Дайк забрал у меня деревянное орудие труда, потом обнял и уткнулся носом в волосы:
― Я хочу остаться здесь, с тобой и мне плевать, как Карелл или кто-то ещё на это посмотрит. Раньше весны никто из них всё равно не объявится. Ведь ты его не боишься?
Я покачала головой:
― Нет, уже не боюсь. Я знаю, что на самом деле он не настоящий бандит, он благороден, верен и предан своим друзьям. Вот и тебя не убил, за то, что ты отпустил меня. Чего бояться? Я уже умирала несколько раз, поэтому, наверно, мне и не страшно…
Дайк немного отстранился и заглянул в глаза:
― Мне теперь тоже не страшно… Ты столько рассказала, открыла такой странный и удивительный мир! И сама такая же удивительная, отари… Звёздочка…
Заметив, что глаза Няня начинают блестеть, а взгляд становится томным, я больно ущипнула его и, хохоча, повалила на солому:
― Можешь хоть сегодня перебираться к нам. Только вот что Хилл твой скажет?!
Швырнув в меня комом соломы, Дайк рассмеялся:
― Он в Банкор собирается, с первым же попутным кораблём! Говорят, тамошний наместник больно всякие редкости любит, попробует Вечный свиток продать.
― Да… Я тоже слышала, про такую страсть наместника…
― Потом в Латрас вернётся, как только шторма прекратятся и будем решать, что делать.
― В таком случае я хорошую гостиницу знаю. А моё письмо он сможет передать?
Дайк хмыкнул:
― А куда он денется?! Ты же ему и десять рандов, и Вечный свиток подарила! Кари! Неужели ты могла подумать, что Хилл настолько неблагодарный?!
― Нет, конечно. Конечно же, нет…
Вот так мы и зажили втроём, вернее, вчетвером, Бумера забыла, а если ещё и Тучку посчитать, и козу, то вшестером. Хилл, действительно, вскоре уехал. За день до его отплытия, Дайк, под мою диктовку, написал два письма: одно ― Крианну, с просьбой принять Хилла как моего друга, а другое ― Гуну. Пока Нянь писал, то всё посмеивался, что я, пришелица из далёкого и такого развитого во всех смыслах мира, а писать толком не умею. Пришлось устроить ему маленькую взбучку из щипков и подзатыльников. В конце каждого письма, рядом с именем, я нарисовала по весёлому чертёнку. Эти хвостатые, пузатые рогатики уже стали моим фирменным знаком.
За несколько дней Дайк навёл в доме, сарае и на конюшне идеальный порядок. Закупил пять ящиков свечей и столько же бочонков с маслом для фонарей, светильников и факелов, привёз часть своих вещей и кое-что из мебели, а именно: раскладушку для себя, небольшой такой, аккуратненький комодик с удобными выдвижными полками и пару низких табуретов. И всё это время, пока наводил порядки, причитал, что вот, дескать, прожил в Латрасе столько лет, а то, что у Жупана такой удивительный дом и представить не мог, как и никто в округе. Жупан гостей не любил, а когда ему было нужно, сам приходил в город. А из-за того, что у Белой скалы почти всегда такая вонища, набиваться к нему в друзья никто из горожан тоже не жаждал.
Отопление, кран перекрывания запаха, горячий сероводородный источник и большая пещера со складом оружия привели парня, как и недавно Макса, в состояние полного восторга. А Макс тоже был доволен. На нём осталась только забота о нашем пропитании разнообразной плавучей живностью и вкусными кисловатыми водорослями, чем-то похожими на обычную земную морскую капусту. Я же, наконец, занялась своими каменными цветами, тренировками в пещере и воспитанием Бумера.
Когда из проволоки и бумаги, которую по моей просьбе привёз Дайк, я накрутила с десяток бумажных роз, Нянь с Максом ехидно посмеивались. Когда же в пещерке, подвесила их над гейзером ― откровенно хохотали. Однако через неделю смешки по этому поводу вдруг прекратились. Я не ходила в пещерку, так как знала, что на формирование налёта арагонита на поделках, понадобится дней десять, если не больше, а вот мои парни часто туда заглядывали.
Мне же хотелось научиться стрелять из лука, метать копья и боевые топоры и, хоть немного, махать мечом. Дайк, по поводу такого абсолютного не женского желания по местным меркам, даже не возмутился. Когда же я спросила почему, то он ответил, что, по его мнению, никакие местные законы на меня не распространяются и если для моего мира это нормально, то он готов помочь, чем сможет. На что я только обалдело кивнула.
Погода испортилась окончательно. На улицу и носа показывать не хотелось. С моря всё время дул очень сильный, ледяной, пронизывающий до самых костей, ветер и каждый день шёл дождь. Земля размокла так, что в некоторых местах можно было провалиться почти по колено. Но Тухлый дом находился у Белой скалы, на высоком берегу и утонуть в грязи нам не грозило. Да и основная часть пути к Латрасу пролегала по каменистому склону, и попасть в городок больших проблем всё же не составляло. Я в городе не показывалась, если было что-то нужно, в Латрас ездил Дайк. Там уже все знали, что он живёт в Тухлом доме и местные парни ему жутко завидовали.
Как-то вечером, когда я вернулась из нашей тренировочной пещеры очень злая оттого, что у меня почти ничего не получалось: меч был слишком тяжёл, хоть мне и выбрали самый лёгкий, копья улетали в сторону и никак не втыкались в мишень, а стрелы, вообще, из рук вываливались ― Макс уселся рядом и положил голову на колени:
― Я хочу спрос-с-сить…
Я погладила его по бархатной чешуе:
― Спрашивай…
― Помниш-ш-шь наш спор?
― И что?
― А какое ж-ж-желание ты загадаеш-ш-шь?
― А-а-а! Значит, я выиграла! А ну-ка, пойдём посмотрим!
Каменные розы получились великолепно. Если не знать, что на самом деле каркас ― это проволока и бумага, а жёлто-оранжевый, ржавый, твёрдый налёт с включением крупных и мелких песчинок всего лишь действие гейзера, то создавалось полное впечатление, что это живые, только застывшие в камне, цветы.
Дайк бросил работу по сооружению лежанки для Макса, который категорически отказался спать на полу, аргументировав тем, что даже Бумер почивает на подстилке, и они оба принялись восхищённо рассматривать мои поделки.
― А если их покрыть древесным лаком?― спросил Дайк, вертя в пальцах каменный цветок.
Я кивнула:
― Так ещё лучше будет. А потом можно подарить кому-нибудь, например, Балмаару…
Макс подпрыгнул:
― Дарить?! Такую крас-с-соту?! Только продавать!
Дайк одобрительно глянул на Макса:
― Правильно! Цветы Кари! Прекрасная идея!
Однако на том, чтобы преподнести несколько цветочков городскому главе, я всё-таки настояла.
Ночью мне никак не спалось. В голове каруселью крутились мысли о том, что вся эта затея с оружием и попытками научиться с ним управляться не приносит почти никаких результатов. Такой «безрукости» в этом отношении я от себя не ожидала: «Вроде и со зрением всё в порядке, и правильно прицеливаться я могу, но физической силы явно не хватает, а может дело совсем не в этом… Слабачкой себя я никак не считаю. Скакать верхом я же научилась и вполне неплохо держусь в седле. А вот оружие меня не слушается почему-то…».
