– Выдохни сгусток мрака и прикажи ему.
Несколько секунд Таэлран стоял не двигаясь и пристально глядя на мать, словно хотел удостовериться, что сказанное правда. Затем кивнул, расставил ноги шире и резко, согнувшись, выдохнул, словно больной, отхаркивающий из легких мокроту.
И в воздухе перед Золотым жрецом завис маленький клочок мрака…
Медленно, не сводя взгляда с результата своих действий, дроу выпрямился, затем хрипло приказал:
– Найди мою девочку, мою Найри.
Сгусток застыл, дыша словно живой, а затем растворяющимся под ярким светом облачком метнулся к переставшему дышать Тахиру… Но не долетел, растаял прежде, чем сумел обозначить место.
– Что за… – прошипел Золотой жрец. – Не работает!
И вот тогда Тьма продемонстрировала всю грань своего коварства:
– Здесь слишком светло, сын… Убери свет.
Усмехнувшись, Таэлран произнес:
– Хорошо, мама, я изменю степень свечения.
Она улыбнулась, пытаясь за благодарной улыбкой скрыть кровожадный оскал, несчастный демон понял, что у него перестало биться сердце, Золотой жрец вскинул руку и приказал:
– Ярче!
И желтое солнце стало белым!
Тьма взвыла, метнувшись вглубь своего укрытия, и оттуда донеслось полное ярости и боли:
– Нет, нет, сынок, умоляю, нет…
Но оставшийся безучастным к ее мольбам дроу, четко разделяя слова холодно произнес:
– Как пользоваться мраком? И не стоит повторно рассказывать мне о том, что я уже знаю. Сгустки тьмы я научился создавать еще в двенадцать лет. Мне нужна информация, мама. Четкая! Конкретная!
И воющая сгорающая заживо богиня заорала:
– Мрак, создай порождение мрака!
И свет перестал быть столь интенсивным. Таэлран вытянул руку, принялся внимательно изучать собственные когти и властно спросил:
– Как?
– Твоя кровь, – раздалось из домика.
Жрец кивнул, а затем когтем указательного пальца вспорол вену. Тягучая, черная кровь медленно потекла в раскрытую ладонь, извиваясь ручейком по запястью, словно живая… Но то, что она живая, стало ясно, едва собралось достаточно крови в ладони, достаточно для того, чтобы из озерца показались ручки, а следом и голова вынырнувшего монстрика, глядевшего на повелителя преданными алыми глазами.
– Зззабавно, – произнес Таэлран.
«Отбросы орков… – испуганно пробормотал Тахир, вжимаясь в стену».
– Мой повелитель, – проклокотал монстрик, – повинуюсь воле твоей.
И как-то не сразу Золотой жрец понял, что кровь продолжает покидать его тело. Когда осознал, мгновенно накрыл рану рукой, и услышал разочарованный вздох монстра, который видимо, желал еще. И страшная догадка коснулась сознания Таэлрана.
– Мама, – позвал он, – покажись. Без палатина.
Но вместо того, чтобы исполнить его приказ, Тьма с горечью ответила:
– Ты изменился, сын.
– Как? – стряхивая монстра на песок, и стремительно перебинтовывая платком запястье, поинтересовался жрец.
Тишина, затем печальное:
– В тебе больше нет почтительности…
Таэлран тряхнул золотыми волосами и с усмешкой ответил:
– Неужели ты искренне верила, что я даже не догадываюсь о твоих планах, мать? Или мне изначально не было ясно, что ты пытаешься манипулировать мной?
Молчание в ответ, и демон догадывался, что Тьма сейчас просто бесится от осознания произошедшего.
– Я все знал, мама, – больше в голосе Золотого жреца не было ни насмешки, ни улыбки, только горечь.
И вновь Тьма промолчала.
– Должен признать, – Таэлран горько усмехнулся, – я сохранил жизнь своей мачехе лишь по одной причине – она любила своих сыновей. И то, что она сделала со мной, она сделала ради моих сводных братьев, а не ради себя. Истинная мать. Им повезло. Мне нет.
Из домика вдруг раздался лающий смех, а после насмешливое:
– Да что ты знаешь о матерях, эльфийский выродок! Да что ты можешь знать?! Ты, выросший в тепличных условиях подземелья дроу! А ты попробуй выжить во Мраке, мразь!
Демон, с ужасом присутствующий при данной семейной сцене вздрогнул, понял, что у него дрожит даже хвост, схватил его, прижал лапками к себе, и затих, стараясь дышать через раз.
– Во Мраке интереснее? – безразлично поинтересовался Таэлран.
Но вместо ответа на его вопрос, Тьма неожиданно задала свой:
– Тогда зачем, сын? Зачем ты присоединился к учению идущих Путем Ненависти? Зачем вырезал Шепчущих? Зачем готовишься провести ритуал, что высвободит мои силы, заточенные в Бездне?! Зачем?
Золотой жрец не ответил – он улыбнулся.
И Тахир с ужасом понял – Таэлран не собирался возвращать силу матери, его цель была иной, совершенно иной. Понял и то, для чего шестой жрец оставил в живых одну из темно-эльфийских принцесс. Он все понял!
Поняла и Тьма, показавшаяся в проеме убогого дома, что был ее тюрьмой. Поняла, и в ужасе рухнула на колени.
– Ты… – прохрипела она. – Ты…
– Хочу стать богом? – уточнил Золотой жрец. Улыбнулся шире и протянул: – Видишь ли, мама, у выросших в «тепличных условиях подземелья дроу» с детства формируется мечта – увидеть все существующие миры. Я планирую не только увидеть.
– Ты, – Тьма осела на пол, – ты проведешь ритуал и заберешь всю силу себе?
– Как же ты примитивна, – усмехнулся Таэлран, – впрочем, с твоей эгоистично-приземленной точки зрения все действительно именно так.
– Тыыыыы… – богиня рухнула на земь, тонкая рука с отощавшими пальцами высунулась на свет, кожа мгновенно зашипела и покрылась волдырями, но Тьма словно не чувствовала боли.
Золотой жрец презрительно посмотрел на нее, затем перевел взгляд на студенистое черное создание, колышущееся у его ног, повинуясь какому-то мальчишескому порыву прижал ногой одну из многочисленных лапок и существо жалобно запищало. Таэлран убрал ногу, затем вновь посмотрел на мать. Усмехнулся и произнес:
– Я видящий, мама, как и мой отец, и мы всегда видели тебя насквозь. Твой эгоизм, твою непомерную жадность, твою чрезмерную глупость, недалекость, примитивизм. Ты же богиня, мать. Ты – богиня! Но у дешевой продажной женщины, мозгов больше, чем у тебя!
Она тяжело дышала, с трудом убрав руку с освещенной полосы света – искореженную, покрытую волдырями ладонь. Затем подняла голову, с какой-то звериной тоской глядя на сына, и дрожащий в скальной нише Тахир вдруг почувствовал, что произойдет дальше. Демоны всегда ощущают смерть…
– Кстати, – Таэлран ослепительно улыбнулся матери, – у меня для тебя новость, мама, и полагаю, она тебя обрадует.
