– Несколько сортов, – стараясь сохранять улыбку и больше не скатываться до непрекращающихся слез, ответила я. – Южные черный и цветочный, северный цветочный, и щепотка трав высокогорья, мне показалось, так будет вкуснее.
– Волшебно получилось, – подтвердила госпожа Шилли.
– Мне тоже очень нравится, – сказал Герман, – ты же знаешь, я обычно чай не пью, а тут допил все до конца.
Алех, занятый до этого бумагами, взял свою чашку, сделал глоток и очень одобрительно посмотрел на меня. Нет, я догадывалась, что эти замечательные люди просто пытаются приободрить меня, но все же на душе стало чуть-чуть теплее.
– К слову о чае, – вновь заговорил господин Данес, – с уходом госпожи Паннори, долгих лет ей и ее новорожденному, чайная на Луговой не приносит прибыли, я даже вынужден напомнить об убытках, зафиксированных мной в прошлый квартальный отчет, и…
– Я понимаю о чем вы, – перебил его Алех, – мы действительно лишились части посетителей в связи с открытием на той же Луговой кондитерской господина Мирвара, в связи с чем в семье принято было решение о закрытии чайной… Но, – парень посмотрел на меня, – мне кажется ваша мысль не лишена смысла, тем более что при должном вложении средств и победы в конкурентной борьбе, чайная действительно имеет потенциал внушительной прибыли.
– Я полагаю, – госпожа Шилли сделала глоток чая, – мы можем позволить себе рискнуть.
Я перевела взгляд с госпожи Шилли на Алеха, затем взглянула на пожилого невысокого и крепко сложенного, как и большинство людей торгового сословия, господина Данеса – все выжидательно смотрели на меня. Мне же было понятно, что ради меня семья Шилли собирается рискнуть деньгами, что лично я сочла неприемлемым.
– Вы предлагаете мне готовить чай в чайной? – осторожно спросила я.
– Нет, – улыбнулся Алех. – Но лично я был бы очень благодарен, если бы ты взялась управлять чайной. Сейчас там от силы двадцать посетителей в день, это катастрофически мало. В чайной действительно требуется женская рука, утонченное чувство стиля, умение смешивать сорта чая в том числе. И прежде чем отказываться, учти три момента – при открытии академии ты сможешь совмещать работу и учебу, так как управляющий не продавец и не разносчик, твое постоянное присутствие там не потребуется, так же у тебя появится стабильный доход, причем он будет зависеть от прибыли, то есть даже не мы тебе будем платить, и последнее – даже без магии ты сможешь помогать людям. Сама подумай, порой чашка чая способна остановить простуду или придать сил.
И не ожидая от меня ответа, Алех допил чай и вернулся к бумагам. Все молчали, я же следила за работой старшего Шилли. Сейчас Алех просматривал отчет по остаткам, то есть не проданному товару и распределял – не проданный хлеб на сухари, сдобные, сладкие, обычные, которые после сушки вновь отправлялись в лавки на продажу, печенье на изготовление сладких рулетов, черный хлеб на сухари, но такие не продавались – паковались в холщевые мешки и оставались на складах до лета. Потом, в жаркие засушливые дни из них делались хлебные напитки, которые у нас в Сарде как нельзя лучше утоляли жажду и пользовались спросом во всех придорожных тавернах, собственно туда в огромных бочках и отправлялись.
– Я буду очень благодарен, если ты хотя бы попробуешь, – тихо произнес Алех.
Отказать мне стало откровенно неудобно. Я кивнула.
Кивнув, старший брат Шилли сказал:
– Вот и замечательно, завтра с утра отведу и все покажу на месте, моя лавка там неподалеку, так что и ты без присмотра не останешься.
В этом весь Алех.
* * *
На закате мы покинули дом госпожи Шилли, чтобы отправится в городское имение лорда Экнеса, однако стоило выйти за ворота, как оказалось, что меня ожидает карета, и в то же время Алех уже запряг лошадей в двуколку. Заметив мою растерянность, он разобрался с ситуацией сам, отослав экипаж аристократа. Я была этому рада – несмотря на прохладный весенний вечер, гораздо приятнее было ехать в открытой двуколке, нежели в душной, закрытой и чем-то напоминающей дома аристократов крепости. Едва отъехали, за нами пристроились двое охранников, верхом на боевых конях.
– Странное поведение для аристократа, – заметил Алех.
Я слабо улыбнулась, но едва ли моя реакция оказалась замечена в подступающем сумраке.
– А с ребенком что? – продолжил он разговор.
– Воспаление горла, и мне кажется, малыша пытались отравить, – ответила я.
– Да? А лорду ты об этом сказала? – последовал вопрос.
– Я не имела право молчать, речь о жизни ребенка.
Алех помолчал, затем кивнул и хмыкнул.
– Что-то не так? – я встревожилась.
– На площади сегодня казнили шестерых человек, – нехотя ответил старший Шилли, – демонстративно. Один из них был какой-то родственник лорда Экнеса, и его же младшая жена – забили плетьми.
Я вздрогнула. На Алеха не смотрела и ничего не переспрашивала – он врать не будет, это я понимала, вот только… Где грань, что позволяет отнимать жизни?! Где? А перед глазами маленький Арис, обессиленный и рвущий желчью, и вот где эта грань?
– Найри, это его проблема, а не твоя, – Алех пришпорил лошадей. – И на его совести останется, а ты, если заметила, что малыша травят, и не сказала бы, не простила бы самой себе подобного.
* * *
Возле дома лорда Экнеса нас ожидали. Сейчас, когда я не была встревожена судьбой ребенка, с искренним удивлением рассматривала высокие стены, массивные ворота. Ранее мне не доводилось бывать в подобных домах, несмотря на неоднократное посещение аристократических пациентов.
– Алех, – прошептала я, – а лорд Экнес он кто?
– Кровь короля, – тихо ответили мне. – Один из пяти приближенных к трону.
Далее говорить возможности не представилось. Старшего брата Шилли вежливо, но настоятельно попросили обождать меня у ворот, я же так же вежливо, настояла на том, чтобы Алех меня сопровождал.
– Магианна Сайрен, не смеем вам отказывать, – странно ответил дворецкий.
И сопроводил нас в дом-крепость. Огромный, в отсветах факелов, вделанных в стены, в сиянии свечей, наполнявших оконные проемы светом, он казался сказочным и вместе с тем жутким.
– Много свечей палят, – заметил Алех, – экономить не приучены.
Я в этот миг с тоской, наполнявшей сердце болью, вспоминала о магических светильниках… словно воспоминание о другой жизни.
– Тебя это тревожит? – осторожно спросила у Алеха.
– Их не умение экономить? – правильно понял он. – Очень. Кто не бережет, тот вечно голоден. Раньше аппетиты аристократов сдерживали маги, а что будет теперь?!
Мне нечего было ему ответить.
– С другой стороны, хуже, чем при магах точно не будет, – заметил Алех.
– Правда? – удивилась я.
