― Я знаю…― беспристрастно ответила фигура и растворилась на фоне книжных стеллажей.
Сдёрнув халат, я с силой швырнула его обратно в шкаф и проснулась. Несколько минут я размышляла над случившимся, соображая, что же это было… Такой сон?! Или я действительно ходила в библиотеку и встретила Тана?! Но ведь он исчез, растворился прямо на глазах… Хотя, что мешает это проверить? Если халат висит в шкафу, значит, мне всё просто приснилось, а если валяется, то я была там и видела его.
Подняв глаза, я поняла, что уже утро ― на окне играли нежные розовые блики. Вдруг то ли волна, то ли крупные брызги ударили прямо в толстое стекло, а потом ещё раз и ещё. Я вскочила. Видно было плохо, но направленная струя опять попала в цель. «Макс!!!»― я вжалась лбом в холодную поверхность. Внизу виднелось длинное тёмное пятно. «Максик!!! Ангалинчик мой дорогой! Ты нашёл меня! Я знала! Знала! Вот и пришло время!»― я суматошно начала скидывать с себя одежду: жилет, свитер, кожаные штаны, обувь. Сапоги бросать было очень жалко, но ничего не поделаешь, для Макса это будет лишняя тормозящая нагрузка. Хотя лимм прекрасно облегал и согревал тело, в нём я чувствовала себя абсолютно голой. За это время, что я не снимала его, он будто приклеился, сросся с телом и, проводя по нему пальцами, я ощущала собственную кожу.
Как только я схватила подсвечник, за дверью раздались шаги и бренчание ключей. Я размахнулась и швырнула тяжёлый канделябр в кормовое окно. И, как обычно, немного перестаралась. От грохота всё затряслось, заложило уши и еле-еле удалось пригнуться, уворачиваясь от летящих осколков. Входная дверь содрогнулась под сильным напором и, со щелчком, распахнулась.
В глазах будто включилась камера замедленной съёмки и действия, которые уложились в мгновения, показались растянутыми и текучими, как часы на полотне Сальвадора Дали. Медленные движения Арвида… его распахнутые, в бешенстве, глаза… руки, ловящие воздух… прыжок и плавный полёт сквозь осколки горного стекла, торчащие из развороченной рамы… свежий, холодный воздух, ударивший в лицо и взрыв ледяных брызг, когда я почти вертикально вонзилась в воду.
И только ощутив на глубине чешуйчатое тело под собой, я вышла из этого странного трансового состояния. Руки нащупали доспехи на спине ангалина, и он потащил меня вверх. Вспенив воду, мой друг выпрыгнул на поверхность и дикий, страшный рёв, на каких-то доводящих до дрожи частотах, разнёсся по всей округе. Я лишь успела перевести дыхание и, в тучах сияющих капель, увидеть ошеломлённое лицо Арвида, который почти всем корпусом перекинулся через разбитое окно. С его ладоней стекала кровь по осколкам, а на верхней палубе маячило несколько испуганных лиц.
Макс плюхнулся в воду и, ударив хвостом, нырнул. Рядом с ухом что-то пару раз будто прошмыгнуло, и я открыла глаза. Мутная вода была розовой, а вниз падала какая-то тонкая палочка. «Стрела! Они стреляли в нас! Только бы в Макса не попали!»― я вцепилась в ремни доспехов ещё крепче, и он опять понёс меня к поверхности.
Бешеная гонка, с периодичными уходами под воду, продолжалась очень долго, показалось ― бесконечно. Я только и успевала выдыхать и хватать ртом воздух, когда Макс выныривал, да задерживать дыхание, когда он стремительно нёсся под поверхностью. Через некоторое время я поняла, что вдыхать больше не могу: лёгкие сбились с привычного ритма, в голове начался звон, а разглядеть, что происходит вокруг не получалось ― вода заливала глаза, и я различала только белёсую пелену дневного света. После очередного всплытия, Макс замедлился и оглянулся:
― Кари!!! Мы оторвалис-с-сь!!!
С трудом я различала голову, обращённую ко мне.
― Ты ранена?!
Получилось лишь кивнуть, голос пропал, а в горле булькало.
― Потерпи! Уже с-с-скоро!!! Потерпи!― и он рванул вперёд, но уже не нырял.
Я перевернулась на спину и, держась одной рукой за ремень доспехов, лежала на ангалине плашмя, вытянувшись в струнку. Стало немного легче. Дыхание начало выравниваться, а синее небо над головой хорошо различалось. Свободной рукой я потрогала щёку и глянула на пальцы ― они были красными, стрела глубоко зацепила. Макс обернулся:
― Вдохни как мож-ж-жно глубже…
Я повиновалась, но при вдохе было ощущение, будто в лёгких осталось очень мало места для воздуха, там всё было заполнено какой-то вязкой, тягучей жижей. Ну уж как получилось, так получилось… Мой спаситель нырнул, и мы начали погружаться. Вскоре заложило уши, а грудь готова была взорваться, и я подумала, что всё… наверно, я утонула…
Сильный толчок и хлёсткий удар по лицу вывел из забытья. Я хватанула ртом воздух и от раздирающего кашля чуть не оглохла. Кругом полный мрак, звучное эхо и сияющий Макс трясёт за плечи. Пока я ползала по камням, прокашливаясь и выплёвывая воду, ангалин методично лупил меня в спину и громко причитал:
― Кари!!! Прос-с-сти! Я с-с-старался доплыть до пещ-щ-щеры как можно с-с-скорее! Моя шаари! Я чуть с-с-сам не отправил тебя к Хранителю! Я не хотел, Кари!!!
Приступ пошёл на убыль, и я вцепилась в друга, прижавшись всем телом:
― Спасибо, Максик…― в лёгких ещё немного булькало.― Я знала, знала, что ты вытащишь меня… За что ты просишь прощенья?
Он прижал меня к себе, стиснув хвостом, а я гладила его, обнимая чешуйчатую голову:
― Всё хорошо… Ты молодец… Если бы не ты…
Ещё долго мы просто лежали, отдыхая от тяжёлого заплыва.
― У тебя рана на щ-щ-щеке глубокая,― наконец прошипел он, слизывая капающую кровь.
Я только отмахнулась:
― Одним шрамом больше, одним меньше… какая уже разница… Они у меня везде…
Он глубоко вздохнул, вздрагивая всем телом:
― Нуж-ж-жно что-то делать… Нельз-з-зя чтобы она кровила, когда мы будем «Медуз-з-зу» догонять, кархароны в море…
― Но ведь нет ничего, чем зашить или закрыть её,― прошептала я.
Кархароны были местным подобием земных акул. Огромные, сильные, быстрые морские хищники были бедой для ангалинов, так же как и панцирные осьминоги. Если с двумя-тремя кархаронами ангалин и мог бы справиться, то стая для одинокого ящера ― смертный приговор. Как и акулы кархароны прекрасно чувствовали в воде запах крови и приплывали на аромат угощения. А со мной на спине Максу и с одним было бы сложно справиться ― с кровоточащей раной я для них, как прямое приглашение к обеду.
― А может лодку раздобыть? Ну как тогда, когда в Банкор добирались?
― Море не река, Кари, а кархароны не крокодилы… Ты в лимме в воде почти ничего не весиш-ш-шь, а лодка будет нас-с-с очень тормоз-з-зить. Ес-с-сли бы я был не один, тогда другое дело… Да и где её взять?! Я уверен, что нас ищ-щ-щут. Надо поймать липкого червя ― это помож-ж-жет, только…
― Что только?― прошептала я.
