― Само собой… Вот только узнает ли он меня? А вдруг разговаривать не захочет?
― Ты так с-с-сильно из-з-зменилас-с-сь?
Я улеглась на спину: головой на Макса, как на подушку, а ноги закинула на сиденье кресла.
― Мне сложно об этом судить… Я же себя со стороны не вижу. Когда в лесу жила, то себя совсем не видела, кроме как в отражении воды. А про глаза и волосы так и говорить нечего… «райское поле» оставило яркие отметины.
Гибкая шея изогнулась, и голова Макса легла мне на живот. Он молча рассматривал меня, и я почувствовала, что краснею.
― Что ты делаешь?
― Любуюс-с-сь…
― Вот дурак…― и щёлкнула его по лбу. Звук щелбана о крепкую, крупную чешуйку получился звонким.
― Он тебя уз-з-знает, ты ж-ж-же не один день ж-ж-жила с ними, да и говорить з-з-захочет… Он же там с-с-смерти ж-ж-ждёт… Я тоже ж-ж-дал… Ложис-сь с-с-спать, а я на раз-з-зведку с-с-сплаваю. Ес-сть нес-с-сколько воз-з-мож-жностей попас-сть в тюрьму, по каналу и по подз-з-земной реке.
― Макс… Почему ты мне помогаешь?
Ангалин криво усмехнулся:
― Влюбилс-с-ся…
― А если серьёзно?
― Хочетс-с-ся утереть наместнику нос-с-с, да и с-самому Великому террхану. Щ-щ-щёлкнуть их вот так, как ты меня сейчас-с-с. И к тому ж-ж-же я, лично, против «з-з-золотой» банды ничего не имею. Вс-с-се говорят, что ангалины ж-ж-жадные и нам нуж-ж-жно только з-з-золото. А оно нам, дейс-с-ствительно, очень нуж-ж-жно! И ты з-знаеш-ш-шь, з-зачем. От него з-з-завис-сит наш-ш-ша ж-ж-жизнь в море! Когда из глубин поднимаютс-с-ся панцирные ос-с-сьминоги или кархароны мигрируют через наш-ш-ши воды, нам приходитс-с-ся туго и только вс-спыш-ш-шки с-с-света способны их отпугнуть. А без-з-з золота ангалины не светятс-с-ся и не могут с-с-согревать с-с-себя в холодной воде. З-з-зачем золото людям?! Раз-зве их ж-ж-жизнь з-завис-сит от него так, как наш-ш-ша?!― на такое сложно было что-то возразить.
Макс уплыл, а я переоделась и улеглась. Спать не хотелось… Я лежала и перебирала в памяти все, о чём мы разговаривали. По словам Макса, выходило, что важно выяснить в какой именно камере держат Граса, а дальше дело техники. Проникнув в туннель за стенами камер, можно будет отодвинуть камень, там должен быть рычаг, и забрать Граса, а потом уйти тем же путём. Сейчас всё выглядело просто и исполнимо, но реальность может внести свои коррективы, и я даже не сомневаюсь, что внесёт. Первое, что сейчас нужно, так это организовать свидание, а там посмотрим.
Я закрыла глаза и очутилась не у двери в библиотеку или в ней самой, а опять в том странном, полутёмном коридоре. Я огляделась. По сторонам тускло горели лампочки, самые обычные лампы накаливания, только вкрученные прямо в стены. Я дотронулась до одной― холодная. А куда идти?! В обе стороны картина одинакова: бесконечный коридор с лампочками.
― Мозг! Мозг! Ты где?! Куда я попала?! Отзови-и-ись!
Никакого ответа. Я продолжала стоять, растерянно оглядываясь: «Что за коридор? Откуда он взялся?!»
― Мозг! Мозгово-о-ой!
― Кари! Девочка моя!
Я обернулась на голос. Профессор нёсся по коридору, махая руками. Полы халата развевались, а шаги отдавались гулким эхом. «Странно… Я вижу его и слышу… Смотрю, как он быстрым шагом, приближается навстречу, но… ничего не меняется, он, будто на месте стоит… или это я отдаляюсь? Я же стою столбом! Что за чудеса?! Зазеркалье какое-то…».
Я продолжала смотреть на Мозгового, мчащегося ко мне. Не знаю почему, но я повернула голову в противоположную сторону. Секунда… и профессор оказался рядом. Он сграбастал меня в объятия и принялся целовать в щёки:
― Девочка моя! Я так рад! Как ты тут оказалась?! Я никак не мог достучаться до тебя… Ты так иногда отгораживаешься, что дозваться невозможно!
От таких бурных эмоций я обалдела. Я знала, что он меня любит, чувствовала это… И чем дальше, тем больше. Но ведь он ― это я, а я ― это он… Ум за разум заходит!
― Мозг, я ничего не понимаю… Где мы?!
Он оторвался от своего занятия и поправил мою растрепавшуюся прядь:
― Как где?! В глубинах твоего разума, конечно!
― Моего?!
― Ну да.
― Мрачноватенько как-то, тебе не кажется?
Он захохотал и опять кинулся обниматься:
― Кари, ты попала так глубоко, что я сам только недавно начал тут появляться. Вот лампочки вкрутил, а то совсем был мрак.
― Я ничего не понимаю, Мозг… А библиотека где?
― Пойдём.
И хоть двигались мы прямо, возникло ощущение, что мы постоянно поворачиваем: то налево, то направо. Перед глазами одно ― прямой длинный коридор, а внутри какое-то круговое движение. Меня начало подташнивать, как в детстве на карусели, а потом… пол неожиданно ушёл из-под ног.
― Ка-а-ари… Ка-а-ари! Где-е-е ты-ы-ы?!― кто-то звал меня, только непонятно, чей это голос.
Я осознавала, что сплю. Это сон… Деревья, скалы, хижина в лесу, потом быстрое мелькание лиц: Карелл, Грас, Олли, Лакр, какие-то хмурые и бледные. И опять голос, только я его уже узнала и завопила в ответ:
― Дайк! Дайк! Я здесь! Да-а-айк!
Поток холодной воды привёл в чувства. Мокрая с головы до ног я сидела на кровати, а рядом с кувшином в хвосторуке сидел Макс:
― Ну ты и напугала!― и поставил кувшин на место.
В дверь постучали:
― Эрдана Карина! Эрдана Карина! Что случилось?!― это был Гарри.― Вы слышите?!
Макс, ужом, юркнул под кровать. Я подошла к двери:
― Всё в порядке, Гарри, прости за беспокойство…
― Эрдана Карина, откройте!
Я отодвинула засов:
― Гари, всё нормально.
Парень смотрел на меня снизу вверх, так как был не намного выше своего отца. В руках он держал большую дубинку и подсвечник:
― Вы вся мокрая…
― Я знаю…― и попыталась улыбнуться.
― Вы что люк открывали?!
― Не только открывала, я в него и провалилась, случайно…― нашёлся правдоподобный ответ.
Парень недоумённо хлопал глазами.
― Не беспокойся, я в порядке…
Он просунул голову и оглядел комнату:
― Вы уж поаккуратней, эрдана, а то мало ли что… Ещё покалечитесь…
― Приятно, что ты так волнуешься.
Гарри широко улыбнулся:
― Отдыхайте и больше так не кричите,― и он погрозил пальцем.
