— Кари…
— Ну что ещё?
— Ты всё сделала правильно… Если бы ты не сбежала, то так бы и сидела где-нибудь у Карелла на привязи. Неизвестно, что случилось бы с тобой, если бы не побег. А так, ты свободна! Выучила язык, многое узнала, многое увидела, приобрела друзей… А скоро… Скоро по Восточным землям, а потом и по всему Окатану о тебе будут ходить легенды! Эта песня сыграет свою роль.
— Вот то-то и оно! Сыграет… Она уже сыграла! Мозг, что мне делать, а?! Я же вязну здесь! Проваливаюсь, как в болото… Будто снова «райское поле» пытается меня проглотить. Я вливаюсь в эту жизнь, в этот ритм, увязаю по уши… в людях, обычаях, культуре… Одни ангалины чего стоят, не говоря про всё остальное… Столько тайн и загадок, непонятного и неизвестного, удивительного и прекрасного я встречаю здесь… И это мне нравится… Вот, наверно, самое ужасное… Мне нравится…
Громкие голоса у сходен отвлекли от столь философской беседы. Я выглянула в окошко. Из города вернулась команда. Гогочущей шумной ватагой, они поднялись на борт. Я приоткрыла дверь, чтобы лучше слышать. Подслушивание стало неотъемлемой частью моей жизни. Матросы, наперебой, рассказывали капитану свои впечатления. Как я и думала, балладу о синеглазой деве они запомнили почти дословно. Пробовали даже напевать, чтобы хоть как-то донести до капитана Аюта, то, что творилось на площади.
Оказалось, что после того как я ушла, Гай исполнял её ещё два раза. Матросы рассказали, что видели, как несколько лежачих больных, которых родня принесла в надежде на исцеление, встали с носилок, а потом прошёл слух, будто дочь наместника, впервые после трагедии, смогла внятно отвечать на вопросы, вскоре как очнулась от обморока. Один из матросов видел, как к Гаю подходили чиновники из управы и, кланяясь, о чём-то просили.
― А вы помните, капитан,― послышался чей-то голос,― какие синие глаза у нашей пассажирки?!
Команда загалдела:
― И волосы!
― Волосы совсем светлые!
― И красивая, как богиня!
― А вдруг это она?! Дочь богов, что ходит по земле?!
― Или звезда в человеческом обличье?!
― А вдруг она наследница ангов?! Я слышал, что древнейшие анги могли становиться людьми…
Я слушала эту шумную беседу и ощущала, как волосы под платком начинают шевелиться:
― Ну вот, Тан… Чего и следовало ожидать… Не прошло и часа, как твой прогноз начинает сбываться. Богиня… Дочь богов… Звезда, упавшая из небесных садов… Наследница ангов… Теперь от этого клейма уже будет не избавиться.
― От звёздочки до богини… Молодец, растёшь!― и он хихикнул, но быстро осёкся.
― Тебе смешно… А как мне себя вести?
― Так же…
― Это как?
― Переводить всё в шутку… Смеяться над этим, говорить, что это просто совпадение… Но желательно, конечно, замаскироваться.
― Каким образом?
― Хотя бы волосы перекрасить… С глазами ничего не поделаешь.
― Но здесь женщины волосы не красят… Да и чем?
― Просто ты не задавалась такой целью. Ткани же красят в разные цвета, может, и для волос есть какие-нибудь средства.
― Вероятно… только в ближайшее время мы будем в море, а там торговых лавок нет.
Послышались шаги, я прикрыла дверь и шмыгнула на койку.
― Эрдана Карина…― это был капитан.― Вы не спите? Вас спрашивают…
― Кто?
― Старик, что привозил вас на гондоле.
― Гун!― я вскочила и рванула через палубу к сходням.
― Только недолго,― крикнул он вслед,― скоро отплываем!
Гун стоял на каменном пирсе, сжимая в руках маленький свёрток. Я пулей слетела вниз и кинулась старику на шею:
― Гун! Гун! Как хорошо, что ты пришёл! Дура, я! Такая дура, что не разрешила тебе проводить меня! Прости, меня! Прости…
Старик обнимал меня, гладил по спине и, так же как и я, хлюпал носом:
― Что ты… Что ты, внучка моя дорогая… Я просто не смог… Не смог не прийти… Не плачь, не плачь, девочка… Я так хотел увидеть тебя на прощанье… Да и новости есть, интересные для тебя…
― Новости?!
Мы отошли в сторону и присели на большой деревянный ящик.
― Какие новости, Гун?! Что случилось?!
― Я видел тебя, Кари… Видел, как ты сидела с детворой на карнизе. Я был слишком далеко, чтобы кричать, да и не добрался бы сквозь толпу. Вот хорошо, что сейчас успел…
Он крепко стиснул мои ладони. И мне показалось, что добрые, искренние глаза смотрят прямо в душу:
― Ты исчезла, как дымка,
Растворилась в ночи…
И зови, не зови -
И кричи, не кричи…― процитировал он хриплым, дрожащим голосом.
Солгать или отшутиться не получилось, язык не повернулся. Я глянула на Гуна:
― Ты догадался…
― Конечно. Кто тебя знает, догадается… Тем более ты знаешь Гая и его семью. Чтобы понять, что эта песня о тебе, большого ума не надо.
― Только никому не говори…― заговорщицки прошептала я в ответ.
Гун рассмеялся, продолжая держать меня за руки:
― Не волнуйся, я ― могила… Всё, что просила сделать, сделаю… Я уже знаю, где остановился караван, с которым Гай путешествует… Но тут ещё кое-что произошло… Я подумал, что это будет важно для тебя…
― Да не томи уж!
― Вчера на рассвете в пещере Хранителя должны были предать огню тела казнённых…
― И что?!
― Так вот… На них напали! Прямо там, в пещере!
― На кого?!
― На похоронную команду! Связали и начали разрезать саваны, в которые были покойники закутаны. Они искали его!
― Кого искали?! Кто напал?!
― «Золотая» банда! Это они были! И искали тело своего друга! Только, Кари…― Гун, круглыми и ошалелыми глазами, смотрел на меня.― Они его не нашли! Тот человек, которого нашли в камере мёртвым, не он! Не их друг! Ты понимаешь?! Они его не узнали!
― Откуда это известно?! Кто тебе рассказал?!
― В таверне сегодня шептались. Я с утра племяннику помогал, вот и услышал случайно. Ну и подслушивал уже до конца, пока эти двое не ушли. Бандитов было трое, на головах мешки с дырками для глаз, так что лиц не видно было. Они осмотрели всех казнённых, да по несколько раз, а потом один из них, главный наверно, начал бить всех связанных и кричать куда они дели тело его друга, ругаться и так далее… Сжигатели пытались объяснить, что никуда его не девали, что какие тела сняли с виселицы, те они сюда и привезли. А этот, что в камере умер, лежал в холодном подвале до сжигания. Короче, побили их сильно. От злости, наверно… Кари! Ты, что-то понимаешь?!
