― Я тоже привыкла… даже слишком. Гарри сможет проводить меня? А то у меня поклажи накопилось, сама не донесу.
― А как же Гун? И, кстати, где он?
― Работает, наверно… Я вчера с ним попрощалась. Боюсь, что если он будет меня провожать, то со мной истерика случится… не смогу уехать. Жалко его, как родного!
Крианн вздохнул и слегка приобнял меня:
― Давно я не встречал столь добрых и искренних отношений между чужими людьми… особенно, такими разными.
― Ты присмотришь за ним?― я взглянула на этого маленького, но такого «большого» мужчину.
― Конечно, я теперь за него отвечаю… Не переживай. Мы с Гарри тебя проводим. Собирайся, раз надумала.
Ключ от комнаты я сдавала дрожащими руками: «Что ж так больно-то! Опять я прощаюсь… Опять… Когда же всё это кончится?! Не жизнь, а бесконечная череда расставаний… Почему я так привязываюсь к людям? Никогда раньше за собой такого не замечала… Жила, как все: училась, работала… За не столь и длинную жизнь было всякое, но чтобы та-а-ак!»
Несколько раз, глубоко вздохнув, я оглядела напоследок «Тихий островок»: «Будто из родного дома уезжаю… Караван покидать было очень тяжело, а теперь… теперь ещё хуже!» Смахнув слезу, я закинула мешок за плечи: «Все! Хватит нюни распускать! В Латрас! К Дайку!» Из кухни вышла Марэна попрощаться. Мы обнялись. Я пообещала, что про её чай буду рассказывать всем и везде, а она сунула в мою сумку мешочек с ароматными травами. Отец с сыном взяли поклажу, и мы двинулись в сторону гавани.
На площади царило столпотворение. И хотя до начала концерта было ещё несколько часов, пробиться сквозь плотную толпу не представлялось возможным. Мы пошли вокруг. В одиночку я тащилась бы до самой темноты, а с таким сопровождением поход оказался не таким уж и сложным.
Каюта на «Чёрной медузе» оказалась малюсенькой-малюсенькой, но всё необходимое в ней имелось: узкая койка, умывальник, откидной столик и крючки для одежды на стене. Небольшое квадратное окошко закрывалось деревянными ставнями с двух сторон и, как я узнала чуть позже, таких кают на шхуне было всего две. Команда жила в общем кубрике, капитан в своей, а если брали много пассажиров, то для них освобождали небольшой трюм или отводили место на палубе, как кто захочет.
Скинув вещи, я спустилась к ожидающим меня Крианну и Гарри.
― Ну что…― я сделала глубокий вдох,― будем прощаться?
Сердце заколотилось мелкой дрожью и даже как-то помутилось в глазах.
― Удачи тебе…― Крианн крепко обнял меня.― Спокойного пути, доброй дороги… Надеюсь, не надо говорить, что в «Тихом островке» всегда найдётся место для эрданы Карины,― и он лукаво улыбнулся, глядя снизу вверх,― особенно на первом этаже…
Я улыбнулась:
― Спасибо, Крианн. Я эту комнату никогда не забуду и вас всех тоже. Может, и свидимся когда-нибудь, кто знает…
Обнимая Гарри и целуя его в щёку, я сунула ему в карман золотую монетку:
― Купи себе что-нибудь на память… обо мне… И спасибо за заботу…
Парень вдруг всхлипнул и ткнулся носом в моё плечо. Ещё раз обняв их по очереди, я взбежала по сходням и закрылась в каюте. Примерно через час, вдоволь наревевшись и выслушав тираду Мозгового по поводу моей излишней истеричности, я вышла на палубу.
Команда заканчивала работу: грузили какие-то ящики, брёвна, большие мешки и тюки, стянутые верёвками. Праздник в городе уже начался, и часть команды собиралась на площадь. Меня тоже подмывало: «Там Гай, Айра, Скай, Хейя, Мышонок… Хоть бы глазком на них глянуть! А что, собственно, мне мешает?! Ещё куча времени до отплытия!» Я сбегала к капитану, отдала ему ключ от каюты и поставила в известность о своих планах.
― Я бы очень хотел сопроводить вас, но в городе мне лучше не показываться… по некоторым причинам.
― Да… я знаю, капитан.
Он удивлённо приподнял брови:
― Доложили уже…
― А то! И к тому же я очень любопытна.
Он басисто расхохотался, запрокинув голову:
― У вас четыре часа, эрдана Карина. Ночью меняется течение возле берега и нам нужно будет ждать рассвета во-о-он у того острова,― и махнув рукой, указал направление.
― Я ненадолго, капитан.
― Ждём вас…― и он учтиво поклонился.
Уже на подходе я поняла, что пройти ближе к сцене никак не получится. На площади яблоку было негде упасть. Как ни странно, но звуки музыки разносились очень далеко, акустика оказалась великолепной, несмотря на то, что концерт проходил под открытым небом. Возможно, такой эффект получался из-за каменных зданий, создававших звуковые коридоры, да и направление ветра играло свою роль. Слышно было очень хорошо.
Гай с Айрой пели уже знакомую мне балладу, а Скай, вместе с другими музыкантами из местных, подыгрывал на гитаре. Я крутила головой, пытаясь найти более удобное место, пока взгляд не наткнулся на узкую лестницу, приставленную к стене, как раз не очень далеко от высокой сцены. На крыше сидела ватага мальчишек, и парочка физиономий показалась знакомой. Кое-как, ну с очень большими усилиями, я протолкалась к лестнице и полезла наверх. Ребятня подняла вой и попыталась спихнуть меня вниз.
― А-а-а! Вот к-а-а-ак, значит! Как игрушки вам покупать, так рады, а как пустить пару песен послушать, так нет?!
Детвора сначала замолкла, а потом дружно завопила:
― Лезьте! Залазьте к нам! Простите, эрдана!
Маленькие ручонки потянулись навстречу, помогая устроиться на карнизе. Знакомая компания была в полном составе. Те самые ребятишки, с которыми я познакомилась у лавки с игрушками. Сидела я, конечно, как курица на насесте, зато было прекрасно видно, а ещё лучше слышно.
С замиранием сердца, и не только, я вглядывалась в родные и любимые лица. Всё хорошо! Всё хорошо! Выглядят отлично, поют так, что душа трепещет. Позади сцены я заметила Хейю, сидящую на скамеечке, а рядом… Натри! Мышонок был привязан камортой, той самой… Мальчик бодро топал вокруг, занимаясь своими детскими делами, а Хейя, держа конец верёвки, даже не смотрела в его сторону. «Здорово! Помогает мой подарок, раз она даже не следит за ним так, как раньше. Похоже, что загадочных исчезновений больше не было,― я зажала нос ладонью, борясь с опять подступающими слезами.― Так хорошо ходит уже, уверенно… И вроде подрос немного…».
За этим любованием на своих друзей, я не заметила, как музыка стихла и на площади наступила полная тишина. Гай, как всегда, был великолепен. В шикарном зелёном камзоле, чёрных кожаных бриджах и высоких сапогах, он вышел вперёд и громко заговорил:
― Дорогие мои слушатели! А сейчас… Я хочу представить на ваш суд новую песню. Вы будете первыми, жители и гости Банкора, кто услышит её! Она была написана совсем недавно мной и моим старшим сыном. Также я хочу объявить, что эта песня имеет для меня и моей семьи особый смысл… С ней связаны очень сильные чувства и прекрасные воспоминания… И я надеюсь, что вы полюбите её так же, как и все мы!
