Найрина Сайрен
Дверь распахнулась без стука, в комнатке сразу стало очень светло.
– Ная! – мужской гортанный прокуренный голос.
Внезапно поняла, что совсем замерзла. Трясло, от холода, от слабости, от всего пережитого. А страх – я даже не подумала о нем.
– Вы ошиблись комнатой, – прошептав, поняла, что голос осип.
Это плохо, похоже простуда. Нужно встать, спуститься по узкой грязной лестнице на первый этаж, войти в кухню, сделать чай. Нужно. Я совсем продрогла. Легла в мокрой сырой одежде и даже не укрылась. Совсем плохо. Судя по всему, проспала менее часа и уже совсем окоченела.
– Я никогда не ошибаюсь, малышка, – в мужском тоне глухое недовольство. – Матерые волки не допускают ошибок. Вставай, комочек, сегодня наша собачья свадьба.
Свадьба? Собачья? Я приподнялась на постели, удивленно посмотрела на вошедшего бандита. Точно бандит – красные кушаки повязанные узлом на левом бедре только они носят. Лица я не разглядела – свет от факела был слишком ярким.
– Простите, – в горле запершило, – собачья что?
– Свадьба.
Мужчина решительно пересек комнатку, в следующее мгновение, схватив за запястье, резко поднял, поставил на ноги. Еще не совсем проснувшись, я даже не осознала происходящего.
– Сегодня пьем, – сообщил все тот же бандит.
И держа впереди факел, но все так же не выпуская моей руки, направился прочь.
– Что вы? – голос совершенно осип. – Что вы себе позволяете?! Я никуда не пойду с вами.
Он продолжал молча идти. Я попыталась оказать сопротивление, уперлась ногами, упала… проволочив несколько шагов по полу, бандит остановился. Молча поднял, убедился, что стою на ногах и вновь схватив за руку, продолжил движение вниз, предупредив:
– Свалишься – буду волочить по ступеням за волосы. Я – Джекас, главарь самой крупной банды в северном округе столицы. Тебе повезло.
И мне вспомнились слова госпожи Урас: «У меня не останешься. Тебя глава банды Крестов заприметил, а этот молоденьких сильно любит. В байку мою он поверил, но дней через десять, как решит, что зажило все, за тобой головорезов своих пришлет. Так что переедешь. Мужик он щедрый, да и по сути плевать ему магичка или не магичка, заодно защита тебе будет. Да и мне главарь за такую красотку только приплатит».
Перед глазами все закружилось, запрыгали светящиеся точки, мне бы остановится, просто передохнуть, но главарь упорно вел вниз.
– Пожалуйста, – это было так унизительно, – пожалуйста, послушайте… остановитесь, я вас очень прошу, господин Джекас.
Мужчина остановился, выдохнул шумно и с недовольством, медленно повернулся. Он был очень большим, возраст около сорока-сорока пяти, злое лицо с квадратной челюстью и кривым, видимо часто ломаемым носом, широкие плечи с буграми мышц, но уже отвисший от разгульной жизни объемный живот, грязные пальцы с обгрызенными ногтями, неопрятная, некогда бывшая видимо дорогой, но ныне совершенно заношенная одежда…
– Ну?! – хмуро вопросил бандит.
– Я… – потрясенно глядя на него не знала что сказать, – я… простите…
– Магичка, – Джекас, демонстрируя презрение, сплюнул на пол, как-то совсем невероятно издав при этом харкающий звук, – не нравлюсь, да?! А ничего, стерпится-слюбится!
И он захохотал, трясясь от смеха.
Я испуганно вжалась в перила, с ужасом глядя на бандита. Только сейчас я начала понимать, о чем говорила госпожа Урас, только в этот момент настигло осознание, что в моей жизни может произойти нечто подобное…
– Хватит трепаться, – Джекас больно дернул за руку, – идем, парни хотят увидеть свою новую королеву.
Пальцы сами цеплялись за липкие от грязи перила, ноги не слушались, в глазах застыли слезы. Бандит, дернув и не добившись успеха, молча развернулся ко мне.
* * *
Запахи, запахи, запахи…
Магистр Смерти стоял в холле лечебницы, ловя среди спирта, трав и запахов болезни, ее тонкий аромат мяты. Тонкий, едва ощутимый, и все же чувствовал, видел, будто нитью окутанное пространство там, где она пробегала… «Целительница» – спустя некоторое время понял Эллохар. Сделал несколько шагов, остановился, услышав разговор двух идущих по коридору мужчин.
– Нужно начинать операцию, Соер задерживается.
– Я могу ассистировать, Лориэс.
– С вашим зрением? Профессор, я счел бы за честь провести операцию с вами, но давайте подходить к ситуации объективно и исходя из ограничений, налагаемых на нас вашим возрастом.
В возрасте оказались оба. Более молодому не менее шестидесяти, вторым оказался мужчина явно приближающийся к порогу сотни прожитых лет. Однако оба среагировали на магистра одинаково – остановились, смерили взглядом, нахмурились.
– Я вам не нравлюсь, – сходу догадался Принц Хаоса.
– Есть что-то неправильное в вашем облике, – задумчиво проговорил более молодой мужчина.
– Что-то пугающее безнравственностью и неразборчивостью ваших предков в половых связях.
– Извращенцев не было, – хмуро отрезал лорд Эллохар.
– Были бы – не существовало бы вас, – глубокомысленно заметил престарелый Лориэс.
– Логично, – не стал спорить магистр.
– Но вы странный, – вновь вернулся к тебе обсуждения более молодой целитель.
– Мне часто об этом говорят, – Эллохар улыбнулся. – Прошу прощения, уважаемые, я разыскиваю девушку, примерно семнадцати лет, глаза каре-зеленые, рост невысокий, стройная, руки и поведение выдают в ней мага-целителя, мордашка симпатичная, взгляд потерянный. Вошла сюда на рассвете, где сейчас?
Оба целителя задумчиво посмотрели в потолок. Несколько мгновений оба раздумывали над вопросом, затем престарелый маг произнес:
– Не видел тут никого симпатичного.
– Согласен, – поддержал второй.
– Хотя если Найрина Сайрен, – продолжил Лориэс, – милое дитя, но не помню какого цвета у нее глаза и волосы.
– Аналогично, – добавил более молодой целитель.
– Девенур, вы провели с Сайрэн четыре операции сегодня, – раздраженно напомнил целитель, вперив взгляд мутных старческих глаз в коллегу.
– Лориэс, точно могу сказать, что у Сайрен на правой руке ноготь на указательном пальце был обломан и срезан неровно, но ее руки единственное, на что я смотрел. Вспомните наш день – голову поднять было некогда.
– Кстати, а где Сайрен сейчас? – мгновенно заинтересовался Лориэс. – Вот вам и ассистент, уважаемый Девенур.
– Адептку уже шатало к нашему появлению, уважаемый Лориэс.
– Как же как же, – старик тяжело вздохнул, – сначала ребенок в детском умер едва не на руках, после пациент во время операции.
