверить, как там всё заживает.
Из того, что можно было увидеть, выходила неприятная картина. Моё правое плечо было порвано, а точнее, разорвано в клочья. Грубые швы, с ёжиками торчащих ниток, начинались от локтя и, проходя вдоль ключицы, достигали основания шеи. Багровые кровоподтёки и синяки дополняли картину. Смотреть было страшно, и я отвернулась. Выступили слёзы, и всеми силами я старалась не заплакать. И это я ещё ногу не видела. Там то же самое, судя по ощущениям, если не хуже.
Что же со мной такое случилось, что я оказалась неизвестно где, в компании каких-то бандюганов, говорящих на непонятном языке? Аварию я помнила до того момента, когда машина въехала на мост, а через несколько секунд удар… машину закрутило, крики людей, сидевших сзади, потом ещё удар и открывшаяся прямо передо мной дверь. Очень похоже, что в неё меня и выбросило, а дальше чернота и пустота. А уже потом лес, деревья, ощущение боли и опять я проваливаюсь куда-то и лечу в темноту. Одни вопросы и никаких ответов.
