Недоуменно взглянув на нее, я хотела переспросить, но женщина уже ушла в темноту дома.
– Господин Эллохар, – я обернулась к мужчина, – думаю вам лучше подождать меня здесь… если хотите, или можете идти… не хочу обременять вас.
Взгляд сумасшедшего отразил такую гаму жалости, сострадания и вместе с тем неодобрения, что я поспешила наверх по грязной лестнице, более не рискуя обратится к нему.
Войдя в комнатку, я достала сумку, выданную мне госпожой Урас, и начала собирать разбросанные бандитами вещи. Они не заботились о сохранности чужого имущества – некоторые платья оказались порваны. Руки дрожали, когда я собирала то последнее, что у меня оставалось.
Смахивая никому не нужные слезы, заметила стоящего в дверях мужчину, мрачно и с осуждением взирающего на меня.
– Все хорошо, – попыталась улыбнуться, – я быстро… – взгляд невольно падает на камин, и губы шепчут сокрушенное, – гораздо быстрее, чем хотелось бы…
Господин Эллохар взглянул на меня, затем медленно подошел к камину, присел на корточки, разглядывая пепел… А я плакала, радуясь тому что он не видит. Молча, и торопливо вытирая слезы. Глупо плакать, ведь это всего лишь вещи, очень глупо, я понимала это.
В какой-то момент показалось, что вспыхнул огонь – я повернулась к камину, но нет – просто показалось, а мой сумасшедший спутник медленно поднялся, видимо насмотревшись на останки сгоревших вещей.
Застегнув сумку, я бодро сказала:
– Вот и все.
Молча повернувшись, господин Эллохар подошел ко мне, забрал сумку, взял за руку и повел прочь из грязного доходного дома. Я не противилась его властности – все сильнее кружилась голова, все хуже становилось на душе – я искренне опасалась упасть в любой момент, а падать было нельзя. Совсем нельзя, требовалось подумать, куда мне идти. Куда?!
Пожалуй единственная, кого я знала во всем городе была сестра моей няни. Вдова булочника проживала в доме через три улицы от квартала магов, но менее всего мне хотелось к ней идти – я очень боялась, что появление магини в ее доме повредит самой госпоже Шилле. А сейчас… мне просто некуда было больше идти. И мне было слишком плохо, чтобы не понимать – я на грани обморока.
– И куда теперь? – выйдя на улицу, вопросил мой сумасшедший.
– Улица Весенних цветов, дом 74, - прошептала я.
Говорить не могла – тьма накатывала волнами слабости еще на лестнице, сейчас же каждый шаг давался с трудом, и говорить я оказалась не в состоянии.
– Вам там станет «лучше»? – мрачно и как-то язвительно поинтересовался господин Эллохар.
Ответить не получилось. Я попыталась и поняла, что падаю. Мой сумасшедший, как и многие с психическими отклонениями, оказался сильным – и вместо дороги, я оказалась на его руках. Отдышалась и попросила:
– Отпустите, пожалуйста, мне уже лучше.
– Я вижу, – это прозвучало зло.
– Отпустите, – у меня не было сил даже открыть глаза, – это неприлично… пожалуйста…я…
– Интересно, а вам доводилось быть в Темной Империи? – вдруг спросил этот в высшей степени странный мужчина.
И у меня нашлись силы на ответ:
– Я ненавижу темных! – это прозвучало почти криком. – Ненавижу… Я никогда ни к кому плохо не относилась, а темных – ненавижу! Я…
* * *
Магистр Смерти стоял посреди улицы в бедном квартале Сарды и мрачно смотрел на бессознательную девушку, которую держал на руках. Ее сумка валялась рядом – уронил, пока подхватывал это принципиальное несчастье.
Стоял недолго, так как решения лорд директор школы Искусства Смерти принимал всегда молниеносно. Вспыхнуло синее пламя – ногой зашвырнув сумку в переход, принц Хаоса шагнул следом.
* * *
Госпожа Шилли проснулась от деликатного стука в дверь. Стучали негромко, но настойчиво. Женщина села на постели, с некоторым недоумением осознавая, что дворовые псы не издают ни звука. А кто-то все так же продолжает стучать в двери.
Торопливо поднявшись, женщина накинула халат, всунула ноги в тапочки и поторопилась к двери. Она знала только одного человека, которого никогда не трогали ее собаки – маленькую Найри. И любимую воспитанницу своей старшей сестры очень ждала, тревожась за судьбу девушки и в то же время догадываясь, что гордость и опасения за нее, вдову почтенного господина Шилли, не позволят девочке обратиться за помощью. Госпожа Шилли ходила в квартал Магов, искала Найрину, отправляла нарочного, но магиню никто не нашел. И все же вдова ждала и в тайне надеялась.
Дождалась. Вознося хвалу богине Домашнего Тепла, госпожа Шилли сбежала вниз по лестнице, и подойдя к двери, отперла и распахнула створку.
Увиденное потрясло пожилую женщину. На пороге ее дома стоял высокий светловолосый мужчина, в котором опытная торговка сразу узнала сильного и наделенного властью человека. Слишком хорошо госпожа Шилли понимала, что такой прямой и уверенный взгляд бывает только у тех, кто привык командовать, и не умеет подчиняться. Однако поразила ее не только личность ночного гостя – на руках мужчина держал находящуюся в обмороке Найрину Сайрен, а все ее дворовые волкодавы, которые держали в страхе любых воров столицы, умильно помахивая хвостами преданно взирали на мужчину, причем вожак стаи Хурт ко всему прочему держал в зубах сумку.
– Добрый вечер, – нарушая молчание, произнес лорд.
А госпожа Шилли твердо уверилась, что он как минимум лорд.
– Ддобрый, – запинаясь, ответила женщина.
– Я вам не нравлюсь, – продолжил странный мужчина.
– Нннет, – пробормотала госпожа Шилли, – я вас просто боюсь…
Незнакомец вскинул бровь и поинтересовался:
– Почему?
Поражаясь этому разговору, вдова все же ответила:
– Вы страшный…
– Всегда знал, что не красавец, – меланхолично произнес лорд.
Торговка медленно покраснела.
– Впрочем, это не существенно, – продолжил ночной гость. Затем указал кивком головы на Найрину, и поинтересовался: – Вы знакомы?
Госпожа Шилли торопливо закивала, встревожено глядя на девушку.
– Что с ней?
– Мелочи, – мужчина усмехнулся, – дом сожгли, четыре смерти в лечебнице за день, главарь банды домогался, больше суток не ела, не спала.
И госпожа Шилли мигом забыла и о пугающем лорде и о странном поведении собак.
– Найри! – в ужасе воскликнула женщина. – Да как же так, глупая гордая девочка?!
Вопль вышел столь громким, что прислуга в доме вскочила, послышались голоса, топот ног, повсюду зажигался огонь. Магистр Эллохар, оценив неподдельную тревогу и обнаружив искреннее участие, молча вошел в дом, миновав коридор оказался в гостиной, где и переложил девушку на узкий диван. Собачья свора во главе с несущим сумку огромным черным псом, потянулась следом. Госпожа Шилли не возражала, приступив к заботам о девушке:
