– Иии, – жалобно простонал комочек.
– Надо прожарить, – угрюмо сообщил Тахир.
Комочек мрака издав что-то вроде тяжелого вздоха и протянул зеленый фрукт. Фрукт был кислым, жестким, терпким, но его съесть демон смог.
– Их, – печально сказал комочек.
– Да, не весело, – жуя, произнес демон. – А больше ничего нет?
До безумия хотелось даже не есть – жрать! Но во Мраке пригодной еды не было. А самому искать еду было бы глупо – человеческая девушка сама по себе крайне заманчивое лакомство для всех обитателей Мрака, Тахир это понимал.
– Вечно я здесь сидеть не смогу, – печально подвел итог Тахир.
– Иэх, – согласился комочек мрака.
Огонек был потушен.
Сидя в абсолютной темноте, демон взял комочек, осторожно погладил, и решил еще поспать, на большее сил не было.
* * *
Третье королевство
Сарагейская степь
Маги ударили первыми. Залп сразу из пятидесяти орудий и огненный шторм, усиленный воздушниками и огневиками помчался на ровный строй аристократической конницы… Помчался и завис, в воздухе – там же и прогремел взрыв, ни причинив никому вреда.
Повисшая следом тишина была наполнена ликованием одних, и полнейшим осознанием других. Маги слишком поздно поняли, что аристократов прикрывают темные. Поняли, но не отступили. И небо потемнело от стрел…
– Наивные, – с усмешкой произнес Эллохар, уничтожая смертоносные острия одним четко направленным ударом.
Король Гатаркар Люэр Тамьес лишь улыбнулся, заметив, что все его войско начало воодушевленно озираться, в поисках темных лордов.
– Зря, – раздраженно произнес СеХарэль, – стоило дать магам надежду.
Тьер услышал его слова, но ничуть не жалел о том, что уничтожил первый залп. Лишь вполголоса заметил:
– Стоило взять сюда Василену.
– Нет, – принц Хаоса помрачнел, – она слишком остро реагирует даже на приближение полубога.
– По крайней мере, мы бы знали, присутствует ли Золотой жрец.
С этим сложно было бы не согласиться, но все же:
– Найриша едва вытащила ведьму из состояния паники. Нет, Риан, второй раз я бы не подверг Василену подобному.
Тьер едва заметно улыбнулся. Но затем улыбка исчезла, и темный с удивлением спросил:
– Целительская магия действует на ведьм?
– Нет, – Эллохар не заметил, с какой гордостью произнес вторую часть фразы, – но магия Найри действует.
Не став акцентировать внимания на чувствах друга, магистр Темного искусства с заметным удивлением спросил:
– Что-то особенное?
– Найри особенная, – усмехнулся магистр Смерти.
– Я… заметил, – обронил Тьер.
И удостоился внимательного враждебного взгляда.
– Да-да, ревность страшное чувство, – многозначительно улыбнулся Риан.
– Я демон, учитывай, – жестко потребовал Эллохар.
Усмехнувшись, Тьер сменил тему:
– Как дед отнесся к человечке?
Помрачнев, принц Хаоса ответил:
– Как дед. Но, – пауза и уверенное, – Найри из тех, кто умеет вызывать искреннее уважение.
Не став спорить, Риан лишь заметил:
– Совсем юная.
– Семнадцать, – едва слышно ответил принц Хаоса.
– Совсем, – подвел итог Тьер.
– Знаю.
И в этом ответе послышалось многое.
Некоторое время магистр Темного искусства следил за тем, как в стане магов торопливо перезаряжают орудия, после произнес:
– Подождешь?
– Не смогу, – глухо сказал Эллохар.
А затем, едва слышно, выдохнул то, в чем не мог признаться никому больше:
– С Василеной было не так, с Дэей не так, я контролировал себя. Сразу изначально, желание пришло позже, с искренним восхищением и осознанием – хочу. С Найри нет. Первым было желание. Едва увидел, едва обнял. Именно желание. Взял бы сразу, если бы не…
– Невинная.
– Да.
Принц Хаоса умолк.
– Понимаю, – улыбнулся Тьер. – Да, это тяжело.
– Убийственно, – согласился Эллохар.
А затем едва слышно добавил:
– Провел ее к лечебнице, держал за руку, мысленно представляя совершенно иное развитие событий, и ненавидел себя за это. Ненавидел тебя, за все то, что произошло в их Бездной проклятом королевстве… Ненавидел залитые кровью и усеянные осколками стекла улицы, по которым такие как Найри не должны ходить… Не должны видеть всего этого… Так не должно было быть!
– У меня не было выбора, – напомнил Тьер.
– От этого не легче, – усмехнулся принц Хаоса. – Ей от этого было не легче.
Помолчав, Риан спросил:
– Может стоило забрать сразу?
Пауза и шепотом:
– Сломал бы…
Усмехнувшись, Тьер напомнил:
– Ты же демон.
– Но подонком никогда не был, – жестко напомнил Даррэн.
Затем добавил:
– Ради сиюминутного желания женщин не ломают даже демоны, Риан. Мы жестоки с врагами, но не с теми, кто слабее. Кто чище. Кто чист настолько, что лишь намекнув на постель, начинаешь ощущать себя озабоченным мерзавцем. И я не понял, Тьер, тогда ничего не понял. Осознание пришло позже, значительно.
– У демонов иначе? – спросил темный лорд.
Помолчав, Эллохар ответил:
– Никогда не чувствовал себя демоном… до нее. Никогда не терял контроль, над своей сутью… до нее. Никогда не скрывал, кто я есть… до нее. Никогда не жалел, о том кто я… С ней понял, что готов на все, лишь бы родиться человеком и быть им. С ней.
Тьер промолчал, с пониманием глядя на друга. А едва Эллохар посмотрел на него, так же тихо признался:
– Я тоже искренне пожалел, что являюсь вторым наследником Темной империи, когда встретил Дэю. Просто понял – не хочу, чтобы ей пришлось становиться придворной леди, играть по правилам темного двора, знать обо всех интригах. Дэя слишком чистая для всего этого.
– Ты меня понимаешь, – усмехнулся принц Хаоса.
– Как никто, – серьезно сказал магистр Темного искусства.
Помолчав, Эллохар произнес:
– У Дэи есть ушастый и чешуйчатый, как бы я не презирал обоих, одного у них не отнять – они поддерживают твою адептку во всем. Поддерживают, выслушивают, она не одна. У Найри никого…
– Почему так? – спросил Тьер.
– Леди, – тихо ответил магистр Смерти. – И как истинная леди, она никому не показывает своих чувств.
