Не знаю, о чем тут можно было думать – я смотрела на цветы, которые сдвинули в сторону, на столики, которые теперь сдвигали, так как места стало меньше, а после все таки возмутилась:
– Не совсем согласна с вашей позицией, господин…
– Мелоуин, – благодушно сообщили мне.
– Господин Мелоуин, – поправилась я.
И едва хотела продолжить, как мужчина небрежно оглянулся, смерил меня внимательным взглядом и произнес:
– То что несогласные вы, леди, это и так ясно, вам до торговли, как умертвию до рождения, в смысле не ваше это. Не ваше. А вот парни все с первого раза секут, прямо среди своих себя чувствую.
И что самое удивительное – и Герман, и Сэм и Алех ему кивнули, словно действительно все понимали. Они, не я. Я поторопилась подойти ближе, и постаралась объяснить:
– Понимаете, чайная – место спокойное. Где можно посидеть, обсудить дела за чашкой чая, поговорить, подумать…
– Угу, – перебил меня насмешливо господин Мелоуин, – они будут разговоры разговаривать, а вам, стало быть, без денег сидеть?
После его слов я умолкла, потрясенно глядя на мужчину. А он, хмыкнув в бороду, наставительно начал:
– Коли беседы беседовать, так кабинеты отдельные есть. Видел уже, маладца, хорошо придумали, леди. Да только оплату в кабинетах не за чай, а за аренду помещения брать надобно.
Алех сел, достал блокнот, внес пометку.
А я… у меня слов не было.
– За комфорт платить клиент должен, леди, клиент и только клиент, – продолжал учить меня господин Мелоуин. – А вкус у вас есть, да, как-нибудь пригласил бы, в качестве декоратора. Умеете вы, чтоб элегантно да приятственно. Тут у вас, знаете ли, вампиру и то понравится.
Я вздрогнула.
– Комплимент это, леди, комплимент, не бледнейте.
Видимо я действительно вновь побледнела, едва увидела, как едва сколоченные столы покрывают темно-зеленой плотной гардиной. Которая предназначалась для отделения залы с кабинетами от общего зала.
– Вы, леди, неправильно акценты расставляете, – заметив мое возмущение, продолжил господин Мелоуин, – вот здесь место для стоячих, оно темное должно быть, неприметное, общая зала в ровных тонах, а вот кабинеты привлекать внимание должны, манить, чтобы каждый кто за столиком сидит о кабинете мечтал, думки о нем думал, деньги на него копил, за красивую жизнь, за нее, леди, народ завсегда платить готов. – Пауза, и вдруг несколько смущенное: – Я тамочки ценники у вас чуток поменял, леди. Стало быть обычный чай по одной цене, а вот авторский, тот который вы сами смешали, знатный купаж, кстати, вот он по иной цене быть должон.
– Да там же состав один! – не выдержала я.
– Состав один, – согласился господин Мелоуин, – а идея особая, авторская. Элитный чай, стало быть. От того и цена другая.
И снова все три брата Шилли радостно головой закивали. Они были с господином Мелоуином целиком и полностью согласны!
Но неожиданностью даже для них, стали следующие слова:
– А, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, по поводу чая я с деловым предложением к вам, что скажете?
– Уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, всегда готов к диалогу, – мгновенно отозвался Алех.
Бородатый мужчина кивнул, заложил руки за спину и начал:
– Чай то посредственный, но так, в качестве эксперимента, я бы скупил… часть. Небольшую, процентов восемьдесят.
Чай посредственный?! Я молча опустилась на ближайший стул, уже совершенно ничего не понимая. А Алех видимо что-то понял, потому как важно ответил:
– Чай, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, авторский, элитный, и цена у него, сами понимаете…
– Ну так, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, автор то у вас свой, местный, стало быть еще намешает.
– Да, – согласился Алех, – но, уважаемый мастер-кондитер почтенный господин Мелоуин, вдохновение требуется, а высшие материи у них и стоимость особая.
Молча поднявшись, я покинула приступивших к торгам мужчин. Мне на этом празднике звонкой монеты делать было нечего. Разве что…
– Господин Мелоуин, можно вас на мгновение? – уже отойдя от них, попросила я.
– Запомните вашу мысль, господин уважаемый хлебных дел мастер Шилли-старший, – приказал мужчина, развернулся и поспешил ко мне.
Причем шел он до крайности неправильно – как-то не так. Диссонанс мне, целителю, был заметен.
– И я вас очень внимательно слушаю, уважаемая леди, – произнес господин Мелоуин, подойдя.
Я же в очередной раз обратила внимание на несоответствие строения его тела и собственно походки. Учитывая, как господин двигался, у него ноги должны быть значительно короче, но… Но не об этом сейчас речь.
– Господин Мелоуин…
Я кусала губы, не зная как спросить, а пытливые черные глаза пристально смотрели на меня из-под кустистых бровей, и я все же решилась:
– Господин Мелоуин, а что вы имели ввиду, когда сказали Алеху фразу «Сорвусь, наору, а мне потом ноги переломают»?
И пытливым взгляд мгновенно перестал быть. Более того, мужчина отвел глаза, несколько смущенно закашлялся и произнес:
– Так метафора, леди Сайрен.
Недоверчиво смотрю на мастера-кондитера, он прекратил смущаться и почему-то зло взглянул на меня. И вот тогда я решилась уточнить:
– То есть чисто метафорически, господин Эллохар переломает вам ноги?
Ответом мне стала широкая и даже счастливая улыбка, и мужчина переспросил:
– Ноги?! Лорд Эллохар? Ух, леди, вот насмешили! – и посмеиваясь, господин Мелоуин пояснил: – Вот кто-кто, а лорд Эллохар никогда не опустится до банального перелома ноги. – Улыбка пропала и уже хмуро, мастер-кондитер добавил: – С его-то способностями, воображением и исследовательским энтузиазмом – ноги это как-то мелочно. И хватит стоять, за работу, леди.
С этими словами господин Мелоуин ушел обратно к нетерпеливо ожидающим его братьям Шилли, которые взирали на мастера-кондитера как мы на леди Соер во время лекций – с обожанием и жаждой знаний в глазах.
Мне ничего иного не оставалось, кроме как вернуться к госпоже Арне, доделывать прическу. И глядя на ложащиеся волнами завитки, я с некоторой долей грусти вспомнила приоритет, который позволяли себе магини – распущенные волосы. В среднем сословии подобные вольности не допускались, и даже коса считалась чем-то неопрятным и неприличным. Впрочем, в торговом сословии запретов и ограничений было множество и в самых разных областях, возможно именно поэтому мне все чаще не хватало той свободы, что царила в среде магов.
Осторожный стук в двери и почти сразу заглянувший Герман.
– Тебе просили передать, какая-то девушка, – младший Шилли протянул мне конверт. – И да, как ты?
