Но если первый шаг дался легко, то второй, третий, четвертый, словно сдирали кожу, выбивая из груди дыхание… Смертный погиб бы уже на втором шаге, но полубогу войти в Мрак оказалось под силу. И ревя от боли, разрывая пелену мироздания, уничтожая в себе все данное отцом, Таэлран вступил на непроницаемо-черные земли своей родины. И рык нового бога сотряс извечночерный туман мира богов.
* * *
Когда грани сомкнулись и пески Хаоса погасили всплеск Мрака, в Сагарейской степи воцарилась тишина. Это была странная, полная предвкушения тишь, в которой три демона и один темный лорд стояли и сдержанно улыбались, понимая, что стоит улыбнуться чуть шире, и это приведет к хохоту, столь сильному, что на ногах они вряд ли устоят.
– Да, – Арвиэль чуть склонил голову, выражая уважение внуку, – ты превзошел меня, Рэн.
– Считай, – СеХарэль хмыкнул, – что я царапаю рогами землю в низком поклоне.
Тьер усмехнулся, и протянул:
– Хаос, на то чтобы выбраться из Мрака затратил семнадцать веков, а Тьма, насколько я в курсе, все двадцать, да?
– Двадцать шесть, если быть точнее, – Эллохар безмятежно улыбался.
– Ты… демон! – Арвиэль покачал головой. – Ты просто демон, Рэн!
– Да уж, – глава клана Хедуши до сих пор не мог поверить, что все так обернулось, – бога невозможно отправить обратно в Мрак, если только он сам этого не пожелает. Ты и отправил!
– Хочешь заставить кого-то что-либо сделать, сделай так, чтобы он сам этого захотел, – Тьер с улыбкой смотрел на наставника.
– Вот-вот, учись, – посоветовал Эллохар. А затем нагло добавил: – И вообще все тут учитесь. Дед, это вообще должна была быть твоя идея, кстати.
Арвиэль улыбнулся, это была спокойная улыбка счастливого демона, и тихо сказал:
– Я понял – больше никаких вмешательств в твои личные дела.
– Именно, – Эллохар тоже стоял и просто улыбался. – Хорошо здесь, красиво, спокойно… – помолчал и спросил: – Выпьем?
И улыбки присутствующих стали шире.
– Я успокою Тень, переживает, – сказал Арвиэль.
– Мне тоже заскочить к леди СеХарэль нужно, – вспомнил глава клана Хедуши.
– Меня ждет Дэя, и магов нужно вернуть, – сказал Тьер.
Принц Хаоса перестал улыбаться и грустно посмотрел вдаль.
Его никто не ждал, и Даррэн отчетливо понимал это. Его появления скорее опасались.
Но вспыхнуло синее пламя…
Следом за ним ярко-алое…
Арвиэль и СеХарэль остались одни. Демоны переглянулись.
– Им можно гордиться, – произнес глава клана Хедуши.
– Я и горжусь, – устало ответил Арвиэль.
СеХарэль глянул на повелителя и тихо спросил:
– А чего мы ждем?
Улыбнувшись, высший демон тихо ответил:
– Сейчас.
Вспыхнуло синее пламя, являя Эллохара, который стоял к ним спиной, и потому никого не увидел. Магистр Смерти медленно опустился на землю, сел, уперевшись локтями в колени, и грустно посмотрел на горизонт.
Менее всего он ожидал услышать:
– Третья безнадежная любовь, это перебор, Рэн.
Вздрогнув, принц Хаоса помянул Бездну, и даже не стал оборачиваться, просто угрюмо спросил:
– А вы тут что забыли?
– Тебя ждали, – насмешливо ответил Арвиэль.
Сгорбившись, Эллохар тихо спросил:
– Я так предсказуем?
– Ты влюблен, а влюбленные все предсказуемы, – пояснил СеХарэль.
Магистр Смерти промолчал.
Арвиэль призвал пески Хаоса и перенес СеХарэля в Ад. Затем подошел к внуку, сел рядом, посмотрел на горизонт, и тихо сказал:
– Ты замыкаешься, Рэн. Стоит твоему сердцу впустить кого-либо и ты замыкаешься. В пору твоей молодости все демонессы Хаоса засыпали обнимая портрет наследника. Твоей улыбки, взгляда достаточно, чтобы свести с ума любую женщину… Но те, кого ты любил видели иное, Рэн, всегда иное.
Некоторое время принц Хаоса молчал, затем тихо произнес:
– Я отпустил Василену, зная, что выживу, я проиграл битву за Дэю, зная, что выживу… Но я не смогу жить без Найри. Не смогу, дед. Она мое счастье, она мое чудо, она… Даже не думал, что такое возможно, дед. Мужчина ищет в любви радость и счастье, но мы не видим смысла жизни в женщине. А она смысл, дед. Мой смысл. Мне дорога Василена, мне дорога Дэя, я был рад их счастью, но… Найри – моя. Это мое, как часть сердца, часть души, мое во всем. У меня ведь не было женщин, с того момента, как ее встретил. Не понимал, Бездна, до сих пор не верю в то, что не понимал, но с той самой минуты, не прикоснулся ни к кому иному…
Арвиэль тяжело вздохнул, затем тихо признался:
– Год, что я провел, пока Тень познавала жизнь, был самым долгим, за всю мою жизнь. Нет, она бы поняла, простила, да даже не осудила бы, а я не мог. Когда встречаешь свою женщину, хочется чистых отношений.
– Бабушка темная, – напомнил Эллохар.
Властитель Хаоса улыбнулся и тихо сказал:
– Тень была, есть и будет светлой в душе, Рэн. Наши женщины наш свет, вот только ты самую светлую выбрал.
Магистр смерти невесело усмехнулся.
– Ты никогда не слушал моих советов, Рэн, – продолжил Арвиэль, – ты всегда выбирал свой нелегкий путь и преодолевал его с честью. Но послушай меня, хотя бы раз в жизни – не отказывайся от этих чувств.
Но высший демон никак не ожидал услышать:
– Я не нужен ей, дед. Я темный, я вообще демон, я не человек… Я не нужен ей.
С трудом сдержав ругательство, Арвиэль спросил:
– А кто ей нужен? Человек? Мужчина из ее королевства, которого убьет любой маг, за то что смертный рискнул прикоснуться к магине? Или может быть маг, чью заносчивость эта светлая девочка никогда не поймет и не простит? А может, ей нужен булочник, улыбаясь которому, она будет чувствовать себя неловко, из-за необходимости встречать клиентов на входе в чайную?
И Эллохар был вынужден признать:
– Ты поразительно много знаешь о жизни Найрины…
Усмехнувшись, властитель Миров Хаоса ответил:
– Жизнь – невероятная вещь, Рэн. Но что касается Найри – ты тот единственный, кто способен сделать ее счастливой. Этого еще не понял ты, об этом не знает она, но это со всей очевидностью понятно мне. Никто другой, поверь мне, никогда не полюбит ее так, как ты. Никто, Рэн. Подумай об этом.
Он умолк, а затем тихо добавил:
– Будь демоном, Рэн. Как демон ты неотразим, вот и будь собой.
Усмехнувшись, Эллохар спросил:
– Как демон демону?
– Именно, – улыбнулся Арвиэль.
