Он поднимает глаза, а вдали стоит Кари и смотрит на него. Он начинает кричать, чтобы она уходила, что она погибнет и голос срывается в хрипоту, но девушка почему-то улыбается и идёт прямо на него. И чем ближе подходит, тем сильнее поднимается ветер и она уже не идёт, а будто парит над смертоносным болотом. Карелл смотрит на неё, не в силах оторвать глаз и… просыпается, каждый раз в этом месте.
Но сейчас что-то случилось, и он не проснулся. Состояние ужаса только усилилось, и Карелл понял, что он ещё во сне. Острая трава, под напором ветра, с силой бьёт по рукам, и он чувствует, как жесткие, хлёсткие удары разрезают кожу. А Кари идёт… Идёт и улыбается, глядя сверху вниз, и когда оказывается рядом, нависая гигантской фигурой, протягивает окровавленную ладонь:
― Пойдём! Пойдём со мной! Ты всё сможешь, если преодолеешь страх!
А болото тянет, тянет вниз, засасывает, будто пережёвывая тело… Из последних сил Карелл выдёргивает руку, всю в грязи и липкой жиже и хватается за протянутую руку помощи. А потом сильный, тёплый ветер словно поднимает его, и он уже видит «райское поле» далеко внизу, в форме почти идеального круга, и древо жизни на краю, которое всегда соседствует с ядовитой топью. Он чувствует, что его кто-то крепко держит и несёт по воздуху куда-то, но Кари уже не видит. Вокруг какой-то сиреневый свет и голос… тихий, спокойный, только непонятно чей, ведь голос Кари он толком никогда и не слышал. А голос шепчет и даже не в ухо, а прямо в мысли: «Где всё началось, там и закончится… Где началось, там и закончится…».
Карелл проснулся и резко сел. Сон был настолько ярким, что несколько минут он приходил в себя, глубоко и порывисто вдыхая прохладный утренний воздух. У потухшего костра, свесив бритую голову, сидел Грас и, похоже, так и спал. Атаман улыбнулся: «Мой сон сторожил… Спасибо, друг! Зато теперь я знаю, что делать дальше!»
Север. Тагри.
Тагри нас удивил, но создалось какое-то двоякое впечатление. Мрачный, тёмный город чем-то напоминал Банкор, так как тоже располагался на островах соединённых меж собой высокими каменными мостами, и каждый клочок скальных пород использовался под какое-либо строение. Необычным было то, что город имел странную округлую форму, и когда «Медуза» вошла в широкий канал и начала медленное движение против часовой стрелки, у меня появилось ощущение, будто я попала внутрь детской игрушки, когда маленький шарик гоняют по круглой, многоступенчатой пирамидке.
Всё так же, под конвоем, мы двигались к центру этой гигантской каменной спирали. Несмотря на хорошую погоду и чистое, почти безоблачное небо, внутри канала было темновато, так как высокие, плотно стоящие друг к другу здания закрывали дневной свет, создавая довольно гнетущее впечатление.
После нескольких часов медленного движения, шхуна плавно вплыла в большое озеро, в центре которого высился остров, сплошь застроенный различными по виду и форме домами. Никакого архитектурного единства в данных застройках не наблюдалось, и можно было бы сравнить этот остров с муравьиной кучей, однако длинные причалы, которые отходили от острова, деля его на чёткие сектора, привносили в общий пейзаж строгую, и я бы даже сказала, математическую структуру.
Мы с Дайком стояли на корме рядом с капитаном, обозревая эту необычную панораму. Одно радовало ― здесь было светло, и яркое голубое небо отражалось в спокойной воде. С переднего корабля Аютану подали знак куда причаливать и вскоре мы стали на якорь у одного из каменных пирсов. Других шхун, тяжёлых грузовых барж, больших и маленьких парусных лодок, было немного: у каждого причала по два-три корабля, да и народу кругом не так чтобы очень и то, только мужчины.
Я не знала, что делать с Бумером. Догадаются северяне, что он не собака, а горный волк непонятно, но и прятать его тоже было бессмысленно. Из широкого ремня я сделала ошейник, который мой волчонок воспринял достаточно спокойно, так как ещё зимой приучала его к хождению на поводке. В дополнение к новой амуниции, Тиль нашёл короткую цепь, и она очень красиво подчеркнула пышную гриву моего питомца. Такое дело Бу, конечно, не нравилось, но он стойко терпел ограничение свободы.
На причале капитан одного из конвоировавших нас кораблей, очень высокий мужчина с длинными, рыжеватыми усами, типичный «викинг» из исторического фильма, выставил охрану и, стуча тяжёлыми сапогами, направился к острову. Аютан выглядел довольно хмуро, Дайк ― взволнован и насторожен, как и вся остальная команда. Я боялась только одного, чтобы кто-нибудь случайно не проболтался, так как мой внешний вид всё-таки женщину во мне не выдавал ― смола за щеками, короткие, тёмные волосы, одежда и оружие сделали своё дело.
Прибытия местного начальства мы ожидали довольно долго, однако забыли главное ― придумать убедительную легенду про то кто мы, что мы, куда и зачем держим путь. Ну никак не могли предположить того, что случилось дальше! Когда я заметила большую группу рослых, крепких, широкоплечих мужчин, уверенной походкой приближающуюся по длинному причалу, то сердце невольно заколотилось.
Как выяснилось через несколько минут, к нам на борт пожаловал сам тарфарак, то есть мэр или городской глава, а также первый пархонт при дворе Террхана Северных территорий. У меня подогнулись колени, и я с силой вцепилась в ошейник горного волка: «Арвид эн Фрейр служил при первом пархонте! Он сказал тогда, в Маргосе, что старший гимастриан ― это я хорошо запомнила!» Но среди делегации, хвала всем богам, Арвида не оказалось. А ведь только он из северян общался со мной настолько близко, чтобы узнать, даже в таком изменённом виде.
Аютану ещё раз пришлось объяснить, почему «Чёрная медуза» оказалась так далеко в запретных, для всех судов с Востока, водах; рассказать про блуждающее течение и про то, как «случайно» удалось вырваться из его плена. Северяне слушали очень внимательно, но по их лицам было непонятно насколько они поверили.
Пока Ают объяснялся, первых пархонт, а также некоторые его спутники мерно прохаживались вдоль выстроившейся в рядок команды, пристально разглядывая каждого.
― У вас двое пассажиров,― чётким, зычным голосом произнёс градоначальник, седовласый, бородатый мужчина в чёрном плаще, расшитом причудливыми золотистыми узорами. Он остановился напротив нас с Дайком, рассматривая с ног до головы.― И собака странного вида… Это атакующий пёс?!
От такого неожиданного вопроса у меня душа ушла в пятки: «Атакующий?! Почему атакующий?! Что говорить?!» Из-за кома в горле, который надулся в считаные секунды, что-либо ответить я никак не смогла, а вот Дайк, молодец, не растерялся:
― Я, Дайкаран эн Тайар, лекарь из Латраса, а это мой друг Карэн и его питомец, Бумер. Пёс ещё очень молодой, однако, задатки отличного охранника у него имеются.
― Эн Тайар… эн Тайар…― задумался тарфарак.― Что-то я такое слышал…
Первый пархонт, который стоял рядом, склонился к уху седовласого и что-то зашептал. Брови градоначальника поползли вверх, и он опять уставился на нас:
― Вы ученик Алцелана?! И…?!― но пархонт дёрнул того за рукав.
