– Угу, – мне подставили крыло, – женская истерика, успокоить никак не можем.
* * *
Маленькая щупленькая гнома горько рыдала на плече Юрао. Ее плачь я услышала едва вошла в контору, а Наавир торопливо вскинул руку и придержал колокольчик.
– Второй час льет слезы, – сварливо сообщил Доха.
Наш стригой хмуро кивнул духу Золотого Дракона, улыбнулся мне. Улыбка стригоя – пугающее зрелище для всех, кто плохо с ними знаком.
– Темных, господин Доха, – шепотом поздоровалась я.
– И вам кошмарных, леди Тьер. Как супруг, как продолжение рода?
Уже собираясь ответить на первую часть вопроса, я осознала вторую и… покраснела.
– Как все печально, – протянул призрачный бывший работник налоговой, – весьма печально.
– И что тебя печалит? – поинтересовался Наавир.
– Триста четвертый пункт, – произнес Доха, задумчиво подперев голову кулаком. – Очень хочется реакцию Тьеров увидеть.
Я потрясенно посмотрела на стригоя, Наавир же, укоризненно покачав головой, заметил:
– Мы с Юром тебя испортили.
– Все гораздо глубже, – задумчиво ответил стригой, – видимо, в жизни я был гномом…
И он мечтательно уставился в списки. Дракон подтолкнул меня в приемную, сохраняя при этом столь невозмутимое выражение на лице, что сразу стало ясно – ему есть что сказать. Наавир и сказал:
– Тролль боевой он был, убили в забегаловке Дяди Урги, – сообщил мне дух.
– Да? – я едва ли не оглянулась, но дракон быстренько закрыл дверь.
Мне же было крайне сложно признать в скупом до невероятности господине Дохе столь же крайне расточительного тролля. Расточительного, шумного, щедрого и залихватски непостоянного. В скупом, сдержанном, говорящем исключительно тихо и размеренно и упорно-целеустремленного.
– И как же его тогда звали? – шепотом спросила я.
– Аурелис, – так же шепотом сообщил Наавир.
Бросив на него недоверчивый взгляд, я искренне заподозрила, что меня дурачат – зеленые глаза Золотого дракона очень уж весело искрились. Однако, я ошиблась – улыбался лорд не с меня. Обернувшись, я узрела Юрао, растерянно сидящего за столом и приобнимающего рыдающую на его плече гному. И все бы ничего, но золотые очи дроу смотрели на нас с видом «Эльфы жестокие», а подбородок дергался так, словно он и сам собирался разрыдаться. Но едва мы оба уделили внимание партнеру, офицер Найтес одними губами произнес «Гады!». Это нам, и искренне. С душой, а после гноме:
– Госпожа Руко, позвольте представить моего совладельца и партнера, госпожу Риате… – сбился, взглянул на меня, махнул рукой и не стал исправляться.
– И его не-е-ет! – не обращая внимания на появившихся, зарыдала почтенная госпожа. – Уби-и-или!
Судя по зверскому выражению, промелькнувшему на лице дроу, Юр и сам уже был готов убивать, причем исключительно почтенную госпожу.
– Сколько это продолжается? – шепотом спросила я.
– Два часа, – ответил Наавир, даже не делая попытки отойти от двери и присоединиться к утешению. – С утра потеряли трех клиентов, которых отпугнули сии рыдания, Юр в бешенстве от потерянной прибыли.
На меня выразительно посмотрели. Мне же стала ясна ярость партнера, который в душе был гном, вот самый что ни на есть настоящий, даром что выглядел как чистокровный дроу и магией владел именно боевой. Однако, был еще вопрос, который я не могла не задать:
– Наавир, а вы пытались успокоить…
– Применив запрещенные чары? Уже раз пять. Радует, что Ночная Стража держится подальше от «ДэЮре».
Я слабо улыбнулась и направилась к госпоже Руко. Гнома рыдала, подвывая, всхлипывая, сотрясаясь, то есть находилась в самом пике истерики. И это не выглядело нормальным, учитывая что подобное поведение продолжалось уже не первый час. Осторожно приблизившись, аккуратно поправила курчавые волосы и заглянула под ворот почтенной гномы. С первого взгляда поняла, что здесь что-то неладно, браслет увеличитель подтвердил подозрение.
– Юр, – тихо произнесла я, – госпожа Руко находится под проклятием.
– Да нет, – отмахнулся партнер, – просто Наав схалтурил.
В следующий миг перед дроу сгорела его любимая серебряная чашка, полностью оплавилась и образовала на столе надпись «Дэй, отвернись!». Догадываясь, что стоит мне последовать указанию надпись станет куда как красноречивее, я лишь укоризненно посмотрела на Юрао.
– Что? – переспросил Юр.
– Догадываюсь, что операция по внедрению тебя на территорию Школы Смерти прошла не так гладко, как планировалось? – предположила я, вглядываясь в черную плесень, едва заметную под воротником госпожи Руко.
Говорить, что это не просто плохой – а очень плохой знак, мне совершенно не хотелось. Точнее не хотелось тревожить партнеров. Но видимо придется.
– Дэй, вместилище адептов Смерти зачаровывал сам Эллохар, учитывая что в учениках у него подобные Тьеру, степень защиты можешь себе представить.
– Слабак, не смог обойти какого-то там блондинистого темного лорда, – проворчал дроу.
– Угу, самого Принца Хаоса, – напомнил Наавир.
«Излом в структуре шестой споры», – подумала я. Вслух спросила:
– Вам не удалось встретиться с Эрхой, я правильно поняла? Юр, мне жаль.
– Мне тоже, – едва слышно произнес Юрао, и его ответ потонул в рыданиях гномы.
Едва рыдания немного стихли, дроу продолжил:
– Ей очень понравились розы.
Золотые, на длинном черном стебле, в ярко-алой обертке и перевитые лентой с жемчужным напылением. Я долго выпытывала у Риана, какие цветы дарят в Хаосе и конкретно в ДарХамете. Затем, в цветочной лавке госпожи степной дриады Аримики мы достаточно долго обрисовывали свои пожелания, и получая вожделенное цветочное творение я ощущала себя примерно так же, как в лавке господина Мелоуина, когда мы забирали полынный крем. Но результат того стоил.
– Это Эрха сказала? – поинтересовалась я.
– Написала, – сообщил Юрао. – Увы, пообщаться нам не удалось, из-за некоторых, не особо компетентных! – гневный взгляд на дракона.
– Да чтобы я, еще хоть когда-нибудь, – начал Наавир.
Я жестом призвала обоих к молчанию, затем произнесла, вплетая всю энергию разом и в шестой и в курирующий четвертый поток:
– Алла эхертан маэнш! Анахэма осмоуран.
Изменения не были мгновенны – некоторое время почтенная госпожа Руко продолжала рыдать, но теперь ее рыдания не держались на единой высокой ноте, а тело все больше сотрясалось усталыми всхлипами, вырывающимися сквозь охрипшее от слез горло.
– Проклятие? – переспросил Юрао, осторожно поглаживая гному по вздрагивающей спине.
