Стоя на коленях, я вертела в руках странную ловушку, как вдруг где-то сбоку что-то громко плюхнуло. Аккуратненько, чтобы не вспугнуть возможную добычу, я достала из мешка кинжал и засунула его за пояс, взяла сеть и медленно, стараясь ступать как можно мягче, пошла в сторону откуда послышался всплеск. Раскинув сеть, я опять забрела на мелководье и сквозь заросли тростника пошла вдоль берега. Впереди что-то зашуршало. Резким движением я раздвинула колючие ветки, расцарапав при этом руки, и уставилась прямо в немигающие изумрудные глаза. Опа! Ангалин! Желудок непроизвольно сжался, и я икнула… Ангалин тоже… икнул. Я узнала его сразу. Это он! Тот самый, бедолага, которого я освободила в Маргосе. Он ещё так чувственно лизнул меня на прощанье. На одной из широких, почти чёрных чешуек на его лбу была приметная серповидная царапина, я её хорошо запомнила.
― Это ты?!― выдала я на выдохе, скалясь во весь рот.
Ящер кивнул. Он меня тоже узнал.
― Вот так встреча! Ты тут тоже спал, как и я?!
Он опять кивнул.
― Я так рада, что с тобой всё в порядке! Жаль, что ты не рыба, а то есть очень хочется! Но всё равно здорово, что мы встретились!
Я ещё немного постояла, болтая в воде сетью и не зная больше, что говорить. Ящер не отрывал от меня глаз.
― Ну, я это… пойду. Я тебе, наверно, помешала… У меня тут лодка… Вечером дальше поплыву… Мне в Банкор нужно…
Ангалин не двигался. Я развернулась и побрела обратно, переваривая в голове, столь неожиданную встречу. И только ступила на песок, как к ногам упала крупная рыба. Я обернулась. Из воды торчала голова ящера.
― Спасибо!!! Вот это подарок!― настроение подскочило ещё выше.― Ты очень меня выручил! С голоду теперь точно не умру.
Рядом шлёпнулась вторая, ещё большая. Я только развела руками… Ну, это вообще!
― Я столько не съем! Может… составишь компанию?!
Было видно, что ангалин думает. Ну и пусть думает… Не уплывает и хорошо… Пока ящер сидел в тростнике, я разделала одну рыбу, потом другую, благо опыт уже имелся, да и голод подталкивал. После принялась за костёр, но, как назло, всё вокруг было сырое. Кое-как я нарубила кинжалом колючих веток, сложила их шалашиком, но для растопки не нашла ничего подходящего: «Проблема! Не есть же сырую… Хотя, кажется, придётся… Не позаботилась о необходимом, не продумала действия как положено, теперь сама виновата… Надо было не только тряпки покупать, но и готовиться к самостоятельному путешествию!»
Я продолжала высекать искры камнем для розжига, но огонь не занимался: «Ну, дура! Нет ума, считай, калека! Мозговой тоже хорош… Напомнил бы, посоветовал… И что теперь делать?!» Позади, в зарослях, послышалось шуршание и треск. Я оторвалась от своего занятия: ангалина в тростнике уже не было. Через несколько минут он вылез из кустов, волоча рукастым хвостом здоровенную корягу. Несмотря на то что это бревно снаружи было мокрое, внутри сгнило почти до трухи, которая занялась с первой искры. Большая куча углей нагорела очень быстро и через час я уже уплетала запечённую ихтиофауну. Ангалин наблюдал за моими действиями, лёжа рядом с лодкой.
― Ты прямо, спаситель, мой! И едой обеспечил, и с костром помог! Спасибо!― я глотала сочные, жирные куски.― Точно не хочешь?― и протянула ему половинку одной тушки.
Ангалин втягивал широкими ноздрями горячий пар и смешно морщил чешуйчатый нос.
― Зря отказываешься… Очень вкусно! Я понимаю, ты, наверно, любишь сырую… Но рыба, запечённая на углях… М-м-м…― и я покачала головой.― Это потрясающе! Попробуй хотя бы…
Ящер подполз ближе и принялся усиленно нюхать. Я подула на горячий кусок:
― Вот съем всё сама и тебе не достанется…
Ещё раз сильно втянув воздух, ангалин медленно взял предложенную долю и проглотил.
― Вот и молодец! А то неудобно как-то, есть в одиночестве… Ну как? Вкусно?
Он сначала смотрел на меня зелёными глазищами, потом облизнулся и зашипел.
― А-а-а… Не распробовал?!
Он вздрогнул, сделал несколько шагов назад, не отрывая взгляда от моего лица, и проговорил:
― Понимаеш-ш-шь?!
Теперь я вздрогнула. Я ведь поняла, что он сказал сразу, только не сообразила, что уловила значение его шипения. Первый раз он сказал: «Непонятный вкус-с-с…».
Несколько минут мы пялились друг на друга, а потом я сообразила, что языковые настройки в моей голове никуда не исчезли. И на слух я понимаю даже речь ангалинов! «Потрясающе! Спасибо, Дайк! Спасибо! Работает твоя травка, до сих пор работает!»
― Да вроде понимаю… Скажи ещё что-нибудь…
Ангалин беспокойно забегал, сверкая глазищами, а потом прошипел:
― Этого не мож-ж-жет быть!
Я улыбнулась:
― Поверь, может быть всё что угодно! Уж я-то это, точно знаю!
― Но как?!
― Меня просто одной травкой поили… Некоторое время назад… Теперь я любой язык понимаю… Главное, правильно сосредоточится…
― Ч-ч-что?!!!― Ангалин подпрыгнул, красиво выгнув гибкую спину.― Травой раз-з-зума?!!!
― Точно! Она так называлась! Как ты догадался?!
― Это великая тайна! Эта трава наш-ш-ша! Свящ-щ-щенная трава ангалинов! Где ты её вз-з-зяла?!!!
― Во-первых, не надо так нервничать, а во-вторых… я её нигде не брала, меня поил отваром один человек. Кстати, та ещё гадость! А вот где он её взял, понятия не имею! Не представилось возможности выяснить, да мне это и не нужно было…
Ящер бегал по песку туда-сюда и его длиннющий хвост извивался как змея, а пальцы на конце сжимались и разжимались, как кулак у человека.
― Ага-а-а!― причина его беспокойства стала понятна.― Вы сами эту травку употребляете! Чтобы людей понимать!!!
Он забегал ещё быстрее. Я угадала! Он остановился, и зелёные глаза начали покрываться сетью красных прожилок. Ящер молниеносно подскочил… Я даже не успела никак среагировать, как пальцы на хвосте сжали горло. Лёжа на песке, под тяжёлой нависшей тушей, я судорожно пыталась разжать железную хватку и хрипела… В глазах помутилось, но больно почему-то не было… Я чувствовала только, как холодный обруч сжимается всё сильнее…
― Ты знаеш-ш-шь наш-ш-у тайну…― шипел ангалин прямо в лицо.― Я долж-ж-ен убить тебя-я-я…
― Сделай… м-м-милость… Эта планета мне… до чёртиков… надоела…― всё, что я смогла выдавить.
Пальцы неожиданно разжались… Пока я кашляла и вдыхала спасительный кислород, ящер сидел рядом и сверлил меня красными глазами.
― Спасибо, что хоть накормил… перед тем как убивать… Змей… Горыныч… Что ж ты дело не закончил?― кашель ещё душил, и я тёрла онемевшую шею.
