― То есть, это вс-с-сё, что тебе извес-с-стно?
― Всё. А что такое «превращение»? Неужели ящера можно превратить в человека?!
― Кари, нет! Я не могу тебе рассказ-з-зать, не могу… Прос-с-сти… Об этом нельз-з-зя говорить! Страш-ш-шнее этого нет ничего! Я не могу…
Мне было жутко интересно, учитывая, что про эти загадочные «превращения» я слышала не в первый раз. Но рано или поздно я это выясню, а может, Макс и сам расскажет, отношения между нами очень доверительные. Ящер продолжал кружить по комнате, вращая глазищами и бурча какие-то ругательства вперемежку с проклятьями. Я наблюдала за его метаньями и радовалась в глубине души, что он не взорвался, не психанул и не уплыл в неизвестность. Всё-таки ответственное дело на носу, а без него мне придётся туго.
Когда я вернулась после ужина, ангалина в комнате не было: «Удрал всё-таки! Не выдержала чувствительная земноводная психика наплыва новых данных, нет опыта выживания в сплошном информационном потоке. Но не может же он меня подвести! Как в темноте я до скалы доберусь и внутри кромешная тьма… Что же делать-то?»
― Ждать…― послышался голос Мозгового.― Он вернётся, вот увидишь…
― Хорошо бы… Без него весь план под угрозой.
― Успокойся и отдохни, ночь будет тяжёлая…
Я послушалась совета своего «второго я» и улеглась, не раздеваясь, вперив взгляд в камин на прыгающие языки пламени: «Ну что ж, будем ждать…».
Макс вернулся! Услышав тихое поскрёбывание под полом, я вскочила и откинула крышку люка. Ангалин впрыгнул, стряхивая воду на лету.
― Испугалас-с-сь?!― он улыбался клыкастой пастью и хитро щурил один глаз.
― Представь себе… Но я рада, что ты в хорошем настроении… нам пора давно. Где тебя носило, можно узнать?
― Я в резиденции намес-с-стника был, в подвале. Оставил запис-с-ску…
― Ты умеешь писать?!
― А почему это тебя так удивляет? Я и читать умею…
От возмущения я задохнулась:
― Ты… Ты… Ну ты и…
― Ну кто? Кто?― он продолжал ехидно ухмыляться и корчить смешные рожицы.― З-з-змей Горыныч, я з-з-знаю…
― Ты же мог за это время меня читать и писать научить!
― Но ты и с-с-сама справилас-с-сь… Не так ли? Готова?
― Готова.
― Тогда прыгай…― лодка стояла уже под люком.
До коридора, позади камер, мы добрались глубокой ночью. По дороге успели обсудить подробно наши действия: расчищаем от земли и камней последнюю часть прохода, Макс дёргает за рычаг и «выключает» свой свет, а я зажигаю факел. Потом вытаскиваем Граса и уходим по подземной реке за город. Макс сказал, что будет всё время держаться поблизости, но так, чтобы Грас его не видел. По левому рукаву подземной реки нам нужно будет двигаться до тех пор, пока не окажемся на поверхности. После, я возвращаюсь в город, ну а Грас действует по своему усмотрению… Как-то так… Я утвердительно кивнула на вопрос ящера о том, правильно ли я всё поняла.
До рычага, который отодвигает камень, мы докопались быстро. На вид это был небольшой переключатель типа «вверх-вниз», с закруглённым хвостиком. Я даже не удивилась: обычный переключатель, только из какого-то чёрного, полупрозрачного материала, похожего на стекло. Я зажгла небольшой факел и стала напротив камня. Пространство было узким, я еле-еле смогла выпрямиться во весь рост. Макс дёрнул за рычаг. Ничего… Мы переглянулись. Сердце камнем ухнуло вниз:
― Всё… Труба дело… Не работает древний механизм… Сломался…
Но тут стена дрогнула, раздался тихий щелчок, и каменная плита поползла в сторону. Потом опять глухо щёлкнула и… остановилась.
Запинающийся, судорожный возглас заставил нас с Максом вздрогнуть:
― От-тари-и-и!
Я бросилась к отверстию. В тусклом свете факела Грас выглядел ещё хуже, чем раньше. Но он улыбался! Так широко и так ошалело, что я испугалась за его рассудок. Первый раз я видела такую улыбку на его лице.
― Ты пришла за мной! Ты пришла! Отари! Это чудо! Чудо… Но как?! Как ты узнала, что есть выход?! Откуда?!
― Нам некогда, Грас… вылезай…
― Я не пролезу, Отари… щель узкая,― отверстие и впрямь было не слишком широким.
― Пролезешь, куда ты денешься… Я зря, что ли, столько ночей землю рыла…
Схватив за руку, я дёрнула его на себя:
― Просовывай сразу две руки и старайся протиснуться… Я буду тащить…
Уперевшись спиной в каменную кладку, а ногами в стену камеры, я потянула пленника на себя. Гоблин старался изо всех сил.
― Вот не думала, что тащить тебя придётся в буквальном смысле… Выдохни!
Он послушался и, ободрав кожу, грудная клетка пролезла. Пока он ползал на коленях в узком проёме, я опять переключила рычаг. С таким же тихим щелчком, камень пополз обратно. Макса в проходе уже не было, но я знала ― он рядом. Грас сидел на земле, открыв рот и широко распахнув глаза. Он хотел что-то сказать, но от избытка эмоций у него ничего не получалось. Я воткнула факел в мягкий грунт, развязала мешок и достала флягу с водой. Он схватил и жадно присосался. Струи стекали по широкому подбородку, заливая рубаху:
― Отари! Отари! Ты… Отари!
Я присела рядом:
― Ну как ты? Сможешь идти?
Шумно выдохнув и улыбаясь так широко, что видны были самые дальние зубы, он проговорил задыхаясь:
― Я теперь не то, что идти, я взлететь смогу…
― Отлично! Тогда пошли.
Захватив копательный инвентарь, я пошла вперёд, а Грас за мной. Увидев лодку, мой Гоблин, расхохотался, быстро и ловко перераспределил груз и, усадив меня с факелом на нос, сел на вёсла:
― Я так понял, что куда грести ты знаешь…
― А то…
― Ну, Отари! Ну, звёздочка! Кто бы мог подумать! Рассказать кому, не поверят!
Плыли мы быстро. Вот вам и измученный долгим заточением пленник! И откуда только силы взялись! Пару раз я замечала тусклый жёлтый свет под водой: «Максик! Ангалин мой золотой! Ты здесь, я знаю…». На развилке подземной реки, под высокими каменными сводами, мы притормозили:
― Бери левее… Так… Ещё… А теперь вперёд… Сложи вёсла и наклони голову, тут узкое место.
Гоблин послушно выполнял мои указания. Через несколько метров пространство опять расширилось, и мы двинулись вперёд с прежней скоростью. Через какое-то время струя свежего воздуха ударила в лицо, течение усилилось и узкую пирогу понесло на свободу мощным потоком. Ночь была ясная, а невдалеке виднелась тёмная полоса. Берег! Нам туда!
