― Какой запах?
― Твой…
― Сильно противный?
― Почему противный? Наоборот… Оч-ч-чень приятный, хоть и с-с-странный.
― Чем странный?
Ящер пожал плечами, ну совсем как человек:
― Не з-з-знаю…
― А ты в воде тоже запахи чувствуешь?
― Ещё как… Мож-жет продолжим бес-с-седу внизу?
Спустился он так же быстро, как и залез. Мне же это сделать оказалось сложнее. Кончилось тем, что с нижней ветки Максу пришлось меня снимать. Эта ситуация очень его позабавила, а я первый раз дотронулась до него. На ощупь ангалин оказался вовсе не таким, как мне представлялось. Во-первых, он был очень тёплым, во-вторых ― чешуя была не такой гладкой, как у змей или ящериц, мне доводилось трогать и тех и других. Она была как бы бархатной, напоминая силиконовый материал, и очень-очень приятной. На вид гладкая, твёрдая и блестящая, а под пальцами ощущение нежной кожи. Удивительно! А брюхо, так вообще, покрыто очень плотной коротенькой шерстью с чешуйчатым рисунком и зрительно не отличить, где кончается чешуя и начинается шерсть. Потрясающая зверюга! Хотя зверюга ли?! Разве можно разумное существо, пусть и выглядящее как животное, называть зверем? Сомневаюсь…
Я на несколько секунд зависла на ангалине, обнимая его за гибкую шею и погрузившись в тактильные ощущения и впечатления.
― Мож-ж-жет, наконец, отпустиш-ш-шь?― сказал он тихо.
― Прости… Ты просто… Такой приятный, я не ожидала…
― Да?! Неуж-ж-жели?!
― Очень…― я улыбалась во весь рот, глядя в изумрудные глаза.
― Вот никогда бы не подумал, что такие слова мне с-с-скажет женщ-щ-щина.
― Почему?
― Как почему? Людям мы противны, особенно, женщ-щ-щинам.
― Вот дурёхи! Они вас просто никогда не щупали! Если бы хоть раз попробовали то, загладили бы до дыр в чешуе!
Макс захохотал. А смех у него был ну просто потрясающий: квакающий, прикашливающий, с писклявыми и скрипучими нотками, при мелком подёргивании всех конечностей. Я не выдержала такой уморительной картины и тоже засмеялась. Было очень смешно! Когда мы отхохотались, Макс решил подкрепиться перед ночным заплывом и направился к воде.
― Я крокодилов видела…
Он оглянулся на такое предупреждение, снисходительно хмыкнул и змеёй скользнул в воду. Я тоже решила перекусить, как раз оставалась одна запечённая рыбка. Вскоре он вернулся и пристроился рядом.
― Когда будем в Банкоре?
― С-с-скоро… Две-три ночи пути… Я хотел бы ус-с-слышать продолж-жение твоего рассказа.
― Э-э-э, нет! Я и так уже много про себя наболтала. Теперь твоя очередь, что-нибудь рассказать про себя.
Он склонил голову набок и улыбнулся:
― Я так и з-з-знал, что так будет. Ты хитрая…
― А то…
― И что ты хочеш-ш-шь з-з-знать?
― Ну никаких священных ангалинских тайн выдавать не надо,― я потёрла горло,― а то мало ли что…
Ящер нахмурился:
― Мы это уж-ж-е обсудили…
― Мне интересно, а что ты делал в Маргосе? Как и почему попался?
Смешно переминаясь с лапы на лапу Макс начал свой рассказ:
― За Маргос-ссом, выше по течению, рядом с одним из притоков, есть Храм ангов, наш-ш-ших далёких предков. Вот туда я и пыталс-ся доплыть. Дело в том, что дальш-ш-ше Банкора, уже лет тридцать как, нас не пускают, это запрещено, ес-с-сли поймают ― казнят.
― А почему?
― Предыдущий Великий Террхан Восточных земель, отец нынеш-ш-шнего, нас сильно ненавидел и пос-с-стоянно ис-с-скал способы ограничить нас. Это вс-с-сё тянется много веков, то разреш-ш-шают, то запрещ-щ-щают… Как с-с-случается какая-нибудь с-стычка в море или тонут корабли с важными грузами, так с-с-сразу ангалины виноваты и реш-ш-шётки под всеми мостами опус-с-скаются. Но мы тоже так пос-с-ступаем. Выс-с-ставляем кордоны между ос-с-стровами, там, где проходят торговые пути и не пропускаем, только за з-золото. Ес-с-ли люди не хотят платить или пытаются прорваться, то корабль топим. Правда, людей не убиваем… Ес-с-сли кто-то тонет, то это уже не наша вина.
― А зачем вам нужно в Храмы?
― Как зачем?! Это же с-с-святыня! Каждый уважающ-щ-щий себя ангалин долж-жен хоть раз в жизни появиться в Храме, чтобы предки знали, что мы помним и чтим их.
― А вас то пускают, то нет. Так выходит?
― Так.
― А почему ваши Храмы расположены в таких местах, куда вам так сложно попасть, на территориях людей?
― Никто не з-з-знает, почему так. Некоторые из нас задавалис-с-сь таким вопросом, но точного ответа нет. Многие уж-ж-же давно и не пытаются…
― А ты, получается, настолько уважаешь себя и традиции, что несмотря на риск быть пойманным, рвёшься исполнить долг поклонения?
― Ты забываеш-ш-шь, Кари… Я сын Ангалина Рекса и, возмож-ж-жно, когда-нибудь займу место отца. Поэтому я обязан чтить предков больш-ш-ше других.
― А-а-а… Ты у нас наследный принц?!
― Не с-с-совсем…
― Как так?
― Отец ещё не слиш-ш-шком стар, а нас уже восемнадцать и у него могут быть ещ-щё дети. Кого он выберет, когда придёт его время, никто не знает. Любой из его с-с-сыновей может стать следующ-щ-щим Рексом.
Я улыбнулась про себя: «Принцев, пусть и не совсем наследных, среди моих знакомых ни здесь, ни тем более на Земле, нет. Можно сказать, что мне опять повезло. Спасибо вам, Окатанские боги!»
― А как ты умудрился в решётке застрять?
― С-с-сам не знаю… Если бы я был с оруж-жием, то такого бы не с-случилос-сь. Но путь в Храм долж-жен быть «чистым», то есть никакого оруж-ж-жия с с-собой иметь нельзя, это неуваж-ж-жение к Великим ангам. Под реш-ш-шёткой когда-то был прокопан лаз, но как я не ис-с-скал не мог найти его. Может, его обнаружили и зас-с-сыпали, а может, занес-сло илом и песком, не знаю. Пока я ш-ш-шарил по дну, то не заметил сеть, кто-то из рыбаков или потерял, или течением с-с-снесло. Дно там илистое, пока я копался, то так всё взбаламутил, что вода с-совсем мутная с-с-стала, вот и запутался… Сеть крепкая оказалас-с-сь, зубами не взять…
― Понятно…
Ангалин в упор уставился на меня:
― Кари… Ес-с-сли бы не ты, то у наместника в Маргос-с-се уже были бы новые дос-спехи…
― Я рада, что оказалась в нужное время в нужном месте.
― Я тоже рад…
