Поднявшись, принц Хаоса посмотрел в даль, затем кивнул, решаясь.
Вспыхнуло синее пламя.
* * *
Миры Хаоса
Хайранар, столица ДарГарая
Дворец повелителя Ада
Найрина Сайрен
Тревога, прежде едва ощутимая, разлилась словно чернильное пятно, искажая мир, делая его серым, размытым. Тревога поселилась в сердце, тревогой была пропитана атмосфера… И из-за этого тревожного чувства, я в сотый раз читала одну и ту же строку «Я всегда буду любить тебя, Калиан. Любить вопреки советам старших, любить вопреки твоей злости, любить вопреки разуму…».
Подняла глаза от тетради – леди Дэя, не скрывая тревоги, уже давно смотрела в окно, комкая носовой платок. Благодать Никаноровна, как и я, продолжала раз за разом прочитывать одну страницу из найденной ей книги по созданию Миров Хаоса, и я догадывалась, что она так же читает по инерции, не вчитываясь.
Словно почувствовав мой взгляд, ведьма подняла голову, глянула на меня, невесело улыбнулась. Затем взгляд ее метнулся к леди Тьер, и пронаблюдав за девушкой несколько минут, Благодать Никаноровна не выдержала и сказала:
– Там Рэн, Дэя. Что бы ни произошло, он прикроет Тьера.
Девушка вздрогнула, повернулась, от чего ее волосы цвета спелой вишни блеснули светом от зажженных огней, и тихо спросила:
– А кто прикроет Рэна?
– Дед, – не задумываясь, ответила ведьма.
Кивнув, леди Дэя продолжила:
– А лорда Арвиэля?
– Дед бессмертный, – отмахнулась Благодать Никаноровна.
– Полубог тоже…
– Так, Дэя, – ведьма вскочила, – да, я тоже нервничаю, довольна?!
Я заметила, как при этом вопле, леди Тьер невольно прижала ладонь к животу, и достаточно грубо сказала:
– Благодать Никаноровна, прекратите орать.
Принцесса Хаоса села обратно в кресло, бросила на меня несколько удивленный взгляд, но замолчала.
– Леди Дэя, как вы себя чувствуете? – переворачивая страницу, спросила я.
Девушка едва заметно улыбнулась, кивнула, демонстрируя, что все хорошо. Улыбнулась ей в ответ, вернулась к чтению.
Почитать не получилось – я отчетливо ощущала недовольство Благодати Никаноровны. Подняла глаза – встретилась с полным злости взглядом ведьмы.
Заметив, что я увидела ее недовольство, принцесса гневно произнесла:
– На меня даже муж не смеет кричать!
– Я не кричала, – почему-то ответ дался на удивление легко, – я лишь слегка повысила голос.
– На меня не повышают голос! – с нескрываемым гневом, воскликнула Благодать Никаноровна, стремительно поднимаясь.
Леди Дэя вздрогнула, и это стало решающим фактором.
– Сядьте, – потребовала я. – Успокойтесь и в следующий раз, когда вознамеритесь повысить голос, вспомните, что вы здесь не одна, кто переживает за близких лю… темных. И на будущее – еще один вопль, и я повлияю на ваши голосовые связки.
Благодать Никаноровна потрясенно рухнула на стул. Удовлетворенно кивнув, я вернулась к чтению.
После этого в библиотеке некоторое время царила напряженная тишина.
– Найришенька, напомни, милая, сколько тебе лет? – вдруг поинтересовалась Благодать Никаноровна.
– Семнадцать, – сухо ответила я.
Но едва ведьма попыталась еще хоть что-то сказать, я столь же холодно добавила:
– Благодать Никаноровна, я отвечу на все ваши вопросы позже. На этом все!
Вновь стало тихо.
Затем в двери постучали, и я услышала голос крылатого демона:
– Леди Тьер, тут вас очень просят лорд Наавир и лорд Найтес.
Дэя тут же поднялась, и торопливо покинула личный кабинет властителя Ада…
Ад! До сих пор не могу поверить.
Едва она вышла, Благодать Никаноровна зло спросила:
– Что не так с Дэей, Найриша?!
Чуть улыбнувшись, я спросила:
– Почему вы решили, что с леди Тьер что-то не так?
– По твоему приказному тону! Она больна, или что?
Улыбнулась заметнее, и тихо ответила:
– Беременность – не болезнь.
Из рук ведьмы выпала книга.
Я вернулась к чтению.
– Знаешь, на меня действительно никто и никогда не повышал голос, – неожиданно произнесла ведьма.
– Мне жаль.
Солгала, потому что жаль не было, я поступила правильно и понимала это.
– Тебе всего семнадцать, – задумчиво протянула Благодать Никаноровна, – что будет к тридцати, когда ты ощутишь свою силу и перестанешь обращать внимание на то, что о тебе думают окружающие?
Вопрос меня неожиданно задел. Задумавшись, вспомнила магианну Соер, и спокойно ответила:
– Мне будет проще.
А коридоре послышался рев пламени.
Закрыв тетрадь величайшего из правителей в истории человечества, я ждала.
– Это Тьер, – произнесла Благодать Никаноровна.
Сердце забилось быстрее, но я все равно… ждала.
Никто не вошел.
– Тридцать тебе не исполнится, – вдруг произнесла ведьма. – Рэн позаботится о том, чтобы ты всегда оставалась молодой, так что…
– Исполнится, – прервала я ее.
– И триста тоже, но… – Благодать Никаноровна улыбнулась, – выглядеть будешь на семнадцать.
– Возрастные изменения необратимы, – напомнила я, обрывая неприятный мне разговор.
Об угрозе лорда Эллохара я не забыла, но даже если так, отчетливо понимала – лорд наиграется и бросит. Он темный, но даже если бы и не был им – я знала о судьбе тех магинь, что повинуясь зову сердца шли за аристократами. Год, два, максимум пять лет и финал был печален.
– А может Рэн сейчас погибнет, и ты больше никогда его не увидишь, – провокационно протянула ведьма.
И внутри все похолодело…
– А ты побледнела, – невинно заметила эта… ведьма.
Взглянув на нее, тихо попросила:
– Хватит.
Наглая улыбка в ответ, так напомнившая мне того лорда Эллохара, которого я считала человеком, и Благодать Никаноровна протянула:
– А ты влюблена, Найриша.
– Нет! – резко ответила я.
И быстро открыла тетрадь.
Но не смогла прочитать и строчки.
Боги, молю вас, только бы он был жив. Пусть сделает больно мне, пусть оставит в Аду, но только бы он был… жив!
Даже не знаю, почему вдруг я начала молиться. Мы, маги, отличаемся атеизмом, но сейчас… Боги, пожалуйста, только бы он жил! Просто жил, не мой и не со мной, но жил!
