Ещё несколько раз я обошла загадочный контейнер, вглядываясь в тёмную, цвета морёного дуба поверхность:
― А как её обратно задвинуть?
― Да не з-з-задвинется она уж-ж-же…― Макс быстро подскочил, всунул хвост в боковое отверстие и что-то там переключил, но ничего не случилось, кроме странных звуков изнутри. Я вслушалась в тихие, ритмичные и какие-то натужные щёлканья: «Будто пытается включиться… Словно в машине, когда аккумулятор садится или батарейки "сдохли" в каком-либо приборе, а может искры не хватает… Так… Стоп! Аккумулятор! Батарейки! Конечно, за такое количество времени, тысячелетия, так сказать, любой аккумулятор разрядится, даже придуманный великими ангами! Механизм же не использовался!»
Я улеглась на пол, всматриваясь в отверстие:
― Макс, подсвети… Нужно посмотреть, что там внутри.
«Включив» свет, ангалин пристроился рядом. В глубине, действительно, виднелся переключатель почти такой же, как и в Банкорском Храме за чередой камер, а вот внизу я заметила небольшие круглые дырочки в виде треугольника: одна сверху и две снизу.
― А это что такое, под рычажком?
Макс ещё дальше просунул нос, держа светящийся хвост как подвешенный фонарик:
― Дырки какие-то…
Я смотрела на непонятные отверстия, на светящиеся пальцы Макса и в голове медленно, но уверенно зарождалась идея: «Для того чтобы что-то включить нужна энергия, а свет ― это поток фотонов, то есть частиц, обладающих определённой энергией, импульсом и ещё чем-то там, и у Макса она есть. Он в буквальном смысле излучает её…».
Я уставилась на друга, а потом схватила его за хвост:
― Всунь туда пальцы! Там как раз три отверстия!
Он так! дёрнулся, но я держала основание хвостовой кисти «мертвой» хваткой.
― Что-о-о-о?! З-з-зачем?!― ангалин начал вырываться, однако ничего у него не вышло.
― Только так мы сможем проверить, сработает или нет! Всунь, я сказала!
Макс вращал испуганными глазищами и оторопело смотрел то на меня, то на Дайка, а потом всё-таки просунул хвост к рычажку:
― Ну вс-с-сунул…
― А теперь сверкни! Только хорошо так, сильно.
― Глаза з-з-закройте, ос-с-слепит…
Мы с Дайком зажмурились, но даже сквозь сомкнутые веки, я ощутила мощную вспышку. Мы открыли глаза, а через секунду что-то громко треснуло, будто замыкание случилось. Внутри колонн по всему периметру заплясали искры, как в люминесцентных лампах и пространство Храма залилось ровным, ярким светом, исходящим из каждой колонны.
От случившегося Макса словно парализовало, а Дайк бегал по залу, трогая каждую колонну и восхищённо приговаривал:
― Вот это да! Вот это да! Они светятся! Никаких факелов не нужно!
А вот мне стало более-менее понятно, какую же энергию использовали анги. Я подошла к бочке и нажала круглую кнопку. Панель отодвинулась и на пол упала ещё пара ампулок. Дикий вопль Макса чуть не оглушил. Он начал носиться по залу, подпрыгивая в каком-то сумасшедшем танце:
― Получилос-с-сь!!! Получилос-с-сь!!! У нас получилос-с-сь!!! Кари, я з-з-знал! З-з-знал, что ты с-с-сможеш-ш-шь! Получилос-с-сь! Храм включилс-с-ся! Включилс-с-ся!!!
Он отпихнул меня и принялся тыкать в кнопку, и каждый раз выпадала следующая порция двойных упаковочек.
― Хватит, Макс! Зачем нам столько?!― я опять схватила его за хвост.― Вон уже столько нападало!
Но он никак не мог угомониться: то вопил на ангалинском, то причитал, какая же я умница и как правильно мы всё сделали, что пророчество сбывается и отец оказался как всегда прав, и что он сам никогда бы не догадался, как тут всё устроено и так далее и тому подобное. Если мы с Дайком уже справились с первыми впечатлениями, осматривались и решали будем ли спускаться, чтобы посмотреть на подземные уровни, то Макс распалялся больше и больше ― ангалинская энергия била через край. А то, что он вытворил потом, ещё раз подтвердило уверенность в том, что мой любимый чешуйчатый друг обладает очень импульсивным характером.
Макс опять всунул хвост в эту своеобразную розетку и выдал мощнейшую световую вспышку ― я не успела его остановить. Мы еле-еле закрылись от выброса его энергии. Внутри колонн коротнуло так, что я подумала, всё… они сейчас взорвутся. Макса отбросило на середину зала, а в гигантском сосуде словно заработал мотор и бочка начала вращаться. Несколько минут скорость только нарастала, пока не послышался звук, очень напоминающий визг тормозов. Бочка вздрогнула, остановилась и, от шума куда-то сливающегося потока, я отшатнулась:
― Макс! Что ты наделал! Совсем больной на голову?! Оно сливается куда-то! «Слёзы» выливаются! Слышишь?!
Колонны потухли, бочка не двигалась, а в наступившей гробовой тишине я слышала только стук своего сердца. Дайк стоял разинув рот, а Макс лежал на полу зажмурившись и прикрыв голову передними лапами. Я подошла ближе и стукнула в гладкую поверхность: отдача была гулкой, не такой как прежде:
― Всё, там пусто… Пошли отсюда, а то ещё стены рухнут. Стоял Храм столетиями, стоял себе спокойно, а мы заявились и за полчаса такого наворотили!
До самого вечера мы ждали Макса. Он не пошёл с нами, так и остался лежать на полу, не реагируя и не отвечая на вопросы. Мы решили не трогать его, пусть немного успокоится. Остаток дня мы провели у кибитки, размышляя над дальнейшим маршрутом. Как ни крути, но первая цель нашего путешествия была достигнута: в Храм мы попали и «слёзы богов» взяли, хотя и не рассчитывали на такое количество. Если не думать о том, что мы вроде как всё окончательно сломали, то всё в порядке.
«А может, это и к лучшему,― размышляла я лёжа у костра, глядя на бегущие облака и жуя сочную травинку.― Во всяком случае, смысла в этом Храме больше нет… "Слёзы" слились куда-то, возможно, в подземные воды, а без них непонятно зачем он тогда нужен, разве только ради камер, что на подземных этажах…».
Дайк прилёг рядом на толстое одеяло:
― Что-то долго его нет. Расстроился, наш Максик… Интересно, а как он Рексу будет об этом докладывать?
Я пожала плечами:
― Придумаем что-нибудь… «Слёзы» у нас, а это ― главное. Мне показалось, что двойных ампул выпало двадцать, а когда складывала их в мешок, насчитала восемнадцать. Ты не видел одну пару?
― Да вроде столько и было, мы же все подобрали…
Я задумчиво почесала переносицу:
― А если Макс как-то стащил потихоньку? Вот почему-то кажется, что их было всё-таки двадцать.
― Ну вот вернётся и спросишь…― Дайк обнял меня и прижался губами сначала к виску, потом к щеке, потом к мочке уха.
― Не надо,― я отвернулась.― Если Макс нас заметит, то ещё больше расстроится. Ты же видел, в каком он состоянии, как бы глупостей опять ни наделал.
