Сама не знаю, почему я так упёрлась… Я очень хотела увидеть Гая и всю его семью, но продолжать путь вместе, душа не лежала. Вероятно потому, что если бы я вернулась, то ко мне было бы очень много вопросов, и не только от Гая… А создавать им проблемы или оправдываться из-за меня… Не-е-ет… Врать и выкручиваться?! Тоже не вариант…
― Лучше морем, караван я в Латрасе встречу…
― Но смотри тогда…― ангалин помахал перед моим носом длинным средним пальцем.― Садиш-ш-шься на корабль и прямиком в Латрас-с. Ес-сли у меня всё получится, я вас догоню, если нет, значит, будеш-ш-шь каж-ждое утро ж-ж-ждать меня у Белой с-скалы, тебе подс-с-скаж-жут где. Мес-стные обходят это место с-стороной, оно считается нехорошим, да и рыбы там нет…
― Хорошо… Я поняла…
― Ну… Вроде вс-сё… Отари…― Макс улыбнулся во всю клыкастую пасть.
― Подслушивал?
― Кое-что ус-с-спел… Почему он так тебя наз-з-зывал?
― Ещё в лесу Карелл дал мне такое прозвище, они ведь не знали моего имени. Я потом только Дайку сказала, как могла, языка-то я ещё тогда не знала…
― Понимаеш-ш-шь, что это з-значит?
― «Звёздочка»…
― Это у людей… У нас тож-же ес-сть такое с-слово, только произноситс-ся немного по-другому и з-значение отличаетс-с-ся…
― И какой же смысл у вас?
― А вот встретимс-ся в Латрасе, тогда и узнаеш-ш-шь!
― Ну, Ма-а-акс! Я умру от любопытства!
― Нет, нет и нет! Не прос-си, не с-скаж-жу… Кари, мне пора… Рассвело с-совс-сем…
Туман над рекой рассеялся, светила сияли единым целым, а лёгкий бриз успел подсушить на мне одежду. Я обняла ангалина крепко-крепко, вдохнула запах моря и свежей рыбы, исходящий от его чешуи и мягкой нежной шкуры:
― Мы столько времени провели вместе, а я… так с тобой и не наговорилась…
― Я тож-ж-же…― Макс сильнее стиснул меня и уткнулся сзади в шею, вдохнул мой запах и нежно лизнул внизу затылка, там… где заканчивается рост волос… От такой интимной ласки я вздрогнула, а по его шкуре пробежали золотые и сиреневые искры.
Резко отстранившись, одним прыжком, он сиганул в воду. Холодные брызги смешались со слезами. Я сидела на берегу, вперив взгляд в синь воды, и пыталась угадать, где он вынырнет. Но его нигде не было видно…
В город я вернулась через несколько часов. На подходе ожидала увидеть усиленную охрану, бегающих туда-сюда солдат и чиновников, интенсивное движение и суету, но… Ничего подобного не было. Охранников у стен, у ворот и у проходов к мостам, было то же количество, что и всегда. Народу, естественно, прибыло уже много, но пока ничего необычного я не заметила. Я спокойно вошла в город и прямиком направилась на центральную площадь. «Неужели пропажу заключённого ещё не обнаружили?!― гадала я по пути.― Если так, то это очень хорошо. Грас сумеет убраться подальше, до полудня ещё далеко».
На площади стояла виселица с пятью свисающими верёвками, а неподалёку на помосте плаха. Картина, точь-в-точь, как я видела в разных исторических фильмах. Никаких дополнительных сообщений или приказов на досках для объявлений не было. Я не могла поверить: заключённый, смертник и к тому же не просто какой-то обычный преступник, а из «золотой» банды, исчезает из камеры, а никто и ухом не ведёт! Чудеса, да и только! Но мне-то такая ситуация, как раз на руку! Фантастическое везение! Возможно лишь одно объяснение. Из Банкорской тюрьмы нельзя убежать! Все уверены в этом настолько, что никто даже не допускает мысли об обратном! Вот поэтому пока никто и не чешется. Что ж… Посмотрим, что будет дальше!
Крианн не очень сильно удивился, увидев меня на пороге. Он просто оглядел меня с ног до головы и сказал:
― Доброе утро, эрдана Карина… С вами всё в порядке?
― Доброе утро, фаэдр Крианн. Спасибо, всё хорошо…
― Тогда проходите, скоро будет завтрак.
Я достала жемчуг, предназначенный для хозяина, и сунула ему в карман:
― Наш общий знакомый просил передать…
Крианн одобрительно кивнул и похлопал себя карману.
― Он покинул Банкор, так что отдайте его долю мне… Я тоже скоро отправляюсь, поэтому, если можно, с продажей не тяните…
― Я всё понял, эрдана, будет сделано. А он вернётся?
Я пожала плечами:
― Не знаю… Возможно, что нет… Но его брат должен прибыть на замену…
Мужчина пристально посмотрел на меня, а потом тихо спросил:
― Откуда вы это знаете? Ангалины с людьми не разговаривают…
Я не придумала ничего другого, как ответить:
― Окатан слухами полнится…
Мой собеседник заулыбался в широкую бороду и погрозил мне пальцем:
― А с вами приятно иметь дело, эрдана Карина!
― Кари… Можно просто, Кари…
Казнь должна была состояться на следующее утро, а ещё через сутки начиналась праздничная неделя. Народу в Банкор прибыло столько, что на улицах, вернее, мостах было не протолкнуться. Почти целый день после того, как я распрощалась с Грасом и Максом, я провела в своей комнате: сначала плакала, потом заснула, а после, опухшая и зарёванная, заявилась к Мозговому в библиотеку.
Профессор ползал по полу, вычерчивая карту на большом плотном листе. Глянув в мою сторону и не говоря ни слова, он полез в заветный шкафчик.
― Тебе не кажется, что если будешь продолжать меня спаивать, то я стану алкоголичкой?
Он достал бутылку красного вина и разлил по бокалам:
― Нет, не кажется…
― Почему?
― Тебе такая участь не грозит, моя дорогая… тебя не тянет,― и он хитро улыбнулся,― да и пьём мы, не по-настоящему. Хотя мне… очень нравится это дело…
Я взяла бокал и уставилась в бордовую жидкость:
― Но ведь ты ― это я…
― Верно…― он присел рядышком и прижался головой к моему виску.
― Тогда я опять ничего не понимаю…
― А надо ли понимать? Может важнее чувствовать?
Я сделала глоток, и терпкое вино разлилось теплом в желудке.
― Что ты хочешь этим сказать?― я еле сдерживалась, чтобы опять не разрыдаться.
― Скажи, только честно… Какие чувства, эмоции, ощущения ты сейчас испытываешь?
Я глубоко вздохнула:
― Тоску… боль… жалость к себе, какую-то непонятную обиду и… острое желание того, чтобы всё это закончилось… Я опять осталась одна…
― Почему одна… А я?
