Мне нужна была работа, мне требовалось собственное жилье, я должна была продолжить обучение. В том, что Академию Магических Искусств вновь откроют, я почему-то даже не сомневалась, но на случай, если этого не произойдет, решила осенью поступать в школу лекарского дела. Мне нужно было учиться жить без магии.
Но первое, что я хотела сделать – найти своего спасителя.
* * *
Третье королевство. Сарда
Столичный дом для душевно больных
– Что вы говорите, – магистр Эллохар сделал глоток крепкого чая, – и до сих пор не может связно изъясняться?
Директор лечебницы старательно покивал, продолжая размышлять о своем загадочном посетителе. Милорд Лоэн, представившийся поверенным нового короля, всего двое суток как вступившего в должность, появился полчаса назад со списком целителей, по тем или иным причинам отказавшихся от своей практической деятельности, и волей судьбы большей частью оказавшихся в лечебнице для умственнонеполноценных.
– Итак, значит адепт Дакори, – лорд Эллохар под личиной светского льва отставил чай, и вернулся к списку. – Итого двадцать два, а где еще двое?
Господин Тоэн нервно улыбнулся, и невыразительно пожал плечами.
– Печально, – так, словно отсутствие двух целителей вина лично директора лечебницы, произнес милорд Лоэн, – и я бы даже употребил слово – прискорбно.
– Но, мы сейчас перепроверим списки, – господин Тоэн подскочил с места. – Мы обязательно все перепроверим и…
– Навещу вас завтра, – магистр Эллохар поднялся. – И надеюсь обнаружить куда более впечатляющие результаты.
Глядя вслед доверенному короля, господин Тоэн поймал себя на кощунственной мысли – милорд Лоэн пугал его куда более нового монарха.
* * *
Третье королевство. Сарда
Столичный дом для душевно больных
Найрина Сайрен
Городская закрытая лечебница номер четырнадцать. Большое трехэтажное здание, построенное полым внутри квадратом, и огороженное двумя заборами. И Герман и Хурт, настоявшие на моем сопровождении, остановились у первых ворот, я же, неоднократно бывавшая здесь ранее, была пропущена узнавшими меня охранниками.
– Доброе утро, магианна Сайрен, – приветствовал меня первый из десяти суровых сторожей лечебницы.
– Доброе утро, господин Эвер, – я склонила голову, в знак приветствия.
Реверансы и поклоны в лечебнице были не приняты. Мы, посетители, не имели права совершать резкие движения, демонстрировать приверженность этикету, повышать голос, эмоционально вести беседу, жестикулировать и даже широко улыбаться. Здесь находились те, для кого любой жест мог стать болезненным напоминанием об эпизоде придуманной воспаленным сознанием жизни.
– Беспорядки вас не коснулись? – продолжил беседу сторож.
– Все благополучно, благодарю, – ровным тоном, ответила я. – А вас?
– Привез семью сюда, – усмехнулся господин Эвер, – переждали Ночь Свободы, а так все спокойно, мы не маги, нас не трогают.
Я улыбнулась, старательно прикрыв горечь.
– А вы к нам по учебе или навестить однокурсников? – вопросил господин Эвер.
В моей группе трое целителей сошли с ума после лабораторных в морге. Дело было максимально секретно, магианна Соер лично проводила все разбирательства, и я лишь случайно узнала о девяти убитых при невыясненных обстоятельствах служащих морга и о том, что двое подающих надежды целителей вдруг лишились разума, а потому одна из всей группы и ходила их навещать. Странно, но лечебницу для душевнобольных почему-то считали чем-то заразным, и потому посетители здесь бывали редко. О таких больных родственники и друзья старались забыть, и если навещали, то раз в полгода-год, не чаще. Это так грустно.
– По личному делу, – ответила я стражнику.
И подумала, что ребят с группы обязательно навещу на днях, когда найду работу, и у меня появятся деньги на пусть и небольшие, но подарки, ведь душевнобольные радуются новому как дети.
– Это к директору?
Вопросил другой сторож, поднимая вторые ворота.
– Да, господин Паен, – улыбнулась седому мужчине.
– Занят он, магианна Сайрен, – сообщил сторож. – У него поверенный от самого короля милорд Лоэн сейчас.
Лоэн? Забавно. У директора лечебницы фамилия Тоэн, а пришел к нему Лоэн, действительно очень забавно. Но опустим странный момент, главное то, что к директору я не попаду, тогда нужно искать тех, кого можно спросить о моем спасителе.
– Господин Паен, а сестра Уосбери на месте?
Мне кивнули. Поблагодарив, я поспешила к одному из самых уважаемых мной специалистов. Сестра Уосбери была легендой. Действительно легендой и профессионалом, к которому прислушивались и маститые целители. Она умела найти подход к любому душевнобольному, абсолютно любому. Несколькими словами, жестами, тоном голоса – успокаивала буйных, входила в доверие к праиноидальнонастроенным, вызывала желание жить у суицидных. Удивительная женщина, чья стойкость и верность жизненным принципам меня неизменно восхищали. У сестры Уосбери была очень непростая жизнь – в шесть лет она оказалась единственно выжившей в приграничной деревеньке, схоронив родителей, четверых братьев и пять сестер. Когда маги-целители и стражи границ прибыли – они обнаружили мертвую деревню и маленькую девочку на кладбище, раскладывающую самые первые весенние цветы на крошечной могилке своего новорожденного брата. Он погиб последним. Удивительно, но моровое поветрие выкосившее деревню за неделю, последним убило едва увидевшего свет мальчика. Неделя. Когда нам рассказывали эту историю, сердце сжималось именно при этом слове «неделя». Моровое поветрие страшная болезнь, но если есть маг-целитель он способен остановить инфекцию в считанные минуты, а дальше уже начинается длительный, но не безнадежный период лечения уже заболевших. В деревню сестры Уосбери маги добраться вовремя не смогли. Привлекающий внимание желтый дым староста дал вовремя, но весенняя распутица… дороги, превратившиеся в болото… половодье реки Истены…
Сестру Уосбери забрал к себе один из магов, удочерил, несмотря на наличие детей и внуков, вырастил, а после был добрым и заботливым дедушкой для всех восьмерых детей неожиданно обретенной воспитанницы. Своим детям сестра Уосбери дала имена погибших братьев и сестер, в память о том самом страшном, что случилось в ее жизни. На лекциях, а сестра вела у нас практикумы по отклонениям в развитии и курс по параноидальным отклонениям, она однажды сказала: «Вот вы говорите трудности, проблемы, прыщ вскочил или сессию сдать сложно. А я вам так скажу – это тьфу, а не проблемы. Это мелочь! Трудно, это когда ты, сидя в доме полном мертвецов, которые еще вчера были самыми дорогими для тебя людьми, держишь на руках крохотного братика, и слушаешь как все медленнее бьется его сердечко… а затем как он перестает дышать… а после держишь, прижимаешь к себе и не хочешь понимать, что его тельце остывает. Мертвое тельце. Это сложно. А все остальное те мелочи, ради преодоления которых стоит жить!». Великая женщина. Мудрая. Невероятно сильная. Женщина, вырастившая всех своих детей, помогающая им с внуками и работающая даже в возрасте семидесяти четырех лет, что для не магов являлось невероятным. И энергичная настолько, что завидев ее быструю, летящую походку мы все подтягивались, распрямляли плечи и забывали обо всех жизненных невзгодах. Вот и сейчас, мне стоило только подумать о сестре Уосбери, как спина выпрямилась, плечи расправились, на лице вежливо-благожелательная улыбка и походка стала такой, словно я сбросила со спины мешок камней. И на душе стало легко и спокойно, и появилось ощущение, что я справлюсь со всеми жизненными невзгодами и…
