Когда ужасное, неистовое чудовище, точь-в-точь как на той картинке из старой книги Аютана, попыталось вырваться из колодца, оглашая диким рёвом пещеру, Рекс приказал уничтожить его. Лукаса убивали долго. Какого-то мощного, быстрого оружия против мутантов у ангалинов, конечно же, не было. Да и я издалека ничем не могла им помочь. Создать радугу, чтобы за считаные минуты пробежать тысячи километров, было мне не подвластно, ведь я не люксар, чтобы управлять светом. В итоге, на израненного, но ещё очень агрессивного монстра сбросили огромный камень, обмазанный горючей смесью, и подожгли, и Лукас навсегда остался погребённым под каменной толщей.
Для всех нас это оказалось страшной трагедией. Рекс так переживал, что надолго отстранился от дел, и Шуан принял на себя временное руководство островными поселениями. Для Айры же случившееся стало даже не шоком или ударом, ведь она была там от начала и до конца. Нет такого слова в тех языках, что я знаю. Когда её привезли ко мне иссиня-бледную, худую, с пустыми глазами, то первое время мы очень боялись за её рассудок. Но Дайк нашёл средство ― «трава разума». Когда-то, эти истёртые в порошок коралловые полипы помогли мне начать на слух понимать любую речь, а теперь они вернули Айре память и контроль над эмоциями, ну и понимание любого языка в нагрузку. Дайк несколько недель поил её отваром, ведь никаких запретов на секреты ангалинов для нас уже не существовало, и Айру прорвало. Истерика продолжалась несколько дней, но, в конце концов, мне удалось уговорить её поесть и с этого момента дело медленно, но пошло на поправку. И присутствие любимых братьев, и нашего большого семейства, и спешный приезд родителей с младшей сестрёнкой, помогли ей прийти в себя, только вот жизненные цели совершенно переменились.
Айра категорически отказалась возвращаться в Латрас, ведь всё там напоминало о любимом, но и в столице не осталась. Айра приняла эстафету своего отца. Она решила кочевать, давая концерты и торгуя по пути. Девушка очень быстро организовала группу из отличных музыкантов, даже несколько чешуйчатых певунов решили к ней присоединиться, собрала караван и отправилась в путь. Ну а я, стоя на городской стене и провожая взглядом цепочку из десятка кибиток, подумала тогда, что на Окатане родилась новая легенда: о трагической любви прекрасной девушки с удивительным голосом и серого ангалина.
Немного забегая вперёд и, чтобы закрыть эту тему, хочу сказать, что Айра превзошла своего знаменитого отца. Её голос и, прорвавшийся сквозь горнило эмоций, композиторский талант покорили не только Восток, но и Запад, и Север. Она стала самой настоящей музыкальной «звездой» планетарного масштаба. Сочинённые Айрой пронзительные баллады западали в души всем. Они всегда были на слуху, их постоянно напевали и учили наизусть. Западный Терр падал ей в ноги, лишь бы она хоть ненамного изменила свои планы, дала ещё несколько концертов и почтила его своим вниманием. Северный осыпал золотом в буквальном смысле и, конечно же, никто и не вздумал задержать её в Альдаске. Ведь прежний закон об удержании женщин был отменён с того момента, как введён новый: о разрешении групповых браков. Правитель Севера сделал это не только под влиянием нашей свадьбы, но и из желания забыть историю в Тагри, когда тарфарак Грилл попытался не выпустить меня из своих владений. Я очень надеюсь, что со временем боль Айры всё-таки утихнет и найдётся смельчак, у которого получится взять её за руку и привести в общий дом.
Последним же тяжёлым известием того года стало сообщение о кончине Хилла. После нашей свадьбы он не остался на Востоке и вместе с семьёй мамы Дайка вернулся на Север. Перед отъездом он сказал Дайку, что почему-то только среди холодных вод, снегов гор Акрим и серых скал душой ощутил, что он дома. И дело было не только в том, что его дочь так много для него значила, но и в том, наверно, что прадед Хилла был северянином, как и другие, более далёкие предки. И голубые глаза моего мужа являлись, в общем-то, явным тому доказательством. И было во всём этом нечто символическое. Ведь Хилл упокоился на земле своих пращуров, где ещё раньше мама Дайка обрела новую счастливую семью, а наш сын подрастал на золотых песках озера Богов, что близ Альдаска.
Глава 4
Но жизнь, как ни крути, и где её ни проживай, на Земле, на Окатане иль ещё в каких космических далях имеет свойство менять цвета и оттенки: с чёрного на серый, с серого на белый или стать вдруг цветной и яркой, как радужная дорога. Но только каждый год, в один и тот же день, глядя в счастливые глазёнки своего маленького анга, я думаю о том, что далеко-далеко на Севере точно такой же мальчик сейчас задорно хохочет или бегает по просторным коридорам, или сидит на коленях у отца, или играет, не ведая, как больно сейчас Великой богине, живой легенде Окатана.
Я долго не могла решиться на новую беременность, хотя троих детей и мне, и моим дорогим мужьям было мало, впрочем, как и на новые превращения. Боль была ещё слишком сильной. После трагедии с Лукасом я установила табу на несколько лет. Ангалины, вообще, отказались их проводить, да им уже и негде было, а формулу «слёз» знали только мы. Содержимое бочек, по указанию Окатана, было слито. С нашими двумя Храмами проблем не возникло. Одну мы слили случайно, когда Макс отличился, вторую ещё перед свадьбой, а с северянами и Западом пришлось договариваться, но и это было улажено. В западном Храме это сделал Флакс, а в северном ― Асс со Слаем. И вот теперь, через пятнадцать лет то действо принесло плоды. Пленные близнецы-пустынники стали быстро умирать.
Люксар опять использовал меня втёмную. Но как это ни жестоко звучит, в глубине души я ему благодарна, потому как сама подобного решения принять никогда бы не смогла. Со времён Великой битвы я старалась вблизи пленных не появляться. Не могла смотреть на людей, с виду вполне обычных, хоть и гораздо более смуглых, чем основное население Востока, которые вели себя как послушные куклы-марионетки. По команде они ели, пили, их даже в туалет приходилось строем водить. И хотя они работали наравне со всеми и получали нормальное питание и содержание ― жили отдельно. Не хочу употреблять страшное слово «гетто», но придётся.
Загадочная эпидемия коснулась только пустынников и за какие-то четыре месяца лагеря обезлюдели. На Западе, вообще, начался страшный мор и новый правитель, кстати, тот самый сын прежнего терра, что был у нас в плену, самолично примчался ко мне за помощью. Понятно, что там все были в панике. Но к этому моменту я уже знала ответы на любые возможные вопросы. Да, Окатан исправил формулу, но так, чтобы обычная вода через некоторое время стала для пустынников-близнецов ядом. Это был страшный выход. Люксар всё равно поступил по-своему, но только так можно было избавиться от мутировавших ангов. По сути, он освободил нас от их содержания до естественной смерти от старости. И если честно, я до сих пор не знаю, как к этому относиться...
Конечно, молодому правителю Запада я не сказала всей правды. Но поспешила успокоить, что мор среди пустынных племён не коснётся основной части населения. Что, мол, это такой естественный процесс, когда вымирают те, кто слабее и неприспособленнее. Короче, «наплела про лес». Ведь не читать же ему лекцию о генетике ангов, было ещё слишком рано вдаваться в такие научные подробности, а главное, не стоит никому знать о тех «косяках», что всплыли в результате бурной деятельности люксара на этой планете. Я посоветовала терру как можно быстрее наладить с остатками пустынных племён контакт и ассимилировать их в общество, но не в качестве рабов, что на Западе было распространено, а на основании общих законов. Возможно, поначалу придётся делать это жёсткими методами, путём насильственного переселения, может как-то иначе, но только так получится прослеживать рождаемость. Короче говоря, поставила грандиозную задачу, и терр прислушался, так как помощь, поддержку, да и всяческие бонусы я посулила хорошие.
