Придется оставить все как есть в надежде, что мышь как-нибудь сбежит или к возвращению хозяйки кот избавится от нее своими методами. Наконец Джейни схватила ключи и, не обращая внимания на телефон, направилась к входной двери. Проверила время – она уже опаздывала на кофе с подругами – мамами других детей из школы, и, если не успеет, те начнут без нее. Тогда придется просить их все повторить, потому что она хотела знать, что именно сказала Люси завучу.
А если их посиделки затянутся, она опоздает на гольф, а тренер, хотя и имел отличный глазомер, обладал скверным характером, и ей не хотелось служить для него громоотводом.
Джейни кликнула сигнализацией и забралась в машину. Все утро прошло кувырком. С момента, как Гарри проспал, не услышав будильник, и вскочил в панике. Поэтому она попала в душ только через четверть часа, а выйти из дома позже хотя бы на пять минут означало, что все дороги возле школы будут забиты и найти место для парковки практически нереально – придется приткнуться на двойной желтой, игнорируя возможное появление Ледяной Фионы, которая всегда готова шлепнуть на лобовое стекло лист формата А4, полный нагугленных ею ужасных статистических данных о ДТП.
Если бы сразу после высадки детей у школы Люси не спешила к доктору, то они вчетвером могли бы встретиться тогда же, но Джейни была вынуждена согласиться, что родинка подруги увеличилась. Таким образом, у Джейни появилось слишком много свободного времени, чтобы его можно было чем-то убить, и она пока вернулась обратно домой, и, как оказалось, зря.
Она включила двигатель, и из автомобильных колонок зазвучало «Радио-1». Джейни не знала, почему до сих пор слушает эту станцию; в свои сорок пять она давно вышла из целевой аудитории, но по какой-то причине не могла заставить себя сменить волну. Наверное, потому что это часть ее юности, оставшейся позади, а больше всего на свете Джейни ненавидела думать об этом.
Время отняло у нее многое, и если она может слушать диджея, который ей в сыновья годится, – не понимая при этом половины его словечек, но притворяясь, что понимает, – то она будет это делать.
Выехав с подъездной дорожки, она задумалась, кто же звонил. Наверное, Гарри. Скорее всего, хотел сказать, что не успеет к ужину, хотя утром, выходя за дверь, обещал вернуться к шести. Джейни взглянула на мобильник – Гарри наверняка перезвонил бы на него. Затем подумала – а стоит ли беспокоиться, если он все равно опоздает. Это лишь означало, что ей не придется готовить ничего, кроме бобовой пасты для тостов, которыми они с детьми поужинают. Она только что достала семгу из морозильника. Надо будет положить ее обратно, пока не оттаяла.
«Господи, неужели только это занимает все мои мысли?» – думала она, пока ехала по тихим улочкам Болье. На какое-то время она позволила себе погрузиться в состояние безмятежности, как учили на тренингах осознанности, и в течение коротких пяти минут чувствовала, что это действительно работает.
В первые дни переезда в Нью-Форест, пять лет назад, жизнь в глуши сильно ударила по Джейни. Слишком уж резкий был контраст с прежней высокооплачиваемой работой и лондонским ритмом. Но затем Джейни убедила себя, что это именно то, что им нужно. Раньше ее постоянно занятая голова почти лопалась от одновременно крутящихся в ней мыслей, а когда Джейни впервые приехала на юг, то обнаружила, что покой дает возможность подумать о более важных вещах. Правда, если быть честной с собой, ей не особенно этого хотелось.
Когда дочки пошли в частную начальную школу неподалеку, Джейни перепробовала все занятия, которые могла найти, – как на своей улице, так и в окрестностях. За прошедшие пять лет она посвящала свое время родительским собраниям и ярмаркам домашней выпечки, которые постепенно уступили место нелепым идеям, что ей необходимо пройти курсы писательского мастерства и плетения корзин, а в конце концов Джейни остановилась на утреннем кофе с подружками, йоге и гольфе и теперь скорее жила жизнью дочерей, чем собственной.
Никто не мог бы попрекнуть Джейни бездельем. Но она так и не свыклась, что там занималась делами, а здесь «делишками». И даже крутясь как белка в колесе, она никогда не испытывала полного удовлетворения, потому что не использовала и пяти процентов своего потенциала. Однако это был ее выбор. Переезд на юг означал отказ от карьеры и посвящение себя воспитанию дочек. Мама всегда говорила ей: «Ты теряешь драгоценное время их детства, Джейни. Они недолго будут маленькими. Эти годы быстро пролетят, даже если сейчас это не ощущается». Джейни слышала в голове голос матери, словно та сидела на пассажирском сиденье рядом с ней.
Чем сильнее напирала мама, тем больше противилась Джейни, загоняя поглубже чувство вины перед дочерьми. Она работает ради своих девочек, говорила она себе. Чтобы показать им, что женщины-матери не должны отказываться от карьеры.
Хотя, откровенно говоря, Джейни уже поняла, что никому не стоит убеждать женщин, что они смогут успевать все, потому что они не могут и, осознав это, чувствуют себя неудачницами. Сама идея смехотворна, особенно если учесть, что в некоторые недели ей, как и Гарри, приходилось работать сверхурочно. Естественно, она не успевала всего и сразу; она постепенно теряла способность быть матерью, ее заменяла двадцатитрехлетняя няня, которая жила в ее доме и воспитывала ее малышек.
«Это твой выбор, – буркнула однажды мама. – Вот и весь сказ. Выбор». Сама она сидела дома, присматривая за Джейни, пока дочь не поступила в университет.
Позже Джейни поняла, что мама права. Вся суть в том, чтобы сделать выбор и принять его. Она выбрала полноценную карьеру, а значит, должна смириться с тем, что заботу о детях приходится перекладывать на постороннего человека. Вот только она не могла принять это.
Она взглянула на пустое пассажирское сиденье рядом с собой и глубоко вздохнула. Воздух, казалось, застрял у нее в горле.
– Жаль, что ты не видишь меня сейчас, мама, – произнесла она. – Я наконец поступила, как ты говорила.
К несчастью, ее мать умерла через полгода после того, как дочь переехала на юг, не увидев так называемого выбора, который сделала Джейни: бросить карьеру и стать матерью-домохозяйкой. Так называемого – потому что Джейни никак не могла согласиться с тем, что это и есть ее осознанный выбор. В конце концов, к тому времени, как они покинули Лондон и она оставила должность адвоката, Джейни вообще не была уверена, что может выбирать.
Но тогда она была благодарна Гарри за то, что он рассказал ей о новом месте, которое нашел за рекой Лимингтон. Он был так взволнован возможностью открыть филиал своего уже процветающего рекламного агентства на южном побережье. Джейни подумала – возможно, это именно то, что им нужно. Поэтому она слушала, как Гарри рассказывал, что давно носится с этой идеей. У него есть несколько крупных клиентов вдоль трассы М3, и с несколькими финансовыми компаниями он ведет переговоры в Саутгемптоне и в Борнмуте. Он сможет делить рабочее время между Лондоном и югом. А как насчет того, предложил он, если они с девочками переберутся туда насовсем?
Джейни слушала, как он перечисляет плюсы переезда и приводит аргументы. Наличие школ, цены на недвижимость, может, даже собственный бассейн на заднем дворе. Не требовалось напоминать ей, что Лимингтон уже занимает прочное место в ее сердце: она часто приезжала туда в детстве с отцом, заядлым яхтсменом.
