– А давай без улыбок! – раздраженно произнес господин Эллохар.
Но загадочный юноша лишь улыбнулся шире, сверкнув клыками, и произнес:
– Познакомь Найришу с бабушкой, ей будет приятно.
Хмыкнув, господин Эллохар парировал злым:
– На границе трудности. Причину я пока не выяснил, но разберусь. Количество патрулей усилил.
Улыбка мгновенно исчезла с лица странного и загадочного создания, он нахмурился и так же хмуро спросил:
– Полагаешь, стоит готовиться к еще большим осложнениям?
Несколько мгновений было тихо, затем мужчина, стоящий за моей спиной произнес:
– Да.
А затем, господин Эллохар встал рядом со мной и явно издевательски произнес:
– Магианна Сайрен, позвольте представить вам моего дедушку, повелителя Арвиэля Дакрэа, властителя Миров Хаоса.
Похолодевшими пальцами придержала край юбки, склонилась в реверансе, и поняла, что сейчас упаду в обморок.
– А мы уже знакомы, – весело протянул… о, боги, главный демон?
– А я уже знаю, – в тон ему ответил господин Эллохар.
– А Найриша у нас некромант, – все так же насмешливо продолжил повелитель Арвиэль Дакрэа.
И об обмороке уже речи не было. Я застыла, потрясенно глядя на дьявола находящегося в обличие немного странного юноши, а он весело подмигнул мне и спросил:
– Самая-самая страшная тайна?
Мне доводилось видеть изображения властителя Ада – на них он представал исполинским существом с темно-красной кожей, светящимися рунами на ней, огромными витыми рогами, в иных изображениях с крыльями, сгустком мрака раскинувшимися за его спиной, но нигде и никогда вот таким, почти человеком. Но только почти – разрез глаз, цвет кожи, цвет глаз, странный тройственный зрачок, пальцы на руках – все было не совсем человеческим, и разница, мне, целителю, была заметна.
А потом я поймала себя на мысли, что стою перед дьяволом! Самим дьяволом и размышляю об особенностях его анатомического строения… И вдруг осознала, что я стою рядом с его… внуком. То есть мой слегка сумасшедший, но ставший таким близким человек, он тоже… не человек.
Господин Эллохар не человек! Я медленно повернула голову, взглянула в его сине-серые сейчас такие яркие глаза.
И весь мир стремительно потемнел…
* * *
Миры Хаоса
Хайранар, столица ДарГарая
Дворец властителя Ада
Эллохар без труда подхватил потерявшую сознание девушку, и теперь нахмурившись рассматривал ее побледневшее лицо.
– Объясни, – Арвиэль улыбнулся, продемонстрировав клыки, выдавшие его гнев, – зачем ты приволок леди Сайрен сюда, не подготовив ее предварительно? Так нравится роль несчастного влюбленного, Рэн? Или ты намеренно запугиваешь своих женщин, чтобы гарантированно избежать брачных уз, мм?
– Я не… – начал было магистр Смерти.
– Нет, ты мне все же объясни, – добродушный настрой властителя Хаоса слетел, словно горсть песка, унесенная порывом сильного ветра, – для чего ты приволок девочку в Ад?! Не рановато ли с родственниками знакомить, а?!
Даррэн промолчал, опустив взгляд и зло сжав челюсти.
А перед ним сидел уже демон в боевой трансформации, едва сдерживающий собственную ярость и таким принцу Хаоса редко доводилось видеть повелителя.
– Молчишшшш? – прошипел Арвиэль.
– С Найришей я разберусь сам, – холодно ответил наследник Ада.
Взгляд повелителя Миров Хаоса медленно потемнел. Это было жуткое зрелище – три каплевидных зрачка словно расползались тьмой, делая глаза антрацитово-черными, пугающе-опасными, холодно-безжалостным. И никому из близких прежде не доводилось видеть подобного взгляда Арвиэля Дакрэа. Никому. В семье высший демон, победивший самого бога был удивительно мягок и терпелив, но сейчас…
– Мне стоило бы, – прошипел демон, – отчитать тебя как мальчишку, Рэн, но впервые в жизни я поступлю с тобой жестоко, и это станет уроком для тебя. Она, – кивок на бессознательно лежащую магианну, – потеряла сознание не от близкого знакомства с Хаосом, нет, это девочка выдержала. Ударом для нее стало осознание того, что ты не человек, Даррэн.
Магистр смерти недоверчиво сощурил глаза, глянул на деда, затем перевел взгляд на девушку. Воспроизвел в памяти весь разговор, отчетливо вспомнил ее поведение там, на краю у Бездны, и пришел к тем же выводам, что и дарай ДарГарая. К крайне неутешительным выводам.
– Зря сказал? – тихо спросил Эллохар.
– Что это вообще за выверт логики, Рэн? – потребовал ответа Арвиэль.
Признаваться в том, что был взбешен очередным ее подозрением в отношении собственного умственного здоровья магистр Смерти не стал, потому как точно знал – дед не только согласится с мнением магианны, но так же запомнит и будет иронизировать в дальнейшем. Любовь к издевательству над ближним – семейная черта Дакрэа.
– Ладно, спрашивай, – неожиданно мягко произнес властитель Хаоса.
– Ладно спрошу, – Даррэн тяжело вздохнул. – Что мне делать?
– Понятия не имею, – оскалился Арвиэль.
– Издеваешься, – догадался Эллохар.
– Слегка, – хмыкнул повелитель Ада.
Затем встал, сотрясая пол, стены и вообще весь дворец, так как немало весил в боевой форме, Арвиэль подошел к внуку, заглянул в его глаза и тихо произнес:
– Паршиво у нас получается с женщинами, да, Рэн?
Пожав плечами, магистр Смерти невесело ответил:
– С женщинами как-то все получается, а вот с любимыми… Я не знаю, что делать, дед. Срываюсь постоянно. С самоконтролем трудности, которых даже в подростковом возрасте не было, безумно остро реагирую на каждое ее слово и…
– Сильнее всего нас ранят близкие, Рэн, именно поэтому наша демоническая сущность и создала три круга допуска. А эта девочка к тебе так близко, как никто до нее, потому и больно, потому и неадекватная реакция. И я могу тебе дать лишь один, древний как сам Хаос совет – будь собой рядом с ней.
– Я уже был «собой» с двумя женщинами, итог не впечатлил, – прошипел Эллохар.
– Но награда в твоих руках, – парировал Арвиэль, – взгляни еще раз на свою целительницу, и ты поймешь, почему небо уберегло тебя от тех, кто затронул твое сердце. Затронул, Рэн, а вот она заполнила его собой.
Принц Хаоса улыбнулся, кивнул, полностью принимая слова деда.
– Ты дорог ей, – продолжил властитель Хаоса и Эллохар недоверчиво взглянул на него при этих словах. – Дорог, Рэн. Дорог настолько, что она не желает видеть в тебе плохое, и прощает несмотря ни на что. Ведь я прав?
Магистр Смерти вспомнил тот робкий неумелый и от того такой трогательный поцелуй в лечебнице и понял, что дед действительно прав. Молча кивнул.
