― А ты кого предлагаешь?
Берк даже не задумался:
― Клаура.
― Но он же лучший лучник!
― В Раске должна остаться самая надёжная охрана, а Клаур и воин толковый и мастеровой. Заметил, как он быстро с местными поладил?
― Может лучше Олли или Лакра?
Берк пристально глянул на собеседника:
― Нет. Карелл просил держать их при себе. Кстати, об Олли... Вы давно знакомы?
Грас ухмыльнулся:
― И не помню даже... Очень давно...
― Он же был у вас поначалу неким «мальчиком для битья», насколько я знаю?
Грас даже вздрогнул:
― Что было, то прошло. Оллиан уже давно доказал, что способен не только выдерживать удары, но и сам их наносить. Ты его в чём-то подозреваешь?
Берк вытянул руку, подставив ладонь под льющуюся струю. Стекая с широких, вогнутых ветвей, вода создавала вокруг словно завесу-водопад, помимо дождя снаружи, который продолжал лить как из ведра.
― Ощущение, будто я его где-то видел...
― Ну и что?! ―Грас сложил мощные руки на груди. ―Мало ли где ты мог его заметить! Память-то у тебя ого-ого!
― Ты не понял... Вернее, я неправильно выразился... ―и Берк протёр лицо и шею мокрой ладонью. ―Я пока не могу сказать, его ли я видел или другого похожего человека, слишком давно это было... Но я вспомню, обязательно вспомню...
Глава 20
Целый день мы огибали озеро и очень устали, потому как почти постоянно приходилось или толкать кибитку, или вытаскивать из ям. В конце концов, было решено её оставить и дальше двигаться верхом. В расщелине между скалами мы спрятали самое громоздкое походное барахло и когда перетаскивали его в пещерку, один из ящиков открылся и содержимое вывалилось.
Карелл присел, закидывая обратно деревянную посуду и завёрнутое в тряпки трофейное оружие. Атаман поднял одну из треугольных пряжек, долго и хмуро разглядывал её, а потом бросил в ящик. Железка лязгнула и завалилась на дно.
― Это были пустынники, да? Разведывательный отряд? ―я подняла кривой кинжал, изогнутый как серп.
― Это их оружие... Именно таким Олли отхватили часть уха в последней битве за Южные прерии...
Дайк присел на камень, поставив между ног высокую добротную клетку с летучим семейством ― подарок Лудара для нашей неразлучной парочки:
― Почему среди пустынников столько близнецов? Ведь такого быть не может!
Атаман пожал плечами, без бороды он выглядел гораздо лучше:
― Берк открыл столько тайн, что я иногда думаю... даже каол не может так много знать... ―и при этом очень пристально глянул на меня.
Я сжала виски. В мозгу уже давно поселилась мысль, что Скорбный Берк появился именно тогда, когда не только мне, но и Кареллу была нужна помощь такого, можно даже сказать гениального, помощника. Но я промолчала, ведь никаких конкретных фактов не имелось в наличии.
― Что не так с близнецами? Хоть кто-то может объяснить?! ―только эти вопросы я задала.
Макс пришлёпал от ручья, где плескался всё это время и, втиснувшись между мной и Дайком, тоже уставился на атамана.
― Между ними есть некая загадочная связь, которая возникает, если они растут вместе, ―проговорил Карелл, ―а больше я ничего не знаю...
― Но это не даёт ответа на вопрос почему их обязательно надо разлучать. В моём мире нет подобного, хотя некоторую связь между близнецами не отрицают. Да и в паре рождаются не только мальчики, но и девочки, да и двойняшки ― это когда близнецы разнояйцевые: мальчик и девочка, и тройняшки рождаются, и четверняшки, правда, значительно реже.
― Разнояйцевые?! ―Карелл хмыкнул. ―Это как?!
― Когда каждый ребёнок развивается в своём детском месте, мне Кари объясняла, ―ответил Дайк. ―Только у нас такого не бывает, детское место всегда одно...
― А у ангалинов рождаются близнецы? ―Карелл глянул на Макса.
― Нет, никогда. Малыш-ш-ш вс-с-сегда один.
За следующую неделю пути мы продвинулись довольно далеко вдоль скалистой гряды, несмотря на то, что шли в основном пешком. Рыжий и Тучка везли наш нехитрый скарб, а Моцарта использовали по очереди, хотя чаще всего на нём, конечно же, ехала я.
Козу с переломанной ногой мы оставили у высокой сосны примерно в этье от места третьей ночёвки на землях горных волков и утром нашли только несколько капель крови на листьях кустов неподалёку, да клок тёмно-бурой шерсти на коре дерева, а коза была светло-серенькой. Похоже, что волки приняли первую жертву.
Всё это время меня, да и не только меня, но и Дайка, и Макса не покидали мысли о Бумере: где он, как он, живой ли наш любимец? Сидя у костра в небольшой пещерке и глядя на полыхающее пламя, я утирала слёзы, вспоминая, каким он был смешным пищаще-рычащим комочком, когда попал ко мне. Как он рос на моих глазах, как мы играли, как волчонок всегда очень внимательно меня слушал и бросался лизаться по любому поводу, а теперь я не знаю где он и, возможно, мы больше никогда не увидимся.
Дайк помешивал кашу в котелке, Карелл возился в глубине пещерки, устраивая животных на ночь, а Макс лежал у входа, вглядываясь и вслушиваясь в наползающие сумерки. Вторую козу ещё днём мы оставили за высокой скалой с тремя вершинами, которые в закатных лучах напоминали сверкающую корону: центральная ― длинная и высокая, а две крайние ― шире и пониже. Дайк отложил ложку. Глаза друга тоже были влажными:
― Мы всегда понимали, что если окажемся здесь, Бу может захотеть уйти. Главное, чтобы стая приняла его. Наверно, с ними ему будет лучше, чем с нами...
Я всхлипнула, и слёзы хлынули потоком. Ночь оказалась тревожной. Единороги вели себя беспокойно, старая корова несколько раз так жалобно мычала, что я закрывала ладонями уши, дабы меньше слышать её глубокие вздохи и какие-то обречённые стоны. Догадывалась, бедная животина, какая участь ей уготована, а вот я ощущала себя палачом, да только обратного хода уже не было. От этой скалы с тремя вершинами до ущелья с золотой жилой было рукой подать. Ещё в прошлом году я видела её впереди, когда ехала вдоль этих скал с юга на север. Мы же двигались с севера на юг, и как только я заметила на горизонте знакомые очертания, поняла, что направление верное.
Кто-то тронул за плечо, и я сразу открыла глаза. Дайк с Кареллом осторожно выглядывали наружу, а Макс, держа обнажённый меч над головой, замер у самого выхода из ночного укрытия.
― Похоже, у нас гости, ―прошептал Карелл.
Мы подползли к Максу и выглянули. На валуне сидел горный волк и таращился прямо на вход в пещеру. Рассмотрев зверя в лёгком утреннем тумане, я вздрогнула:
