– Этого я хотел бы больше всего. Но ты не заставишь мать делать то, чего она не хочет.
– Думаю, проблема не в отсутствии желания. Как бы там ни было, я бы не отказалась от такого отчима, как вы.
– Кейт, если это сработает – спасибо. А если нет – что ж, спасибо за попытку.
Он повесил трубку. Кейт тоже выключила телефон.
– Представь себе, что и вина, и освященные традициями правила о периоде оплакивания не существуют. Если в этом все дело, захотела бы ты остаться с Чарлзом?
Молчание длилось долго, потом Джулия ответила:
– Да.
– Тогда, наверное, тебе стоит простить себя за то, что ты не идеальна. Некоторые лучшие в жизни события происходят в неподходящее время. Между тобой и Чарлзом существует особенная дружба. Не отказывайся от нес по надуманным причинам. Я понимаю, что поступила ужасно вызывающе. Но… это потому, что я люблю тебя.
– Любовь – это одно из самых опасных благословений. Я знаю, что ты хотела мне добра, дорогая.
Они затормозили перед домом на Бренди-лейн. Кейт попрощалась и уже искала ключи, когда дверь распахнулась. За ней стоял Донован, в голубых глазах которого отражались сразу и радость, и настороженность.
– Кейт, я так скучал по тебе. – Он раскрыл объятия, и она приникла к нему.
Дома. Она положила голову ему на плечо и почувствовала, как знакомый, глубоко спрятанный узел гнева начал медленно распутываться.
Простить.
Простить его, простить себя. И жить.
Самые противоречивые эмоции переполняли Джулию, когда она остановилась у светофора. Вцепившись в руль, она мысленно прокричала, почти взмолилась: «Сэм, что мне делать?»
Странное спокойствие охватило ее, как будто муж сидел рядом в машине. Она почти ощущала прикосновение его руки к своей щеке. «Все в порядке, кара, ты можешь любить и кого-нибудь еще. Я знаю, что ты меня никогда не забудешь».
Если призраки существуют, то Сэм благословил ее. К добру это или к худу?
Через три минуты она припарковалась напротив дома Чарлза. Там горел свет. Не останавливаясь, чтобы не передумать, Джулия вышла из машины и позвонила в дверь. Она распахнулась, и выскочили Торт и Реторт, со счастливо высунутыми языками колотя ее по ногам хвостами. За ними стоял Чарлз, его волосы серебрились в холодном свете. Мужчина и женщина смотрели друг на друга, пока он не нарушил тишину:
– Я не надеялся, что ты придешь.
– Я почти отказалась от этой мысли. – Она вошла в холл, думая, что Кейт, должно быть, от нее унаследовала заячье стремление удирать от проблем. – Ты можешь простить мне эти появления и исчезновения?
– Джулия, я могу простить тебе все, что угодно. Но должен признаться, что твои «появления и исчезновения» тяжело сказываются на моих стареющих нервах.
– Мне иногда кажется, будто Сэм забрал весь кислород, и мне не осталось, чем дышать. Быть с тобой так… легко, и я ненавижу себя за то, что так счастлива с тобой, когда мне безумно не хватает Сэма. Что я за человек, раз испытываю такие чувства?
Чарлз подошел к ней сзади и положил руки на плечи, осторожно разминая сведенные мышцы.
– Иногда я чувствовал то же, когда Барбара ушла из жизни. Она была, наверное, самым благородным, динамичным, принципиальным человеком из всех, кого я знал. Я каждый день благодарю небо за то, что она была моей женой и мы столько лет прожили вместе. Но легкость? Это совсем другое.
Джулия взяла его за руку.
– Я иногда думала, если бы мы с тобой умерли, как ты считаешь, Сэм и Барбара могли бы остаться вместе?
– Все может быть. Они обожали друг друга. Но если бы это случилось, могу побиться об заклад, что их отношения были бы гораздо более шумными, чем наши.
– Кейт сказала, что самые лучшие вещи в жизни иногда происходят в неподходящий момент и что не надо отказываться от таких редких отношений, как наши, по надуманным поводам.
Лицо Чарлза расплылось в улыбке.
– Господи, благослови это дитя.
А потом он поцеловал Джулию.
Глава 39
Будильник резко зазвонил, и включилась стоявшая на полу лампа мощностью в шестьсот ватт. Кейт наконец проснулась. Донован выключил будильник.
– Я подсоединил лампу к часам, потому что, когда светло, вставать легче. – Он с сонной нежностью поцеловал се в висок.
Теплый комочек на груди Кейт оказался Диной, которая зевнула, открыв крошечную пасть. Донован, кошка, теплая постель. Счастье без границ.
– Что сегодня на повестке дня? Когда я вернулась вчера, ты упомянул о каком-то срочном проекте, но до того, как объяснил, мы… отвлеклись.
– Еще как! Сегодня мы собираемся совершить подготовленное нападение на здание «Конкорда». Если дом упадет сам по себе, то разрушит церковь на другой стороне улицы.
– Бетон там такого низкого качества, что крошится даже от пристального взгляда. Может быть, традиционный снос при помощи чугунной бабы будет лучшим решением, по крайней мере для поврежденной секции?
– Так было бы безопаснее, но медленнее. Городской совет пожелал избавиться от здания немедленно. Все свободные работники «Феникса» будут там сегодня, а также Ник и Джо Флинн, бригадир, которого он у нас увел.
– Нам помогает Ник?
– Не удивляйся так, это не альтруизм. Ему очень хорошо заплатят как субподрядчику «Феникса». Поскольку они с Джо работали над этим проектом до того, как Ник открыл собственное дело, оба хорошо знают конструкцию, а это большое подспорье. Если все пойдет как надо, мы сможем взорвать здание сегодня ночью или завтра утром.
– Так быстро!
– И твой талант предсказывать, как поведет себя шаткая конструкция, принесет нам огромную пользу. Это место – просто кошмар. Нам с тобой придется обследовать каждый дюйм до того, как мы сможем рассчитать согласование взрывов по времени.
– Исторический момент! Ты сам говоришь, что я потребуюсь тебе в опасной зоне вместо того, чтобы пыхтеть и стонать, упрашивая меня держаться от нее подальше.
– Не беспокойся, об этом я тоже думаю, но не могу себе позволить не воспользоваться твоим особым талантом.
Кейт перекинула ноги через край кровати, но Донован схватил ее и притянул к себе с поцелуем. Он хрипло проговорил:
– Если я не сказал этого раньше, то я люблю тебя, Кейт.
Он сказал это несколько раз за прошедшую ночь. Как и тогда, Кейт ощутила смесь радости и тревоги. Наверное, сегодня тревоги чуть-чуть поубавилось по сравнению с прошлой ночью.
Будет приятно сровнять с землей четвертый корпус, если только этот дом сначала не сровняет с землей его самого. Донован выругался и отскочил, когда его попытка проверить поврежденную опору обернулась тем, что сверху свалился кусок бетона внушительных размеров. Донован вспомнил фотографии, сделанные после бомбежек Бейрута и Боснии. Частично обрушившиеся стены, бетон, раскрошенный в песок, повсюду мусор. Чем ближе он подходил к торцу дома, тем более обугленными и непрочными становились конструкции.
