– Эти голодные, но о своих заботятся.
Мы подошли к двери, и разговор прервался, на момент пока со скрипом поднималась решетка.
– Ты просто Сарду не покидала никогда, Найри, – продолжил Алех, – так вот, а я в городах, принадлежащих аристократам бывал не раз, и скажу сразу – кварталов бедняков там нет, нищеты нет, для дела снижены и налоги и поборы, на дорогах спокойно, вооруженную охрану нанимать не требуется. Ты думаешь, почему магов никто из торгового люда не поддержал?
Я не хотела этого знать. Просто не хотела. Я не могла, я…
– Ты целитель, – правильно понял мое состояние Алех, – вы, целители, другие. И семья твоя не такая, как у магов, у вас даже рабов не было, Найри. А у остальных имелись, полно. Да и хватит об этом.
Дворецкий, как раз довел нас до комнаты Ариса, поклонился, открыл двери.
– Подожди меня здесь, – попросила я Алеха, снимая плащ, и передавая ему.
– Знаю-знаю, инфекция и все такое, – улыбнулся старший Шилли.
Дворецкий так же остался в коридоре, а я торопливо шагнула в спальню. И почти сразу услышала восторженное «Айи!». Замерла, ушам своим не поверив, а малыш, вскочив с кровати и избегнув рук двух нянечек, побежал ко мне. Босиком! Торопливо подхватив мальчика, я еще более торопливо подбежала к постели, схватила плед, закутала Ариса и только после этого, восторженно прошептала:
– Арис, ты сказал слово! Первое слово!
Ребенок кивнул, а потом обнял меня похудевшими ручками и, прижавшись, обнял. Крепко-крепко. Обняла его в ответ, радостно улыбаясь. Первое слово в три года – удивительно. Просто удивительно для аристократа.
– Айи, – продолжил лепетать маленький. – Айи, Айи.
Не сложно было догадаться, что он называет мое имя «Найри», только на свой детский манер.
И тут дверь с грохотом закрылась. Закрылась, потому что момент, когда она открывалась, я не заметила. Встревожено обернулась. Лорд Экнес пристально смотрел на меня, и на щебечущего мое имя сына. В его глазах я отчетливо увидела проступившую досаду. Да, мальчики обычно первым произносят имя отца.
– Добрый вечер, лорд Экнес, – виновато поздоровалась я.
– Добрый вечер, леди Сайрен, – ответ вышел несколько злым.
Но уже в следующий миг я совершенно забыла об аристократе, требовалось покормить отказывавшегося есть без меня ребенка, затем отпоить чаем, растереть, сменить компресс на шее. Два часа пролетели незаметно, я отвлеклась лишь, чтобы попросить служанку подать чай Алеху позаботится о нем, и вновь занялась Арисом. Жара уже не было, аппетит усиливался, маленький быстро шел на поправку и после всех процедур мы весело рисовали цветочки и маленьких фей, пока ребенок так и не заснул у меня на руках, а из ослабевшей ручки не вывалилась кисть, изрядно испачкав мою юбку.
Осторожно переложив Ариса, укрыла его, поднялась. Постояла еще немного, просто для собственного успокоения прислушиваясь к дыханию ребенка – по дыханию всегда можно определить состояние малыша. Арис дышал спокойно, поверхностного быстрого дыхания больше не было – он решительно шел на поправку.
– Леди Сайрен, вы не останетесь? – негромко прозвучал вопрос одной из служанок.
– Нет, – тихо ответила я.
И еще минут пятнадцать потратила на перечень инструкций и рекомендаций, которые, заверив подписью, передала няне малыша.
Уходя, я обернулась раз шесть, но все же мне следовало уйти.
Очень приятно, что Арис произнес мое имя, но крайне неприятно, что это было его первое слово. Малыш привязался ко мне, а должен был к отцу. Боюсь с этим еще возникнут трудности.
В коридоре меня ожидали две служанки. Стоило выйти, как одна подала плащ, вторая жестом позвала за собой. Как оказалось, Алех и лорд Экнес беседовали в малой гостиной, за бокалом вина. Говорил в основном Алех, аристократ кивал, внимательно слушал и поглядывал на двери. Именно поэтому он первым увидел вошедшую меня. Поднялся.
– Арис спит, – начала я разговор, пресекая изъявления вежливости, – жара нет, дыхание ровное, организм на пути выздоровления. Мною были оставлены инструкции и рекомендации, их потребуется выполнять в течение последующих двух недель. История болезни вашего сына будет передана, как и полагается в соответствии с нашими правилами, в архив городской лечебницы. Вы можете их изъять по первому требованию, однако я бы не советовала этого делать, так как в случае повторного заболевания, любой целитель в первую очередь просмотрит, чем уже болел Арис, какое лечение было наиболее успешным, как организм реагирует на те или иные травы и препараты. Однако повторюсь – вы можете изъять историю болезни и хранить дома, с теми же целями.
Кивнув, лорд Экнес неожиданно произнес:
– Леди Сайрен, мне бы хотелось переговорить с вами наедине.
Я вздрогнула. Вероятно, заметно, так как аристократ кивнул и глухо сказал:
– Я понимаю, простите. Могу я узнать, согласитесь ли вы в дальнейшем лечить моего сына?
Мне бы очень хотелось ответить «да». В глазах блеснули слезы, стоило вспомнить, как он бросился ко мне, как обнял, но…
– Ребенок должен любить отца и мать, – я решительно посмотрела на лорда Экнеса и добавила: – Полагаю, вы и сами это понимаете и не простите в первую очередь мне, повышенного внимания вашего сына.
Аристократ кивнул вновь. Алех торопливо поднялся, поклонился хозяину дома и напомнил:
– Нам пора.
Я улыбнулась и набросила плащ на плечи.
– Доброй ночи, лорд Экнес.
– Доброй ночи, леди Сайрен, – едва слышно ответили мне.
И лишь покинув имение аристократа, и сев в двуколку, я позволила себе спросить:
– О чем вы разговаривали?
Алех пустив лошадей шагом, очень спокойно и обстоятельно начал объяснять:
– Лорд Экнес расспрашивал о прежней системе налогообложения, не той что расписана в указах Ковена, а теневой – поборы, взятки и так далее. Так же посвятил в дальнейшие планы экономической политики короля. И знаешь – я доволен. Аристократы вводят те же порядки, что царили в их вотчинах, а это для дела очень хорошо. Надежно. Теперь можно будет вложиться в новый цех.
– Какие порядки? – мне стало любопытно.
– Тут так все сразу тебе и не объяснить. К примеру, привлечение бродяг и нищих к работам по строительству мостов, дорог, крепостных стен. Работа принудительная, но с оплатой. Кабаки в бедных кварталах подвергнутся контролю, «наливать в долг» запретят. Они такое у себя давно ввели, там ты нищих, которым лень работать, а выпить так охота, что и грабежом не гнушаются, не увидишь. Много чего, Найри, меня радует.
Я порадоваться не могла. Не могла. Никак. Хотела бы, но… не могла.
– Про тебя говорил, – продолжил Алех, – у меня, – он похлопал себя по карману на груди, – разрешение посещать архив городской стражи. Да только…
